Ранний старт 3 (СИ) - "Генрих"

— Двух недель у меня нет, — пригорюнивается следак.

— И не надо. Мне она всё рассказала, а я вам расскажу.

Морщится следак, но, в конце концов, мы договариваемся. Привожу её рассказ, добавляю свой. Про шило, само собой, умалчиваю.

— Ты ударил его гвоздём в глаз? — Поражаются оба.

— Ну… так получилось. Уж больно резво он ножом размахивал, — немного смущаюсь. Якобы.

— А вы чо, сами не видели? Не понял… — натурально, не понятно мне их удивление.

— Следы драки мы нашли, — объясняет Галина Георгиевна, — но там никого не было.

Охренеть! Подскакиваю с кровати, в возбуждении бегаю по палате. Это что⁈ Упырь остался жив⁈ Иначе, как он уполз оттуда⁈

— А с чего ты взял, что вы его убили? — Спрашивает следак.

— Ну… лежал, не шевелился. Ногой слегка пнул его, а он ничего…

— Ты ему как гвоздь в глаз засадил? На какую глубину?

Прикидываю длину шила, оно довольно короткое. Показываю на пальцах, сантиметров пять-шесть.

— Тогда если не строго прямо, а под углом, то до мозга мог и не достать, — спокойно заявлет следак. — Ты прямо ударил? Или наискосок?

— Под углом…

— Покажи.

Тоже целая процедура. Показываю авторучкой на Галине Георгиевне, следак снимает на смарт.

Затем разбираемся с Зиной. Когда ей зачитывают якобы её показания, мы после немного шепчемся, затем она подписывает.

— Приходите завтра, — говорю при прощании, — ещё что-нибудь расскажу. Наверное.

— Так сейчас расскажи! — Следак встаёт, как вкопанный.

— Сейчас никак. Надо с друзьями поболтать. Они могли что-то видеть. Завтра приходите. После обеда. А пока ищите одноглазого. Скорее всего, это тот самый серийный маньяк.

Когда они приходят на следующий день, застают меня на перевязке.

— Всё у тебя нормально. Заживёт, как на собаке, — бодро заявляет хирург. — Можно выписывать.

— Идёмьте, — веду ментов в палату, там отдаю им рисунки. Упырь во всех видах. Портрет с целой мордой, частично в профиль и анфас. С уже изувеченным фейсом. Ещё, тоже с целой мордой, и в полный рост. С краешком татуировки, которую заметил. Намеренно вчера ничего про свои рисовальные возможности не сказал. А то следак не отлип бы с меня. А мне вчера совсем не до того было

Следак приходит в неописуемое возбуждение. Капитанша Галина Георгиевна глядит на него со слегка горделивой улыбкой.

— Что ж ты сразу… Колчин, почему не вчера?

— Вы уж совсем, господин следователь, — едва удерживаю себя, чтобы пальцем у виска не покрутить. — У меня вчера руки тряслись, я ж думал, человека убил. Какого-никакого…

— А, ну да, извини. Галина Георгиевна вы со мной?

— Задержитесь, Галина Георгиевна, — притормаживаю капитаншу, а следак, как ошпаренный, включает форсаж и убегает. Как гончая, которая след увидела. Одобряю.

— Галина Георгиевна, вы спросите, не тот ли это Касим, который верховодил гопниками в том районе?

— Спрошу, — задумчиво кивает.

— И мне скажите. Интересно просто.

— Вот этого не обещаю. Сам понимаешь, тайна следствия.

— Как будто я сам узнать не могу, — хмыкаю. — У них же и спрошу. Они ж в лицо его многие видели.

— Ладно, — вздыхает капитанша, — только не говори никому.

— Да никому не интересно. А маньяк он или нет, сами узнаем.

— Как?

Уже проводил её до выхода из хирургического, где она снимает халат на вахте.

— Если серия закончится, значит, он, — тоже мне, бином Ньютона.

Обучение в университете поначалу меня потрясает. Сначала у меня чуть глаз не выпал, когда вчера общее расписание пар увидел:

1 пара — 8:50−10:25

2 пара — 10:40−12:15

3 пара — 13:00–14:35

4 пара — 14:45−16:20

5 пара — 16:35−18:10

Чево-о-о! Пять пар⁈ Да от такого башка разом у всех треснет! Даже у меня!

