Клубничный блеф. Каван - Лина Мур

Каван.

— И теперь ты хочешь, чтобы я танцевала для тебя? Это будет оплатой моего проживания с тобой? — выдавливаю из себя.

— Нет. Нет, Таллия. Я же сказал, что никакого обмена. Я создал всё это ещё до того, как узнал тебя лучше. До того, как понял, сколько боли и страданий ты вытерпела ради того, чтобы так танцевать. Нет. Если ты и придёшь сюда, то только по собственному желанию. Когда ты исчезла из моей жизни, я прятался здесь. Я воскрешал в памяти тебя и ждал, когда закончится день. А дни длились очень долго. Так я выживал изо дня в день, то вспоминая тебя, то махая кулаками.

— Хм, то есть ты просто сидел и вспоминал меня?

Каван утвердительно кивает на мой вопрос.

— И ты не заставишь меня танцевать?

— Нет.

— Но если я захочу, то ты будешь смотреть?

— Если ты разрешишь мне.

— А если я больше никогда не захочу танцевать?

— Значит, так тому и быть. Я ни на чём не настаиваю. Я обещал говорить тебе правду, вот моя правда. Я одержим тобой. Это тебя пугает?

— Это мило, — улыбаюсь я.

— Таллия, ты не понимаешь. Я планировал запереть тебя здесь, — настаивает он.

— Но сейчас ведь не планируешь. И не это важно, Каван. Важно другое, сколько сил ты вложил в то, чтобы сделать здесь эту танцевальную студию. Ты думал только обо мне, и это довольно романтично.

— Я же…

— Зачем ты пытаешься убедить меня в том, что ты плохой? Это не так. Каждый из нас преследует свои цели, но ты ни разу не причинил мне вреда, поэтому я делаю свои выводы. И сам факт того, что ты сделал это для меня, чтобы я могла тренироваться, если захочу, потрясает. Поэтому тебе не следует говорить о себе плохо в моём присутствии. Я вижу всё иначе, чем ты. Да, это немного странно, но мило. Правда, меня совсем не пугает твоя одержимость.

Кажется, она мне очень нравится. И если я буду танцевать, то только для тебя, потому что я так хочу, а не потому, что должна это делать. Я буду танцевать. Я люблю танцы. Так что я счастлива, — ещё шире улыбаюсь ему.

— Ты странная, Таллия. Ты очень странная, — бормочет Каван, потирая лоб.

— Значит, мы снова в одной лодке, — смеюсь я. — Итак, остались ещё какие-нибудь комнаты с особыми вкусами?

— Нет, это всё.

— Хорошо. Что будет дальше? Мы пойдём куда-нибудь?

К примеру, прогуляться или просто посидеть на улице?

По лицу Кавана понимаю, что это не самая моя лучшая идея. Он смотрит на меня с таким страхом.

— Завтрак. Ты ещё не завтракала, — находится он.

— С этим будут проблемы. Ты же знаешь, что у меня необычный рацион. Но если у тебя есть овсянка и вода, то я сама себе всё приготовлю.

— Правила придумывал не я, Таллия, так что нет. Исключено. Я буду сам заботиться о тебе, и я кое-что для тебя купил. Конечно, это не овсянка, но тебе должно понравиться. — Каван берёт меня за руку и тянет за собой. У него очень широкие шаги, я едва поспеваю за ним. Но я ничего ему не говорю. Он такой воодушевлённый своим сюрпризом, а я снова его разочарую. Паршиво.

Мы возвращаемся в столовую. Каван предлагает мне присесть, и я послушно опускаюсь на стул, ожидая его. Слышу, как хлопает дверь холодильника, и Каван идёт обратно.

— Пока не смотри, Таллия. Закрой глаза, — просит он.

— Хорошо, — улыбаюсь я и закрываю глаза.

— Знаешь, когда я впервые увидел тебя. Точнее, во второй раз, а ты меня в первый, то подошёл к тебе.

— Да, я это помню.

— Ты была очень напугана. Твоё тело всё взмокло и немного дрожало от танцев. Но всё, что я видел, это красоту. Я не мог рассмотреть твоё лицо, да и мне было всё равно. Ты танцевала душой, а потом я кое-что унюхал. И это стало моим самым любимым запрещённым ароматом. Клубника, — шепчет Каван мне на ухо. — Открывай глаза.

— Боже мой, — шепчу я. Передо мной на тарелке лежит сочная, ароматная и крупная ягода. Я в жизни её не видела. Места, где она продаётся, мне не по карману. Она словно картинка в журнале.

— У меня на неё аллергия. Это точно. Но вот у тебя её нет. И я хочу, чтобы первым продуктом, который мы введём в твой рацион, стала клубника. Она полезна, и в ней много витаминов. Что скажешь?

Глаза Кавана так ярко сверкают синими красками, что мне становится плохо от того, что я собираюсь отказать ему.

— Таллия, — он проводит ладонью по моей щеке, — не бойся.

От двух-трёх ягод ты не наберёшь вес. Мы будем двигаться постепенно. Ты должна сама освободить себя из клетки, в которую посадила тебя твоя мать. И ты это сделаешь. Ты уже прошла долгий путь без неё и практически исполнила свою мечту, окончив медицинскую школу. Но без крепкого здоровья ты не сможешь помогать людям и спасать их. Тебе это нужно. И я буду рядом.

Мягкий тон Кавана, его нежность и забота делают со мной что-то невероятное. Как тогда, в библиотеке, я чувствую прилив сил и желание выбраться из страхов, окутавших меня, как тяжёлые цепи.

— Одну, — шепчу я.

— Хорошо. Я сам покормлю тебя. Это тоже моя мечта. — Каван садится на стул рядом и придвигается ближе.

Да, мне немного страшно, но в то же время я так возбуждена от того, что сейчас сделаю наперекор маме. И она ведь не сможет меня побить или запереть, или заставить вырвать всё, или перетянуть мои живот и грудь. Она далеко. Она даже не ищет меня.

Каван подхватывает одну ягоду и подносит к моим губам. Я приоткрываю рот и кусаю совсем чуть-чуть. Когда сок клубники попадает на мой язык, то он превращается в лакмус, впитывающий сладость. Наверное, моё лицо отражает все мои эмоции, потому что Каван улыбается. Он снова подносит ягоду к моим губам, и я кусаю больше. Едва ли, не откусывая ему пальцы. Закрываю глаза и тону в невероятно обширном мире нового вкуса. Меня даже в жар бросает от удовольствия.

— Это… это… потрясающе! — смеюсь