Проходимец по контракту - Илья Бердников

— Нет уж, — я обжегся чаем и чуть не выплюнул его обратно в чашку, но сдержался и проглотил горячую жидкость, огненным шаром покатившуюся по пищеводу. — Я наконец-то встречаю человека, готового ответить на все мои вопросы, и упускать такую возможность я не намерен. Тем более что у меня не так уж и много времени до гонки на хатанах.

— Ну, — капитан потянулся за конфетой, — обещать ответы на все вопросы я не осмелюсь. Так что, юноша, умерьте свои аппетиты. И, кстати, — он весело взглянул на меня, — неужели вы серьезно рассчитываете выиграть эту гонку? Или хотя бы выйти из нее целым и невредимым? В этой гонке участвуют лучшие спортсмены Шебека и те, из других миров, что себя таковыми считают. Вы же… вы давно с Земли?

— Около двух месяцев… Чуть меньше, — добавил я, подумав.

— И, естественно, навыки управления хатаном у вас минимальные?

Я уставился в чашку, словно пытаясь найти на ее дне достойный ответ.

— Вас просто угробят в первые же минуты гонки, — констатировал Чаушев. — Вы видели трассу?

Я кивнул головой. По правде говоря, на тренировках многие места я мог пройти только на самой минимальной скорости, буквально ползком. Как там еще и пытаться обогнать друг друга — уму непостижимо.

— Странная трасса, — согласился я. — Создает впечатление переоборудования из другого объекта. Все эти этажи, эстакады, ярусы… Остатки каких-то механизмов, видимо бывших там давно, а не смонтированных как декорации…

Чаушев сокрушенно покачал головой, отхлебнул еще глоток чая. Чай, по-видимому, улучшал его настроение и помогал думать. Меня же больше отвлекал.

— Эта вся трасса создана из остатков большого военного комплекса, предназначенного для выпуска в другой мир до зубов вооруженной армии, — принялся повествовать Чаушев, время от времени откусывая от конфеты основательного размера и запивая ее чаем. — Когда первые отряды прошли на Дорогу через Выезды и завязали первые бои, которые лучше назвать расправами, с местным населением, тогда и случилось то, что так не хотят вспоминать местные историки.

Я насторожил уши.

— Я слышал, что кто-то так серьезно надавал шебекцам по ушам, что они и не пытаются больше лезть в другие миры. Что же произошло?

— Инспектор, — буднично произнес капитан.

Инспектор! Я наконец-то услышу что-то определенное про этого мифологического персонажа Дороги!

Я так возбудился, что даже забыл про свои намерения расспросить капитана о странном оформлении его кабинета и некоторых высказываниях вроде «интервенты», «большевики»…

— Об Инспекторах столько всего разного говорят, — как можно равнодушней произнес я. — Столько слухов об их внешности и происхождении…

Внутренне я весь напрягся, предвкушая разгадку этой тайны Дороги или хотя бы описание пополнее.

— Это и неудивительно, — Чаушев закончил наконец с конфетой и, обнаружив, что чай у него тоже закончился, потянулся к чайнику. — Вам чаю подлить?

«Ну! Ну давай же!»

Я судорожно кивнул, протянул чашку.

— Раз они появляются в различных обликах, да и свидетелей их работы практически не остается. Только последствия. — Чаушев наполнил мою чашку и поставил чайник на место. — Не желаете попробовать эти пирожные?

— А конкретней можно? — Я замер с пирожным у рта.

Чаушев широко повел рукой, словно пытаясь охватить что-то большое.

— Это ведь полулегенда, молодой человек! Как же можно конкретизировать легенду? Ну, там закрылся какой-то Переход, в другом месте — открылся. Логово особо жестоких придорожных бандитов стерто с лица земли необычным образом… исчез транспорт, перевозящий ядерное оружие или особо ядовитые отходы… Все эти происшествия приписывают Инспекторам, но мало кто может сказать: «Я видел Инспектора за работой, он говорил со мной, вот его изображение»! — Капитан доверительно понизил голос: — Так что, если вам повезет встретить одного из этих таинственных деятелей Дороги, будьте любезны, поделитесь со мной впечатлениями!

Сказать, что я был разочарован, — ничего не сказать. Оставалось лишь надеяться, что капитан ответит на второй мучающий меня вопрос.

— Капитан, вы много вообще знаете о Дороге?

Чаушев поднял брови, улыбнулся.

— А кто может сказать, что знает о ней много? — Увидев мое разочарование, он смилостивился: — Спрашивайте, молодой человек, и перейдем к делам.

