Возвращение - Анатолий Гончар

В тёмной прихожей нас поджидал изрядно продрогший отец Иннокентий. Он холодно раскланялся с бывшим "вампиром", и я распахнул створки жалобно заскрипевшей двери. Вопрос о Персте Судьбоносном я графу задать так и не решился.

Мы вышли на освещённые тусклыми фонариками проулки Трёхмухинска. Некогда вольный (правда, повёрнутый на "иезуитских" обычаях) город ныне формально хоть и оставался свободным, но все его заведения, от верховной городской Слады до последнего морга принадлежали западным миссионерским компаниям. Толпы народа, вкусившего свободно раздаваемого всем желающим рома, бесцельно бродили по улицам, размахивая жёлто-оранжевым знаменем нового независимого государства Трёхмухинскцвета. Десятки глоток, одновременно вскрикивая, призывали к свободе (от кого?) и войне с ненавистной тиранией (непонятно когда успевшей затиранить) Росслана и с его возродившимися имперскими амбициями.

— У них — то и имени своего нет, то Россланом, то Россланией обзываются, никак определиться не могут. Видишь ли, Росслан — это сегодняшнее, а Росслания — имя историческое, они бы ещё древнюю Рутению вспомнили, лохматыри проклятые! Сколько кровушки-то у нас попили, теперь пусть сами поплачут слезами горькими! — залезши на высокий фонарь и всеми силами удерживаясь, чтобы не упасть, орал какой-то прыщавый хлыщ с явно знакомой мне мордой. Я присмотрелся, и впрямь морда была знакома. На фонаре сидел один из бывших магистров, определённый мной в ученики кожевника. Зная, какую любовь он мне выкажет, я отвернул в сторону. Быть узнанным мне не улыбалось. Мои спутники пошли за мной следом. Только оказавшись за пределами освещенных улиц, я позволил себе заговорить.

— Граф, Вам предстоит долгая и неблагодарная работа. Собирай людей, доставай оружие, — я незаметно для самого себя перешёл на "ты", — готовься к битве. Но остерегись, тайные соглядатаи вражеские не дремлют, уши и глаза агентов повсюду, не доверяй незнакомцам, а кого знаешь — трижды проверяй. Мир изменился, изменились и люди.

— Знаю, знаю, — с тоской в глазах подтвердил бывший защитник границы. — Заходил я к одному намедни, встретили… — он вымученно улыбнулся, — и проводили. И вы тоже остерегайтесь. Бог даст, свидимся.

Наша встреча была закончена. Мы крепко обнялись на прощание и разошлись в разные стороны. На душе у меня стало чуть радостнее. Похоже, графа удастся вырвать из пития беспросветного. Теперь, прежде чем продолжить поиски (а я всё же надеялся, что друзья мои живы, было у меня такое предчувствие) следовало снаряжение моё найти и забрать. А то как ненароком выполнишь то, что в этом мире сделать суждено и судьба обратно в свой мир вернёт, а что я там без оружия и снаряжения делать буду? А если там, как и прошлый раз, бой идёт? Ведь я никак не мог вспомнить момента, предшествующего моему переносу сюда, в этот почти сказочный мир. И от этого моё сердце невольно вздрагивало. А что, если по возвращению не будет ничего? Что, если там меня ждёт темнота смерти?

Место, где Михась моё снаряжение спрятал, он же мне подробным образом и обрисовал. Так что несколькими сутками спустя мы наконец-то добрались до моего запрятанного в высокой траве рюкзака. Пахнущий порохом автомат валялся рядом, он был не чищен и до сих пор пах гарью. Значит, незадолго до того, как попасть сюда, я стрелял, но патронов ни в магазинах, ни в кармашках разгрузки не было, гранат тоже. Это могло означать только одно — я круто вляпался… Гнетомый грустными мыслями, я некоторое время ехал, не глядя на компас, и отвернул маленько в сторону. Вроде бы и не заблудился, а так, малость отклонился с пути. А когда спохватился, мы от своей дороги уже далеко были. Спутники-то мои, на меня надеясь, этого даже и не заметили. Я задумался, и из низины, в которую мы въехали, выбираться стал. Одно хорошо было, что места везде проезжие, с коней спешиваться не пришлось. Орков я не опасался, как мне помнилось, в этих местах их не было. А вот с ориентированием у меня что-то и впрямь не то получалось. И как мы в этот тёмный лес забрели — до сих пор не пойму, будто тянуло меня туда что-то. Будто вело. Зашёл и заплутал. Вот ей — богу! И так и сяк выходить пытался, а всё на полянку эту чёртову, что сразу мне какой-то чудной показалась, выбредал. Я уж и компас хотел выбросить, но потом передумал, на груди спрятал и по приметам разным пошёл: по мху на деревьях, по муравейникам, по веткам южным да северным. Большой крюк дал, да всё одно на поляну с тремя ёлками возвратился. То, что дело тут без колдовства не обошлось, это я понял, но как выбраться? Вот и задумался. По солнышку идти — это, я думаю, тоже без толку. Воздухом там или ещё чем отклониться и с пути собьет. Вот и стал я к деревьям внимательнее приглядываться. И заметил всё-таки разницу. Мох на каждом деревце чуть-чуть в сторону да соскальзывал. Слез я с коня, посмотрел, прикинул насколько поправку делать и пошёл. Спутники мои помалкивали и за мной как ниточка за иголкой тянулись. Мне уже казалось, что иду я в обратную сторону, но я всё не сворачивал, и вот уже и просвет впереди блеснул.

