Соперницы - Дона Воэн

Тоби попыталась слезть с кровати, однако Большой Джон оказался проворнее ее. Он схватил ее за ноги и бросил обратно. Когда он выпрямился, чтобы расстегнуть джинсы, Тоби изо всех сил пнула его ногой в пах.

Он вскрикнул и отпрянул к противоположной стене тесной спальни, а Тоби рванулась к тумбочке и выдвинула ящик.

Большой Джон с проклятиями бросился на нее, и она, держа револьвер обеими руками, выстрелила ему прямо в грудь.

Он отлетел к стене, потом согнулся и рухнул поперек кровати.

Не выпуская из рук оружия, Тоби уставилась на окровавленную рану у него на спине. Большой Джон цеплялся за простыни, из его горла вырывались хрипы, и хотя глаза смотрели прямо на нее, они больше ничего не видели.

Когда наступила тишина, ее начала бить дрожь. Тоби, спотыкаясь, пошла в ванную, наклонилась над унитазом. Ее выворачивало наизнанку снова и снова, пока не заболели мышцы живота.

Наконец она достала из ящика полотенце, умылась, почистила зубы.

Вернувшись в спальню, она взглянула на Большого Джона и поняла, что, если она не будет действовать быстро, ее ждут большие неприятности.

Мама не застилала постель с тех пор, как у них поселился Большой Джон. Он любил, чтобы в любое время дня и ночи постель была в его распоряжении. Значит, ей нужно позаботиться только о простынях. Стянув их с кровати, она обмотала ими Большого Джона, превратив его в кокон, и спихнула тело на пол. Кровь испачкала даже матрасы, поэтому Тоби намочила полотенце и попыталась стереть пятно. Она старалась изо всех сил, но мало чего добилась. Тогда она сунула полотенце в кокон и с трудом перевернула матрас. Вряд ли мама станет переворачивать его обратно.

Потом Тоби оттирала кровавое пятно на стене, лихорадочно соображая, что делать с дырочкой от пули, которая, пройдя навылет, пробила тонкий металлический лист. Тоби нашла картинку с Иисусом и двенадцатью апостолами, которую мама принесла из воскресной школы, и заклеила пулевое отверстие.

Она постелила новые простыни, накрыла кровать покрывалом и осмотрела комнату. Все выглядело как обычно, за исключением большого свертка на полу.

Тоби запихнула в него револьвер, после чего оттащила труп к задней двери трейлера. Выйдя наружу, она выкатила из-под фургона тачку Большого Джона и с невероятным трудом уложила туда тяжелый кокон.

Уже сгустились сумерки, хотя жара не спала. Тоби остановилась на минутку, но рабочих слышно не было, поэтому она покатила тачку к яме, вырытой бульдозером, и без церемоний вывалила туда труп. Потом взяла стоявшую рядом лопату и, спустившись в яму, начала забрасывать белые простыни землей. «Если мне повезет, - думала Тоби, стирая со лба пот, - они больше не будут копать и завтра прямо на Джоне установят свою цистерну». Но она не слишком рассчитывала на такую удачу, ей всегда не везло.

Покончив с трудной работой, Тоби вылезла из ямы, бросила в тачку немного земли, чтобы впиталась кровь, вернула лопату на место, а рядом оставила тачку, резонно полагая, что раз Большой Джон взял ее у рабочих, то должен был отдать ее обратно.

Мать еще не пришла, поэтому у Тоби было время смыть следы крови с пола и ступенек. Потом она приняла душ, переоделась, уложила свою одежду и оставила маме на столе триста долларов Большого Джона. Остальные деньги взяла себе, ведь ей они нужнее, чем маме, поскольку у мамы есть работа, а у Тоби нет.

Девочка пошла на остановку автобуса, идущего до Далласа, и купила билет в Лос-Анджелес, потому что о нем больше всего писали в журналах, которые оставляли мамины клиенты.

Тоби заснула почти сразу, а когда проснулась, автобус уже пересек границу штата.

Только через неделю ей пришла в голову мысль заглянуть в газеты, однако она не обнаружила никаких сообщений о трупе, найденном в Месквите, штат Техас. Иногда Тоби думала о маме, которая потеряла одновременно и дочь, и Большого Джона. Она не пыталась связаться с ней, считая, что отсутствие вестей мама переживет легче, чем сообщение о том, что ее дочь судят за убийство.

Только это и помогало Тоби выносить мысль о предстоящей операции. Когда у нее будет новое лицо, ее вряд ли удастся обвинить в убийстве Большого Джона.

«Надеюсь, он уже жарится в аду», - подумала Тоби и с тем уснула.

«Жизнь прекрасна». Кейт блаженно потянулась. Когда второе издание ее книги тоже попало в список бестселлеров, Барри сумел освободить жену от контракта с фирмой «Джевелин».

Она была ему за это очень благодарна. Фраза Ника, что Кейт - самая красивая в мире женщина, всегда смущала ее. А ежедневное повторение этих слов в газетах, журналах и на телевидении стало для нее настоящей пыткой. И хотя Барри пока не понимал причины ее неудовольствия, он был достаточно чуток, чтобы заметить его.

«В этом весь Барри, - думала Кейт, глядя на спящего рядом мужа, - его чуткость проявляется даже в сексе».

Эта сторона супружеской жизни очень волновала Кейт, когда она приняла предложение Барри. Она боялась, что из-за фильмов, в которых она снималась, у Барри могло сложиться представление, что она какая-то мощная секс-машина.

«Как моя мать», - неожиданно пронеслось в голове у Кейт.

Она не такая. На примере матери она видела, насколько разрушительной может стать неограниченная сексуальность, поэтому старалась контролировать себя. Она, конечно, получала удовольствие от близости с мужем, но в их отношениях не было ни бурных страстей, ни чрезмерных эмоций, которые заставили бы Кейт потерять голову. Такие отношения вполне устраивали обоих, и неудивительно, что она так любила Барри.

- О чем задумалась? - сонно произнес он, и Кейт вздрогнула от неожиданности.

- Я думала, ты спишь.

- Уже проснулся. Ты собираешься утром писать?

Предполагалось, что Кейт работает над новым романом, хотя у нее пока не было никаких идей.

- Это обязательно? Сегодня, похоже, будет чудесный день. Почему бы нам не устроить маленький праздник?

Дани гостила у Иден. «Хотя это не имеет значения», - с раздражением подумала Кейт. Даже находясь дома, Дани вела себя как чужая. Если Джульет хочется тратить нервы на десятилетних девочек, пусть забирает Дани хоть навсегда.

- Мы займемся всем, чем ты захочешь, - согласился Барри.

«Здорово», - обрадовалась Кейт. Значит, сегодня ей не придется сидеть, уставясь на машинку.

Тоби изо всех сил старалась не дотрагиваться до лица, хотя ей до смерти хотелось убедиться, что все произошло на самом деле.

Когда с нее сняли повязки, Тоби устроила истерику. Опухшая, покрытая синяками физиономия больше походила на гнилой персик, чем на лицо знаменитой Кетлин Меллори. Доктору и Гвен потребовалось немало времени, чтобы успокоить ее. Тоби не хватало воображения представить, как она будет выглядеть, когда исчезнут следы операции.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});