Июнь 41-го. Окончательный диагноз - Марк Солонин

Итак, в первой половине дня 27 июня расположение немецких войск в «треугольнике» Берестечко, Дубно, Кременец сложилось следующим: 11-я танковая дивизия ушла далеко на восток и уже заняла Острог (50 км восточнее Дубно), 16-я танковая дивизия оказалась разорванной на две части — танковый полк ушел по дороге на Кременец, где и был остановлен на рубеже р. Иква соединениями 2-го эшелона ЮЗФ, а мотопехотная бригада дивизии была связана боем с частями 34-й танковой дивизии полковника Васильева в районе Хотын; 57-я пехотная дивизия держала оборону фронтом на юг в полосе Лешнев, Корсув; с северо-запада к рубежу реки Стырь подходили 111-я и 75-я пехотные дивизии.

В самом Дубно немцы оставили минимальные силы: тыловые подразделения 11-й тд, батальон связи, управление артиллерии и некоторые другие корпусные подразделения 48 ТК; также и на главном шоссе Броды, Верба, Дубно ничего, кроме малочисленных немецких заслонов, не было. Соответственно, если комиссар Вашугин и вправду топал ногами, грозил расстрелом и гнал вперед, то по сути дела он был совершенно прав — момент для захвата Дубно, важнейшего дорожного узла Западной Украины, был исключительно благоприятный и упускать его было нельзя.

Увы, несмотря на теоретическое наличие массы механизированных войск, своевременно воспользоваться моментом оказалось некому. 12-я танковая дивизия упорно «приводила себя в порядок», 7-я моторизованная очень неспешно отходила с рубежа р. Стырь к Бродам, 34-я танковая была связана боем в междуречье Сытенки и Плящевки. Лишь в 14–30 (такое время указано в Докладе о боевых действиях 34-й тд) передовые подразделения танковых полков 34-й тд начали через Ситно выходить на шоссе Броды, Дубно и к 16 час. головой колонн дивизия уже подходила к Вербе. [215] Для подкрепления 34-й дивизии была направлена группа в 30 танков КВ и Т-34 из состава 12-й тд [85], которые «откатывались» гораздо медленнее других и были возвращены к Бродам по приказу командира мехкорпуса; эта группа к исходу дня 27 июня соединилась с дивизией Васильева. [209]

Конечный результат богатого событиями дня 27 июня был таков: «По дороге на участке Смолярня, Верба дивизия уничтожает до 40 мотоциклистов, 4 легких танка, в районе Верба захватывает 20 автомашин и с началом темноты выходит в Подлужье (32 км по шоссе от Ситно, 6 км до южной окраины Дубно. — М.С. ). 67-й танковый полк проскакивает в южную окраину Дубно, где подвергается сильному обстрелу ПТО и артиллерии с южной окраины Дубно и из Забрамье (западный пригород Дубно. — М.С. ). Дивизию застает темнота, части дивизии подтягиваются к Подлужье» . [215]

Факт выхода передовых подразделений 34-й тд к пригородам Дубно вполне подтверждается и записями в ЖБД 48 ТК вермахта: «Вечером многочисленные моторизованные и танковые соединения противника, образовав длинную колонну, прорвались с направления Броды на северо-восток, пройдя между передовыми частями и стрелковой бригадой 16 тд… Атака танковых частей противника у Тараканов (южный пригород Дубно. — М.С. ) в общем направлении на Дубно нанесла более серьезные потери, чем ранее предполагалось. У юго-западной окраины Дубно была отбита еще одна танковая атака неприятеля…»

До взятия города оставалось, казалось бы, совсем немного. Можно предположить, что донесения об этом поступили в штаб Юго-Западного фронта. По этой, или по какой иной причине, но в 4 часа утра 28 июня появился Боевой приказ № 018, подписанный четырьмя членами Военного совета фронта (Кирпонос, Пуркаев, Вашугин, Хрущев). Документ достаточно пространный, в нем 412 слов, но все они сводятся к одному: «Даешь!» Приказ не только ставил самые решительные задачи, но и впервые жестко указывал — где к исходу дня 28 июня должны оказаться штабы участвующих в операции корпусов.

Общий замысел сводился к тому, чтобы наступлением с трех сторон (с востока, юга и запада) сдавить и раздавить механизированную группировку противника. 36-й стрелковый корпус (три стрелковые дивизии) с рубежа Тростянец, р. Иква должен был выйти на линию Млынов, Козин (глубина наступления 15–20 км), штаб корпуса — в Дубно. 14-я кавалерийская дивизия вместе с корпусными частями 5-го кавкорпуса должна была, наступая с рубежа Кременец, р. Иква, разгромить танковый полк немецкой 16-й тд и к исходу дня дойти до Хотын, Козин (глубина наступления 25 км). Самая ошеломляющая задача была поставлена перед двумя стрелковыми дивизиями 37-го стрелкового корпуса — наступая с рубежа Золочев, Подкамень, Почаев, они должны были выйти на рубеж рек Стырь и Радоставка (глубина наступления 34–40 км).