— Хорошо, — я собрался с духом. — Что вы знаете о принципе перехода между мирами? Каков принцип взаимодействия Проходимцев с Переходами? Как вообще можно выявить Проходимца среди обычных людей?

Чаушев улыбнулся еще шире, блеснув белыми зубами в ореоле седой бородки.

— Эк, куда хватил, голубчик. Вы бы еще про Инженера спросили, что Дорогу проектировал!

Я сник. Я погас. Я уныло опустил плечи и уголки рта.

— Дело в том, — принялся объяснять мне Чаушев, — что принцип дара людей, могущих проходить через Переходы, никто не знает, иначе давно бы уже пытались сделать такую машину или искусственно вырастить детей, обладающих таким даром. К сожалению, даже дети, рождающиеся в семьях, где и отец и мать — Проходимцы, в основном бывают обыкновенными людьми без всяких признаков этого дара. По-видимому, этот дар спонтанен, и наделяются им люди по случайному выбору судьбы, или, если вам так угодно, — Всевышнего.

— Но ведь как-то меня определили! — вспылил я. — Значит, есть принцип, есть отличие, по которому идет поиск Проходимцев!

— Есть, — кивнул спокойно капитан. — Дорога на вас реагирует. О Возмущении, полагаю, вы слышали?

Я неуверенно кивнул головой.

— Да, что-то такое… Это когда…

— Это когда Дорога отзывается на присутствие Проходимца, что особенно проявляется в местах расположения Переходов между мирами. Всякое излучение, гравитационное возмущение, может, еще что… По этому принципу построены и так называемые «Персты Судьбы», сканеры, что поставляются во многие открытые миры для выявления потенциальных Проходимцев, или Привратников, как вас иногда еще называют. Сканеры просто улавливают слабейшие свидетельства Возмущений, издаваемые встроенными в них крохотными кусочками Дороги при приближении Проходимца. Все.

Я откинулся в кресле, ощущая себя воздушным шариком, из которого только что выпустили весь воздух. Все оказалось так просто, так банально, что хотелось запустить чашкой с недопитым чаем в ехидно смотрящих на меня государей императоров. Ну надо же: оказывается, Проходимцев определяют по вообще никому не понятному принципу взаимодействия с Дорогой, который до сих пор не был раскрыт, несмотря на все усилия даже таких корифеев науки, как шебекские ученые. Обидно, право же…

— А каким образом эти кусочки откалывают? — спросил я, чтобы хоть что-то сказать. — Дорога ведь — несокрушима, как мне говорили.

— Несокрушима, правда, — капитан, похоже, напившись чаю до не могу, откинулся удовлетворенно на спинку кресла, вздохнул устало. — Составляющее ее вещество, по-видимому, являет собой некоторую сложную подборку высокоуглеродных кристаллов, замешанных на какой-то полевой структуре. Как это держится вместе и не рассыпается в пространстве — непонятно, но в тех местах, где Проходы закрываются, бывает иногда искажение этой хитрой смеси, и отдельные, достаточно стабильные, кусочки можно собрать и даже хранить длительное время, подпитывая энергетически. Стоят они при этом столько, что самые драгоценные металлы стыдливо меркнут перед ними. Были, правда, попытки искусственно отколоть от Дороги кусочки, и даже удавалось это сделать, но эти кусочки тут же рассыпались буквально на атомы, причем без малейшего выброса энергии… ничего, напоминающего ядерную реакцию или что-то в этом роде. Я ответил на ваши вопросы?

Я покачал головой.

— И вряд ли кто ответит, — улыбнулся Чаушев. — Разве что — Творец Дороги. Или, как его еще называют, — Инженер. Есть, правда, еще Ремонтники, или Обходчики… слышали про них?

— Это те, кто ремонтирует Дорогу?

— Да, есть такие то ли существа, то ли — ремонтные автоматы… Непонятна их сущность, словно это энергетические существа, не идущие на контакт, но некоторые свидетели говорят, что это простые люди, но обладающие такими техническими средствами, что нам и не снилось. Существует даже мнение, что эти люди и есть сверхцивилизация, построившая Дорогу, но…

Чаушев нахмурился, умолк, словно что-то вспоминая. Я молча наблюдал за ним, не решаясь нарушить его мысли: а вдруг что-то сокровенное поведает, откроет краешек пережитого, какую-то тайну, что сидит внутри его памяти, чем-то не давая покоя?

Нет. Чаушев, к моему неудовольствию, отрицательно покачал головой: решил ничего не говорить, по-видимому.

Я пошел ва-банк.

— Евгений Викторович, — сделал я невинные глаза, — вы там мимоходом про революцию и интервенцию заикнулись… Позвольте спросить: вы что, участвовали в этих событиях?