Костер и Саламандра. Книга первая (СИ) - Далин Макс Андреевич

По всему получалось, что в Девятиозерье завелись простецы, которые с адом настолько на дружеской ноге, что демоны низших кругов у них на побегушках. Я не утерпела, пригласила вечером адмирала и Валора газетку почитать — и Олгрен ржал, как конь, а Валору помешало так гоготать только воспитание.

Детки тоже очень веселились, изображая в лицах, как девятиозерские студенты командуют низшими, как балаганными собачками в юбочках. Но нам всем стало не до смеха, когда Норис притащил приказ обращать внимание на потенциальных демонопоклонников — потому что группу в Прибережье приказано обезвредить.

— Норис, — сказала я, — ты что, не выспался? Какие демонопоклонники? По нашим последним данным с демонами в Прибережье общался только один человек. Я.

— Как⁈ — оторопел Норис.

И ведь искренне поразился, бедняга.

— Через пятак, — сказала я. — И снова буду. Хочешь посмотреть, как это делается?

— Не-ет, — окончательно обалдел он. И головой затряс.

— Да-а, — нажала я. — Ты будешь присутствовать. И запомнишь. Потом расскажешь Броуку, которого я уважаю всеми внутренностями, но туда ему лезть не надо. Это не ваше дело, ясно? Демоны — не дело жандармерии, ад — не дело жандармерии. Дело жандармерии — простецы.

— А тетрадки и прочая потусторонняя дрянь? — спросил Норис.

— Ты мелкую нечисть-то от демонов отличай, — фыркнула я.

И по его лицу поняла: он не отличает, нет. Он уверен, что вся эта мерзость, с которой мы возимся, именно демоны и есть.

И мессиры миродержцы так думают. И простой люд, который читает газеты, тоже так думает. И они все будут бояться неизвестно чего — а в это время им будут делать гадости люди, о которых никто не подумает плохо.

И я рассказала Вильме — а Вильма немедленно приняла решение:

— Завтра собираем Большой Совет. И приглашаем Элию, а ещё наставников духовного училища и городских храмов. И газетёров. И ты им всем подробно расскажешь вот это всё… или нет. Расскажу я. Но буду ссылаться на тебя, дорогая Карла, опора трона и защита народа в это непростое время. А потом ты ответишь на вопросы.

— Государыня, — сказала я, — а ты не думаешь, что это крутовато?

Виллемина улыбнулась весело:

— Нет. Я думаю, что это именно так, как нужно. И очень своевременно. Ты сделала верные выводы, дорогая леди-адъютант, и теперь ты официальный консультант престола по вопросам Сумерек.

— Ого! — удивилась я. — У нас теперь в Совете поднимаются вопросы Сумерек⁈

Виллемина комично вздохнула и пожала плечами:

— Такое уж время, дорогая. Куда деваться…

Совет был эпичен. В Зале Совета некуда и мидии прирасти: кроме мессиров работяг и толпы святых наставников, которым поставили особые кресла, вдоль стен стояли газетёры с блокнотами, а человек пять из них принесли светописцы. И там, в зале, нервничали, грызли карандаши, вертелись и перешёптывались так, что гул стоял. Личная свита Виллемины, если сравнивать её с прочей приглашённой публикой, выглядела спокойной, как сытые удавы.

А Виллемина в весёленьком белом платьице с розовой розочкой у ворота и розовыми бантиками — что, конечно, означало, что вдова-то она вдова, но траур уже довольно условный, потому что ждёт младенчика и скоро уже дождётся — с лёгкой улыбкой обратилась ко всем:

— Друзья мои, мне кажется, пришло время раскрыть карты и поделиться с вами информацией, которой уже давно располагает правительство. Мне больно видеть прекрасную столицу и моих добрых подданных в тревоге и печали. Мне даже кажется, что некоторые из них предполагают, что их некому защитить. Сегодня я хочу рассказать всем, что мы совсем не беззащитны, даже перед опасным и странным врагом.

