Право на месть - Анна Ледова

моего Греттена.

- Вы… Вам лучше? – не придумала ничего умнее, как спросить об очевидном.

Вместо ответа вновь невесомо скользнули губы по щеке, распахнулся глубокий серый омут, чарующий, влекущий. Утонули вместе: я в нем, он во мне.

- Это наваждение определенно лучше. Последнее было кошмарным… Ты мне так часто снилась…

- Я знаю. Я убила Вас, простите… Вы застряли где-то… Мне показалось, так нужно. Но это были не просто сны.

Объяснений и не потребовалось, арн Шентия сам прочитал все в моих глазах. Сначала с удивлением, затем с внезапно пришедшим пониманием.

- Так это ты спасла меня, Ардина, – глухо прошептал он.

- Мы почти квиты, – слабо улыбнулась я. – Только с меня еще пара-тройка раз.

- Зачту разницу в дополнительный миллион поцелуев.

И новый отсчет немедленно начался.

Такие нежные поначалу, осторожные и невесомые поцелуи, от которых замирало все внутри, постепенно становились более чувственными, жгучими, а в какой-то момент я поняла, что сама способствую этому, порывисто отвечая, нетерпеливо подгоняя такую мучительно медленную ласку.

Это не осталось незамеченным, Ронард заметно напрягся, замер на мгновение, поймал мой взгляд. Не знаю, что он увидел в моих глазах, смущения и неловкости там точно не было. Может быть, потому, что мы в диком свободном Лесу, где слетает вся шелуха этой надуманной людской нравственности, обнажая животные инстинкты?

Не давая ему опомниться, сама впилась глубоко в губы, требовательно, не оставляя места сомнениям. Первая скользнула язычком в горячий рот, нагло, напористо, приподнимаясь навстречу нависшему сверху телу. Реакция последовала незамедлительно: меня бережно, но с силой опрокинули обратно, вжимая в мягкий мох, служивший матрацем, перехватывая инициативу. Уловила взгляд – в потемневших глазах блеснуло что-то звериное, дикое, ненасытное. А следом голодные губы уже терзали мои, жадно, едва не до боли, сплавились воедино языки, и все мало, мало!

Дрожь волнами расходилась изнутри – не магия, нет, что-то совсем иное. Пытаясь усмирить ее, прижалась еще крепче, зарылась рукой в темные волосы, другой обожглась об обнаженную кожу на спине, скользнув под мешающую ткань рубашки. Нет, не унять – от моих прикосновений по его телу пробегает такой же озноб, только сильнее каменеют мышцы, заставляя выгибаться как от пытки…

- Еда. Тебя долго не было, – где-то на краю сознания прозвучал голос Мексы.

Распахнула глаза, но нет, не мне одной послышалось.

- А. Тут оставлю, – она невозмутимо сгрузила кувшин и какие-то свертки на пол. – Холодным мясо тоже вкусное будет.

Ушла, как и появилась, бесшумно. Это отрезвило обоих, а от запоздалого осознания того, в каком виде нас застукали, у меня вспыхнули щеки. Ронард рухнул рядом на спину, и от перенапряжения оба, не сговариваясь, зашлись в нервном смехе.

- В Лесу все так просто…

- Я бы хотела жить здесь… Свобода. И никаких условностей.

- Если захочешь – будем.

Замолчали оба, понимая. Нет, все совсем не просто. Нельзя спрятаться здесь навсегда, от кары богов не убежать. Но я заключила сделку с одной, меня принял второй, договорюсь и с третьим. Грустно улыбнувшись, предложила переключиться на еду. Я не ела со вчерашнего дня, а его светлость, похоже, внезапная активность снова подкосила. Мне столько хотелось рассказать, еще о большем спросить, но все мои собственные переживания вдруг показались такими незначительными. Есть только здесь и сейчас, а на текущий момент есть более насущные проблемы.

- Астарх не хочет заключать новый союз с Империей. Он сказал мне утром, что…

- К гроршам астарха. Я здесь не поэтому. И ты, теперь я знаю… Среди ныне живущих магов ни у кого нет столько Света Изначального, сколько у тебя, у остальных лишь жалкие крохи. И обвинения вkilde til dødenне на пустом месте возникли, я только потом это понял. Что она забирала весь твой Свет... Не половину, не часть, не сколько сама предложишь... Сагарта. Я даже не могу представить, каково тебе было – потерять часть себя, вновь договариваться с собственной Тьмой. А я даже не смог быть рядом…

Я зажала ладонью рот, чтобы не вскрикнуть. Я даже не удивилась тому, что он это знает. Зато теперь поняла, что означало: «Выполню обе просьбы. Все равно одна».

- Так это она Вас? Я думала, Вы ранены… Что она сделала с Вами?!..

Его светлость лишь покачал головой, уголок рта болезненно дернулся.

- Тело – ерунда, пустое… Ардина, не доверяй богам. Всегда помни, кто ты. Их коварство в том, что помимо добровольно принесенной жертвы, что бы это ни было, человек еще обязательно потеряет часть себя. Отказываясь от своих убеждений, принципов, от того, что ему дорого или от той истины, что считал непоколебимой…

Ронард замолчал, собираясь с мыслями, ему явно было тяжело. Он не выглядел неуверенным в себе или слабым духом, но будто что-то надломилось. Проклятая ты тварь, Сагарта… Я прекрасно поняла, о чем он. Богине нужен был мой Свет Изначальный, но она облекла это совсем в другие слова, заранее зная, что́ я потеряю вместе с белой магией. И потеряла бы навсегда, поддайся я Тьме и не сумей дождаться возвращения Света.

- Я создал чудовище, Ардина. Избавил людей от одного и собственноручно вырастил и выпустил в мир другое. Я ненавидел его всей душой… Но Сагарта умудрилась забрать и это чувство. Лишила ненависти. Оставила лишь пустоту и осознание, что чудовище теперь я. И ты тоже станешь меня им считать, но все равно должна узнать, чего ради жертвовала своим Светом…

Не желая слышать, замотала головой, прижала к его губам пальцы.

- Не хочу знать, – быстро прошептала я. – Что бы Вы ни сделали, ей это больше не удастся… Она уже пыталась отнять у меня самое дорогое. А потом… Потом я сама от этих чувств отказалась, Вы тоже должны знать… А осознала и пришла в ужас, только когда Свет внезапно вернулся… Но, может, это не козни высших, а такое их испытание, я не знаю…

Ронард бережно отвел мои пальцы, легонько поцеловав кончики. Спросил тихо:

- Что, кроме Света, Сагарта хотела забрать у тебя?

Я не выдержала прямой взгляд, опустила голову, щеки снова залило краской, вырвала руку.

Да, между нами обжигающая страсть. Да, трепетная нежность тоже. Да, обоюдное влечение. Но признаться в главном? В том, что гораздо выше низменного и преходящего телесного… Я никому такого не говорила, себе самой-то не сразу поверила. Страшно получить в ответ молчание или, того хуже, сочувственный взгляд… Да к