Предвестник (СИ) - Горъ Василий

— А-а-ань… — не оборачиваясь, выдохнул я.

— Еще сорок секунд! — отозвалась Ростовцева, подошла к стойке с аппаратурой непонятного назначения, поколдовала рядом с ней своим рабочим девайсом и повернулась ко мне: — Четыре жучка и три микрокамеры. В смысле, были. Но снять звуковые колебания с оконного стекла сможет любой имбецил.

Я покосился на одинарный стеклопакет, представил, каково находиться в палате зимой, и попросил дам немного погулять.

Мои молча развернулись на месте и исчезли из палаты, а Афина попробовала что-то уточнить, но наткнулась на мой бешеный взгляд и предпочла перенести расспросы на другое время. Посторонившись и дав ей возможность пройти к двери, я скользнул к освободившемуся стулу, сел и накрыл ладонью предплечье Мадонны так, чтобы не задеть иглу капельницы.

Сотрясать воздух заявлениями типа «Я вылетел в Москву, как только узнал о трагедии» или заламывать руки, сожалея о том, что не смог прервать карьеру Мухомора до этого ЧП, было не в моем характере, поэтому я сходу перешел к конкретике:

— Я знаю о том, что у тебя сожжено горло, и ты не в состоянии говорить. Но в данный момент ТВОЕ МНЕНИЕ меня совершенно не интересует: ты была в МОЕЙ команде, есть в МОЕЙ команде и будешь в МОЕЙ команде, а значит, Я РЕШАЮ, как тебе дальше жить. И не вздумай бредить о том, что теперь никому не нужна: ты — СВОЯ, а СВОИХ не бросают. Лучше прими сердцем то, что я сейчас расскажу, ибо альтернативы НЕ БУДЕТ!

Прислушиваться к тому, что творилось в ее эмоциях во время этого монолога, было физически больно. Но я был абсолютно уверен в том, что иначе ее не расшевелишь, и продолжил давить:

— Как только я опишу тебе ближайшее будущее, мы переложим тебя на каталку, увезем в аэропорт и переправим на мой остров. По утверждениям врачей, ранение в грудь, по большому счету, ерунда — лезвие ножа уперлось в ребро и скользнуло по нему в сторону, соответственно, пострадала только левая выдающаяся достопримечательность. С ожогом лица и глаз все значительно хуже, но и это не приговор: у нас хватает средств, чтобы оплатить услуги самых лучших врачей, поэтому рано или поздно мы решим и эти проблемы…

На самом деле «решить проблему» можно было только с лицом. Причем чисто теоретически. Да и с грудью тоже было не ахти — хорошо наточенный тесак распластал ее на две половины, и хирургам пришлось здорово постараться, чтобы собрать их в одно более-менее нормальное целое. Но я надеялся, что инициация подарит Люде достаточно мощную регенерацию, а Лерка хоть когда-нибудь освоит нужные грани своего Дара:

— Далее, за идиотскую просьбу ничего не сообщать о твоих проблемах мне и Аньке получишь по полной программе. После того, как оклемаешься — ты НЕ ИМЕЛА МОРАЛЬНОГО ПРАВА корябать такие глупости, да еще и собственной кровью!

Вспышка эмоций, которую можно было расшифровать, как «Имела!», взбесила до невозможности. Но я сдержался и продолжил достаточно спокойным голосом:

— Люд, деньги — это не ЦЕЛЬ, а СРЕДСТВО, и то, что мы уже помогли твоей племяшке, не значит, что ты исчерпала все лимиты возможной помощи. Пойми, этих лимитов НЕТ и НЕ БУДЕТ: ты делала ВСЕ, ЧТО МОГЛА, для тех, кто ТЕБЕ дорог, и мы по той же самой причине сделаем ВСЕ, чтобы ты встала на ноги!

Судя по изменениям в эмофоне, Полунина врубилась, что я пытался намекнуть на ее роль в решении проблемы с Вяземским, и пришла к выводу, что у нас действительно есть достаточно веские причины ей помогать. Для первого толчка к пробуждению желания жить этого было вполне достаточно, и мне немного полегчало:

— Далее: тебя УЖЕ комиссовали, все документы, необходимые для твоей перевозки в Штаты, у меня на руках, а твоим личным лечащим врачом удалось назначить Афину. Особа она добросовестная, особенно к тем, кого искренне любит, так что предписанный режим ты будешь соблюдать, как миленькая. И не надейся, что ее диктат вот-вот закончится — я задействовал кое-какие связи, и с сегодняшнего дня наша общая подруга свободна, как рыба об лед.