— Колюшка! — донеслось сзади едва слышимое, я остановился. Впрямь или почудилось? Мои спутники тоже замерли.

— Колюшка, куда же ты, касатик? — и впрямь, будто голос Бабы-Яги слышится. Может, подождать, когда приблизится? Да и стоять на одном месте нельзя, вдруг мороки?

— Колюшка, назад возвертайся! — голос тихий такой, просительный, будто заманивает. Вернусь назад, а как вновь выбраться? Вдруг во второй раз не получится? Нет, я лучше на месте постою! Подожду, а там посмотрим. Я посмотрел на своих спутников и без слов развёл руками: "Мол, живо в стороны". Они тут же и сгинули, в кустах спрятались, сам я под ёлочкой присел, меч вынул, ко всякому приготовился. Гляжу, а по нашим следам, руками размахивая, и впрямь Тихоновна бежит. Простоволосая, в переднике, словно только что от квашни оторвалась. Такое мороком быть не могло. Морок — он бы что попривычнее придумал. Я улыбнулся и безбоязненно вышел навстречу запыхавшейся от длительного бега старушке.

— Вот ведь, окаянные, еле поспела! — беззлобно ругалась Яга, переводя дыхание. — И как ведь из тенёт заколдованных выбрались, ума не приложу!

— Так ведь голова-то — она дана не токмо шапку носить! — с гордостью заявил я, на всякий случай не распространяясь, с какой это попытки я стал таким умным.

— Эх, шапка ты непутевая! Дай — ка обниму-то тебя хоть, за столь лет, почитай, так соскучилась! — А Яга за эти годы и не изменилась вовсе. — И пусть твои товарищи непутёвые, что по кустам перепёлками перепуганными прячутся, на свет божий вылазят. Мне, чай, и с ними полобызаться охота…

— Дано я тебя в гости ждала, а как прознала по тебя, что ты тут поблизости плутаешь, — рассказывала Яга некоторое время спустя, — так Августину с ейным сыном в надёжном месте оставила да на поиски и отправилась.

— А как же Вы узнали, что я объявился?

— Слухом земля полнится. Нешто ты думал, что твоё появление пройдёт незамеченным?! Шутыник ты одынако! — заметила Баба-Яга, коверкая слова с нарочито южным акцентом. (Интересно, сколь много разнообразного и поучительного привнёс я в этот мир за своё прошлое недолгое пребывание?)

— Сперва земля всколыхнулась. Затем на востоке пазырь полыхал предвестником добрым. А потом и разговоры пошли разные. И что де войско за тобой идёт несметное, и что сам ты весь в непробиваемые доспехи закован и что как тока в нашу многострадальную Рутению явишься, свой порядок наводить начнёшь, власть казнишь, святые храмы закроешь, на их месте свинарников понастроишь…

— А что Вы сами подумали? — всё — таки интересные существа люди, знать ничего не знают, а такого напридумают!

— Про што? Про то, што появился, или про то, што делать собираешься? — она с улыбкой посмотрела в мою сторону.

— Про то и другое, — я тоже улыбался, да как было не улыбаться, коли в нашем полку прибыло.

— Первое я, почитай, и сама почуяла: что-то сердце так сжалося, словно птаха малая, а потом гляжу, отпустилося, так и подумала: уж не Колюшка к нам в гости-то наведался?! Мы тебя тут, почитай, что ни день вспоминали. Тебе там не икалось? — спросила она на полном серьёзе. Я отрицательно помотал головой. — Жаль, — сокрушённо заметила бабуся и наконец-то соизволила ответить на оставшуюся часть вопроса: — А что до второго, то тут и спрашивать нечего, люди, они ж глупые, брешут. Да ты в голову не бери, побрешут, побрешут да перестанут!

— Спасибо, утешили! А меня ведь теперь словно врага народа по всем землям ищут!

— А кого сейчас не ищут? Мы тут, почитай, все в розыске! Прячемся, словно басурманы какие. Зато народ за тебя шепчется, королем видеть желает. — "Не финты себе!" — подумал я, но обольщаться на сей счёт не стал, и потому сказал то, что на этот счёт думал.

— Шептаться он может и шепчется, только попадись я кому на улице, враз за золото обещанное и сдадут.