Такая первая у меня была реакция. Но пар тут же выходит, — у-ф-ф-ф, — когда вижу реальное расписание. Пятипарных дней нет. Четыре дня в неделю — четыре пары. Среда — самоподготовка. Суббота заметно облегчена, первой пары нет, последняя физкультура. Ещё один день, четверг, заканчивается лекцией по истории. Пятипарных дней нет совсем. Это первое облегчение. Что существеннее, суббота облегчённый день и среда — выходной. Ну, так-то, при двух с половиной выходных в неделю, жить ещё можно. И что ещё хорошо, занятия с девяти без малого. Есть время побегать по утрам, превратить зарядку в утреннюю тренировку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

7 сентября, время 10.50, вторая пара.

МГУ. Учебный класс.

Завтра наша доблестная команда математиков улетает во Владик. Сейчас капаю на мозг преподавательнице английского языка. Симпатичной блондинистой с оттенком в рыжину даме и опытной преподавательнице Светлане Васильевне.

— Мне ни к чему ходить на ваши занятия, миссис. Знаю английский на уровне носителя языка.

— И чего же ты хочешь, Колчин?

— Хочу сразу сдать вам экзамен и освободиться от ненужных мне занятий, — играю в открытую. Одна пара в неделю не бог весть что, но курочка по зёрнышку клюёт.

— Если ты знаешь английский так хорошо, — сомневаться ей не приходится, мы беседуем на английском к изумлению всей группы, — то, может, ввести тебя в другую группу, на другой язык.

— В принципе, не возражаю. Но всё равно, чтобы для этого были основания, надо сдать официально английский язык. Это, во-первых. А во-вторых, меня интересует корейский язык или, на худой конец, японский. Есть в университете такие специалисты?

Миссис выпадает в осадок и собирает себя только через минуту.

— Чем тебя не устраивают европейские языки?

— Тем, что немецкий и французский уже знаю. Испанский и итальянский считаю очень лёгкими. Можно с ними разобраться, но как-нибудь потом, между делом. Остальные, вроде шведского, практического значения не имеют.

Опять англичанке нужно время, чтобы справиться с шоком. Чем дальше говорим, тем больше убеждается, что учить меня нечему. Идиомами пользуюсь свободно, и неизвестных мне тонкостей языка она пока не обнаруживает. Хотя речь всё время пытается усложнить. Отвечаю ей тем же.

— Видишь ли, мне бы пригодился на занятиях явный лидер, — смотрит на меня задумчиво.

— Ваш интерес мне понятен, но какая выгода мне? Примете меня на полставки преподавателем вашей кафедры?

— Я подумаю, Колчин…

Так понимаю, что не хочет меня из своих лапок выпускать. Ладно, придумаем, как прорваться. Мне в зачётную книжку надо получить все зачёты и завершающий экзамен заранее. Одна пара в неделю, вроде немного, но за год накапливается сорок — сорок пять. А это уже чувствительно. За счёт резервной пары в неделю ускорюсь по другим предметам.

3 пара. Спортзал, физкультура.

— В чём дело, Колчин? Почему у тебя ограничение на физо? — Строго спрашивает физкультурник.

— Только бегать и прыгать нельзя. Всё остальное — можно. Это ненадолго, Станислав Сергеевич. Результат ранения в ногу. Правая голень повреждена, — повязка на ноге до сих пор. Надеюсь, скоро сниму.

— Мышца или кость? — Деловито интересуется физкультурник и получает ответ.

Разминаюсь без беговых упражнений и потрясаю преподавателя на турнике.

— Ох, ты ж ничего себе! — И записывает результат в тетрадочку.

8 сентября, время 19.05.

Москва, Шереметьево.

— Ну, что, ребята! — Улыбается Стейнбах. — Готовы к интеллектуальным подвигам?

— Они не пройдут! — Заявляю уверенно.

— Кто не пройдёт? — Стейнбах принимает подачу.

— Никто не пройдёт! Ни китайцы, ни корейцы, ни пиндосы. Всех оставим в хвосте!

Наша команда в сборе и готова дать бой. Стейнбах сменил статус тренера на роль руководителя команды. С нами больше никого, министерство образования экономит деньги. Летать во Владик очень накладно. Семнадцать тысяч в один конец. При том, что самолёт огромный, больше трёхсот мест разного класса. Мы экономом летим. Не страшно. Уснём — проснёмся на месте, в завтрашнем дне.