Все в зале довольно заметно напряглись и смотрели на Вильму во все глаза. Стенографисты так строчили, что бумага чуть не дымилась. А Вильма продолжала, почти весело:

— Ни для кого не секрет, друзья мои, что в моей свите и Малом Совете состоят особенные люди. А мне известно, что в столице шёпотом говорят о некромантах при дворе — и передают это, словно ужасную тайну или безумную сплетню. Но отчего бы нам не поговорить об этом во весь голос? Леди Карла из дома Полуночного Костра — эксперт в области некромантии, именно она отвечает за безопасность столицы и всего Прибережья от недобрых потусторонних сил, в этом она сотрудничает со святыми наставниками храма Путеводной Звезды и Благих Вод.

О, какой был переполох! Слово-то сказано, ещё и принародно! Мессиры работяги аж с мест приподнимались, кому-то из наставников кровь бросилась в лицо, а парень со светописцем вспыхнул и щёлкнул исторический момент: королева Прибережья официально подтверждает некромантку на службе!

А Вильма дождалась тишины и продолжила:

— Мы с вами знаем, как в мире неспокойно. Наши недоброжелатели пытаются сеять страх и неуверенность, лгут и клевещут — и пытаются лгать именно о том, что неизвестно широкой публике, чтобы их нельзя было поймать на лжи. О потустороннем, о слугах зла, о демонах — о чудовищных вещах. Мы не можем проверить — и оставалось бы только верить на слово лжецам, если бы не специалисты. Дорогие друзья, я понимаю, как звучит слово «некромант». Не слишком приятно, верно. Но если в мире есть зло — должны найтись профессионалы для борьбы с ним. Болезнь лечат медики. От злодеев защищает жандармерия. Вот появилось потустороннее зло — как мы будем бороться с ним, если не примем некромантов? Им известны приёмы борьбы, нам — нет.

Зал не ожидал. Ёрзали, даже шушукались. И Виллемина снова подождала, когда все затихнут. И всё с той же улыбочкой сказала:

— Газетная шумиха о каких-то демонопоклонниках в Прибережье — ложь. Специалисты гарантируют это.

Аж выдохнули — и кто-то захлопал в ладоши, а остальные подхватили. Новое дело.

Виллемина рассмеялась:

— Чувствую себя оперной примой, которой удалась ария!

Всё это так сработало… мессиры работяги выглядели восхищёнными, не меньше. А газетёры, кажется, умирали от любопытства. Кто-то ещё разок вспыхнул светописцем.

— Мессиры, — сказала Виллемина, — вы можете задать леди Карле вопросы обо всём, что вас интересует. Мы хотим, чтобы все знали: о подданных Прибережья заботятся и днём, и в Сумерки.

Все оценили. И я оценила.

Если мессиры из Совета и не решались, то газетёры, услышав позволение государыни, просто сорвались с цепи. Они бы кинулись ко мне, если бы позволял этикет.

— Леди Карла, — выдал тот, что был ближе всех, тут же, — а почему вы повсюду появляетесь с механической собачкой?

Тут уж мне захотелось хихикнуть.

— Во-первых, — сказала я, — это НЕ механическая собачка. А во-вторых, она чует нечисть. Мы государыню охраняем.

Теперь они аплодировали уже мне. А у Виллемины был ужасно самодовольный вид: она предвидела.

Меня засыпали самыми что ни на есть простецовыми вопросами. Нелепыми. Но раз уж мы взялись просвещать народ, я взяла себя в руки и попыталась отвечать терпеливо.

— Ну как это «откуда мы знаем, что нет демонопоклонников»… Нет, поклонники-то, быть может, и есть, — говорила я. — Мало ли дураков. Только с демонами они не общаются. Может, друг другу о них рассказывают, картинки показывают, может, даже играют в обряды — как в театре. Но с настоящими Теми не общаются. Это чувствуется.

— Что значит «как чувствуется»? — вздыхала я. — Ну вот представьте, что случился пожар на пороховых складах. Как это почувствуется? Шарахнет, ага. Вот и мне так шарахнет, если рядом объявится Тот Самый. По всем нервам, по всей душе. Я — как барометр: если будет буря — я почувствую. Но никакой бури нет и не предвидится.

— Ну да, — говорила я. — Труп могу поднять. Только нам это сейчас ни к чему: никто не станет осквернять могилы просто так. Но вообще — как знать, что может понадобиться… я зарекаться не стану. Государь Дольф Междугорский, когда началась война, мёртвую армию поднял… если вдруг какая-то страшная беда грянет… не стану я зарекаться. Мы на страже. Что короне понадобится — то и сделаем. И жизни сограждан сохраним.