Горе господина Гро - Макс Фрай

— Габа тоже будет недоволен, — вздохнул я. — Не представляю, как он будет со всем этим жить. Но конечно, дать ему умереть, не закончив рассказ, было бы неразумно.

— Нужен мне его рассказ, — фыркнул Джуффин. — Я и сам могу продолжить. Хотите знать, как развивались события? Ваш приятель успешно избавил от горя леди Алаю Клисс, и у его так называемой внучки наконец появился дружок. Не знаю, где его поселили, — возможно, в доме леди Алаи, возможно, где-нибудь еще, я так понял, горе не испытывает потребность все время находиться рядом со своим «родителем», а то как бы они сутками без присмотра шлялись по улицам?.. Прошло еще какое-то время, на горизонте возникла очередная безутешная вдовица или вдовец, потом еще и еще. Габа оказывал помощь страждущим, его «внучка» обзаводилась новыми друзьями, все были довольны. В какой-то момент детишки вошли во вкус, почувствовали, чем их больше, тем лучше, вместе они — сила. Стали сами выискивать для Габы новых пациентов. Не сомневаюсь, они наделены необходимым для этого чутьем. Господин Гро, будучи человеком милосердным, не возражал: если где-то в Ехо живут люди, изнемогающие от горя, хорошо, если кто-нибудь подскажет ему их адреса.

— Похоже на то, — кивнул я. — В таком случае понятно, что случилось с Митти Дол.

— Это еще кто? — нахмурился Джуффин.

— Несчастная пьянчужка, одна из Кобиных людей. Вдова моряка с «Красной рыбы», вы, наверное, не помните…

— Напротив, прекрасно помню. Корабль с фальшивыми амулетами; потом еще Тайный Морской Суд постановил утопить экономного судовладельца, а мне пришлось делать вид, будто я не в курсе, — случай-то особый, моряки были очень сердиты, и их можно понять. Но этот прохвост почуял недоброе и вовремя удрал, теперь отсиживается где-то на границе, под крылышком у графа Вука, в надежде, что в такую даль за ним никто не потащится. И ведь прав. Другое дело, что рано или поздно его сам Гачилло под горячую руку зашибет, но тут уж ничего не попишешь, такова судьба почти всех гостей старого графа.

— Ну вот, — вздохнул я, сраженный его осведомленностью. — Муж Митти Дол мало того что сам пошел ко дну вместе с «Красной рыбой», он еще и двоих сыновей в последний рейс прихватил, прокатиться на каникулах. Так что она всех сразу потеряла, вот и пошла вразнос. Сбежала из дома, пила как не в себя, чтобы забыться, и как-то прибилась к Кобе — а куда еще ей было деваться? А несколько дней назад, как раз, когда нищие обнаружили детишек под Собачьим мостом, она вдруг протрезвела, сказала, что с нее хватит, привела себя в порядок и вернулась к родным. Теперь понятно почему. Эти маленькие монстры, не знаю уж, как их следует называть, ее приметили и позвали знахаря.

— Наверняка. Судя по тому, что вы рассказываете, эта ваша бедная вдова Митти нуждалась в его услугах больше, чем кто бы то ни было. Я вот спрашиваю себя: зачем они вообще принялись за убийства? Это доставляет им удовольствие? Возможно. Но думаю, дело не в этом, просто людей, для которых вместе с любимыми умирает весь мир, очень мало — к счастью. Не смотрите так на меня, Кофа, вы и сами знаете, что к счастью. Человек рождается одиноким; строго говоря, рождение — это и есть первый шаг навстречу одиночеству, таковы правила игры, в которую нас всех втянули, не спросив; жалобы не принимаются. Вообще, довольно странно, что я вам все это объясняю, потому что вы сами в этом смысле — почти совершенство и живой пример для подражания.

— Легко быть совершенством, когда тебе некого терять, — отмахнулся я. — Вот встретил бы в свое время какую-нибудь шуструю девицу, которая сумела бы наступить мне на сердце, — и прощай, живой пример для подражания. Другое дело, что пока мне в этом смысле везло. Или не везло — как поглядеть.

— Ничего, может статься, встретите еще. Какие ваши годы. Но это ничего не изменит, сами увидите. Когда появляется близкий человек — это прекрасное событие, драгоценный подарок судьбы, желанная передышка в пути, но одиночество было, есть и остается естественным состоянием всякого живого существа. Неспособность принять личное одиночество как норму — душевная болезнь, лечить ее, безусловно, надо, но уж точно не таким способом, который изобрел господин Гро… Ладно. Я, собственно, только и хотел сказать, что страдальцев было мало; в какой-то момент нашим нетерпеливым детишкам показалось, что их число растет слишком медленно, и тогда они взяли дело в свои руки. Никто не знает, на что способны такие существа. Думаю, они и сами пока толком не знают своих возможностей, но по мере того как их сила возрастает, а опыт накапливается, ребята делают удивительные открытия, одно за другим. В какой-то момент они научились отличать людей, еще не страдающих, но потенциально способных испытывать по-настоящему сокрушительное, всепоглощающее горе. И что самое для меня удивительное, как-то сообразили, что повод можно организовать своими силами — достаточно убить одного из пары, и дело в шляпе. Не знаю, как долго они учились убивать. Может быть, на это ушли годы, а может, сразу получилось. Факт, что их затея впервые увенчалась успехом семнадцать дней назад, а дальше все пошло как по маслу. В результате мы с вами наблюдаем за этим окном пятьдесят четыре чужих горя, которые стараются организовать рождение пятьдесят пятого, а их гениальный создатель валяется на полу в отключке, поскольку не готов жить дальше, осознавая, что натворил.

Габа тут же зашевелился, движимый, надо понимать, исключительно чувством противоречия.

— Прекрасный результат, — одобрительно сказал Джуффин. — Я думал, не меньше часа придется возиться.

— Надо жить дальше, да? — Габа едва ворочал языком, но ситуацию оценивал правильно.

— Надо, — подтвердил Джуффин. — Я отдаю себе отчет, что возвращать вас к жизни — не самый милосердный жест. Примите мои искренние извинения.

— Да нет, все правильно. Наверное, я должен что-то сделать? В смысле, чем-то вам помочь.

— Для начала скажите вот что. Вы знаете, что случится, если эти существа будут уничтожены?

— Я думаю, такое невозможно, — испуганно сказал Габа. — Как вы это себе представляете? Горе нельзя просто так взять и уничтожить — ни собственное, ни чужое.

— С этой бедой мы как-нибудь справимся, поверьте. В Мире существует не слишком много вещей, которые я не могу уничтожить, и ваши маленькие приятели явно не из их числа. Меня интересует, что после этого случится с вами и со всеми остальными? Спрашиваю вас как опытного знахаря и… — Джуффин замялся, подбирая подходящее слово, — и автора этого кошмара.

— Но я не знаю. Я никогда об этом не думал. Сама постановка вопроса…

— Можете не продолжать, — вздохнул Джуффин. — Значит, не знаете. Этого я и боялся.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});