Как я и предполагал, последнее известие стало вторым ускоряющим толчком, и Полунина приободрилась еще немного. Но, как когда-то говаривал отец, железо надо ковать, не отходя от кассы, и я шарахнул по сознанию Мадонны из главного калибра:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— И последнее: о будущем племяшки можешь не беспокоиться — за ней уже присматривают. Причем не за страх, а за совесть. А на следующей неделе твоей сестре поставят систему «Умный Дом», и мы сможем держать руку на пульсе их жизни. До тех пор, пока ты не вернешься в норму. В общем, причин держаться за эту жизнь у тебя предостаточно, и если ты продолжишь хандрить, то я придумаю наказание, которое тебя однозначно впечатлит.

Пока я разбирался ремнями, притягивавшими Люду к кровати, в эмоциях девушки творилось невесть, что. Зато, приняв решение, она перестала рвать душу сомнениями и требовательно шевельнула рукой. Почувствовав под ладонью мое предплечье, благодарно сжала его пальцами. А для того, чтобы я, ненароком, не додумался до какой-нибудь хрени, закончила этот процесс поглаживанием кожи подушечками пальцев.

— Пока не за что… — мягко улыбнулся я и озвучил ее задачи на несколько ближайших минут: — Значит, так. Сейчас я верну сюда девчонок, а сам свалю. Посторонних среди них нет, так что не вздумай капризничать. Пока они будут готовить тебя к перелету на аэродром, я проверю готовность «конверта» из Кремлевки, который нам подогнало Большое Начальство, и построю бригаду врачей-варягов, ибо сильно сомневаюсь, что местные смогут тебя нормально подключить к аппаратуре, имеющейся на этом борту.

На этот раз Люда сначала провела пальцами по тыльной стороне предплечья, а потом энергично сжала. Что даже без подсказок эмпатии можно было перевести, как «Спасибо, я готова».

— Отлично! — удовлетворенно сказал я, встал и вышел из палаты. Первые два пункта моей программы телодвижений прошли, как по маслу, то есть, девчонки унеслись заниматься порученным делом чуть ли не раньше, чем я заявил, что Мадонна в норме, экипаж конвертоплана дисциплинированно тусил возле своей машины, содержащейся в идеальном порядке, и по моей команде выкатили наружу агрегат, имевший о-о-очень отдаленное отношение к классическим носилкам или каталкам. А потом мы, фигурально выражаясь, уперлись в стену: какой-то придурок в очках, с козлиной бородкой и в прикиде хирурга, назвавшийся дежурным врачом, имел глупость заявить, что ИХ пациентка никуда не полетит. Мало того, отодвинул в сторону предьявленные бумаги и начал отыгрывать обязательную программу по «машинному доению»!

Увы, игнорировать завистливый взгляд, брошенный им на мои часы от «Hamilton», и алчность в эмофоне я был не в настроении, поэтому открытым текстом заявил, что он не получит от нас ни рубля. А любая попытка чем-нибудь помешать закончится неприятностями.

Мужик задрал нос и собрался изречь что-то важное, но нарисовавшийся рядом с нами ФСО-шник предъявил свою ксиву и мило улыбнулся:

— На вашем месте я бы попрощался с родными…

— Н-не понял?

— У меня возникло непреодолимое желание разобраться со всеми источниками ваших доходов. А я привык доверять своей интуиции, и вот-вот озадачу этим вопросом специально обученных людей.

Бородатому резко поплохело, и он ушел в туман. Что, по моим ощущениям, было абсолютно бессмысленно: наш сопровождающий отнюдь не шутил и, вне всякого сомнения, собирался воплотить свое решение в жизнь.

С исчезновением единственного препятствия процесс ускорился до предела: мужики из «Кремлевки» аккуратно переложили Мадонну на свой агрегат вместе с простыней. Пока Афина с Росянкой вытягивали казенное имущество из-под подруги, споро перекинули все трубочки, проводки и тому подобную хрень на оборудование, закрепленное на нижнем «ярусе» нереально крутого транспортного средства, провели какие-то тесты и, успокоившись, вывезли пациентку в коридор.

Пока летели к «Внуково», двое очень добросовестных, въедливых и благожелательных дядек, годящихся мне в отцы, дрессировали Богиню Войны и мою напарницу, объясняя им тонкости пользования комплектом аппаратуры, которую нам подогнали с подачи Дорохова, но за мой счет. Когда девчонки усвоили теоретическую часть, заставили их отработать последовательность подключения, использовав в качестве учебного манекена Голикову. Все так же под запись на камеру телефона. А после посадки и выгрузки «агрегата» на бетонку подкатили последний к трапу и умыли руки. В смысле, даже не заикнулись о том, что могли бы помочь и внутри самолета. Хотя все, как один, испытывали такое желание.