На таком фоне задачи, поставленные перед мехкорпусами, смотрятся достаточно скромно. 15-й мехкорпус должен был наконец-то занять Берестечко «и оказать содействие 8-му мехкорпусу в разгроме прорвавшихся за р. Иква групп противника». 8-й мехкорпус должен был догнать и разгромить «мотомеханизированные части противника, действующие восточнее р. Иква в направлении на Оструг» (т. е. немецкую 11-ю тд). Уничтожив противника, к исходу дня сосредоточиться Здолбунув, Мизочь, Оженин (н.п. в 20–30 км восточнее Дубно. — М.С. )». [220]

И все это — за один день.

28 июня

Мы никогда не узнаем доподлинно — что думали, на что рассчитывали (на что понадеялись безо всякого разумного расчета) три генерала и Хрущев, подписавшие Приказ № 018. Быть может, то была традиционная советская метода управления («если нужна машина с кирпичом, проси две машины»), и они решили, что для того, чтобы продвинуть войска на 3 км вперед, надо приказать наступать на другой конец глобуса… Зато в точности известно, чем все это закончилось. Причем известно из докладов и оперативных сводок, теми же самыми генералами и подписанных:

«Доклад об обстановке Юго-Западного фронта к 22.00 28.6.41 г.

…36-й и 37-й стрелковые корпуса, 15-й механизированный корпус и 14-я кавалерийская дивизия перешли [в наступление] с фронта (иск.) Дубно, Кременец, Золочов на северо-запад. Наступление развивается крайне медленно и существенных результатов за 28.6.41 г. еще не дало…» [221]

«Оперсводка № 013 к 10.00 29.6.41 г. штаб Юго-Западного фронта.

…36-й стрелковый корпус переходит к обороне по восточному берегу р. Иква на фронте Збытынь, Судовиче, (иск.) Кременец. 5-й кавалерийский корпус (14-я кавалерийская дивизия с 512-м стрелковым полком 36-го стрелкового корпуса) переходит к обороне на рубеже Кременец, Дунаюв (т. е. все остались в исходном районе для запланированного приказом № 018 наступления. — М.С. ) . 37-й стрелковый корпус наступает в направлении Станиславчик, его 139-я стрелковая дивизия в 23.00 28.6.41 [вышла к] Буск (т. е. совершила марш, но до линии соприкосновения с противником пока еще не дошла. — М.С. )…» [222]

«Боевой приказ № 0025. штаб Юго-Западного фронта. 29.6.41 г.

…6-й Армии в составе 36-го стрелкового корпуса (140-я и 146-я стрелковые дивизии), 37-го стрелкового корпуса (141, 139-я и 80-я стрелковые дивизии), 6-го стрелкового корпуса, 5-го кавалерийского корпуса (3-я и 14-я кавалерийские дивизии) прочно закрепиться на рубеже (иск.) Дубно, Кременец, Золочов, Бобрка. 37-й стрелковый корпус с наступлением темноты 29.6.41 г. отводится на рубеж Нв. Почаюв, Ясенув (т. е. все завершилось отводом на исходный для несостоявшегося наступления рубеж. — М.С. ) ». [223]

В тот же день, 29 июня, Военный совет фронта выпустил директиву (б/н), в которой дал оценку действиям некоторых соединений, принимавших участие в боях у Дубно, Кременец:

«…Связи с соседом никто не организует. 14-я кавалерийская и 141-я стрелковая дивизии (37 СК) находились между собой в 12 км, не знали о месте нахождения друг друга… Радио используется плохо. Радиосвязи между 36 СК, 8 МК и 19 МК не было из-за отсутствия (отсутствие чего? раций? радистов? аккумуляторов? зарядных устройств?) волн и позывных (т. е. элементарных организационных усилий соответствующих штабов. — М.С. )… В войсках имелись случаи паники (140-я и 146-я стрелковые дивизии 36-го СК), когда, даже не видя противника или при незначительном его появлении, подразделения бежали в тыл, бросая все на своем пути, а командиры подразделений и частей должных мер к установлению порядка не принимали…» [224]

28 июня, после многодневной подготовки, изготовки и сосредоточения перешел, наконец, в наступление 15-й мехкорпус. Номинально в сокрушительном ударе участвовали три танковые дивизии (8-я, 10-я и 37-я), еще неделю назад совокупно имевшие на своем вооружении более 950 исправных танков, в т. ч. 114 КВ и 212 Т-34. К утру 28 июня порядка 530 танков пропали неведомо куда. Испарились на жарком июньском солнце. Были и боевые потери — около 100 танков потеряли к тому времени 8-я и 10-я танковые дивизии (о каких-то точных цифрах при таком «порядке в танковых частях» говорить не приходится). В любом случае, оставалось еще более трех сотен танков (главным образом, в составе 37-й тд). По немецким меркам, этого хватило бы на укомплектование двух танковых дивизий.