Человек в движении - Хансен Рик

Невозможно было не заметить контраста между сегодняшним днем и вчерашним. Нам на глаза попадались дорогие автомобили, мы слышали рев пролетающих реактивных самолетов, посещали огромные города — и вдруг оказывались в каком-нибудь маленьком городке, подобном тому, в котором важнейшие археологические раскопки были приостановлены до тех пор, пока современная наука не откроет метода консервации сокровищ, которые там были найдены. А обнаружено было целое захоронение маленьких глиняных солдатиков, ярко раскрашенных. Однако соприкосновение с воздухом вело к окислению красок, и солдатики становились серыми, поэтому было принято решение приостановить раскопки, до тех пор пока не будет найден способ, как их сохранить. И какая разница, через сколько лет это произойдет — через десять, двадцать или сто, ведь солдатики пролежали тысячелетия?

Нам с трудом удавалось растолковать им наши цели, и таких ситуаций во время пути было великое множество, — причиной тому служили языковой барьер, а также способность китайцев воплощать наши пожелания в действие. Китай был страной совершенно иной культуры, и компромисс стал для нас основополагающим правилом.

Наш координатор мистер Су считал самым важным насытить программу как можно большим количеством мероприятий. Ему забыли объяснить, что наша главная цель состоит в том, чтобы проходить как можно больше миль в день, причем без ущерба для здоровья и так, чтобы оставалось время на отдых, а уже в оставшееся время посещать мероприятия. В результате этого непонимания во время моих заездов на каталке произошел ряд интересных эпизодов. Однажды сопровождавшие меня инвалиды-колясочники решили бросить мне вызов и посостязаться в скорости. Они использовали коляски с коленчатым рычагом и коробкой передач. Я разделался с ними в два счета и весь следующий день провел, растолковывая им тонкости конструкции кресла. Тем временем господин Су и его подчиненные, видимо решив, что мне не под силу преодолевать крутые склоны холмов, решили проложить мой маршрут по вообще труднопроходимой местности. На сей раз мне удалось их переубедить, но вскоре я оказался на территории какой-то строительной площадки, где в результате дождя небольшой отрезок дороги превратился в сплошное месиво из гравия. У меня три раза спускали шины — каждый раз ребята хлюпали по жиже, чтобы сменить колеса; лишь после этого я сдался, и остаток пути мы проделали на автомобиле.

Китай был поистине очарователен. Мы так много здесь всего узнали и увидели, а наше турне здесь воспринимали просто «на ура». Однако во время финиша в Шанхае у нас случился прискорбный инцидент.

В Китае имеется пять баскетбольных команд, составленных из инвалидов-колясочников. С игроками этих команд я провел два тренировочных занятия. Одна местная команда организовала показательную игру в рамках прощальных церемоний, после ее окончания четверо из двенадцати игроков выкатили вместе со мной из спортивного зала, чтобы вместе завершить финальный заезд в Китае.

Вероятно, кто-то из нашего посольства не понял, что спортсмены-инвалиды, участвующие в спортивных состязаниях на колясках, вовсе не обязательно способны передвигаться лишь с их помощью. У некоторых из них ноги ампутированы, но они способны стоять на протезах или костылях. У других же характер телесных повреждений таков, что они могут продержаться на ногах непродолжительное время или даже ходить. Когда мы выезжали из зала и этот тип увидел, как некоторые инвалиды встают, складывают свои спортивные кресла и относят их в помещение для хранения, он поспешил сделать торопливый и совершенно необоснованный вывод.

Он сообщил корреспонденту торонтской газеты «Глоб энд мейл», что китайские спортсмены вовсе не инвалиды, и обозвал их «притворщиками». Естественно, телеграфные агентства ухватились за эту новость. Дэн Пуфан и представители Китайского фонда помощи инвалидам пришли в крайнее недоумение. Да и мы были не менее обескуражены. Вскоре, однако, последовали извинения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Из всех стран, в которых нам довелось побывать, Китай оставил самое значительное впечатление; здесь нам впервые удалось соприкоснуться со всеми слоями общества — от правительственных кругов до школьников и крестьян, работающих на полях. Обращались с нами здесь с уважением и вниманием. Люди делали все от них зависящее, чтобы наше пребывание в стране было по возможности приятным. Мы всегда будем вспоминать о Китае с теплотой и любовью — и за прием, который там нам оказали, и за отношение, которое было проявлено к нашему турне.

По завершении занятий с китайскими инвалидами-баскетболистами я подумал: вот было бы здорово когда-нибудь в будущем снова вернуться сюда, чтобы заняться преподавательской и тренерской работой. Теперь я был уверен, что когда-нибудь так или иначе это произойдет.

Это было в Южной Корее, примерно на полпути между Пусаном и Сеулом; я разговаривал с группой людей и плакал. Причем сам не мог понять почему. Оглянувшись, я увидел, что у всех остальных слезы на глазах. Оказалось, что всего час назад на этом самом месте полиция использовала слезоточивый газ для разгона студенческой демонстрации. Итак, добро пожаловать в страну летних Олимпийских игр 1988 года.

Одними из организаторов приема нашей группы в этой стране была Корейская широковещательная система, принадлежащая к числу богатейших телевизионных компаний в мире, а также центр Чинг Нип по оказанию помощи жертвам полиомиелита, возглавляемый доктором Вонг. В детстве эта женщина сама перенесла заболевание полиомиелитом и тем не менее добилась разрешения учиться в обычной общеобразовательной школе. Впоследствии в итоге огромных усилий она сумела стать первым инвалидом в Корее — доктором медицины, а также лидером в борьбе за интересы инвалидов у себя на родине.

В Южной Корее мы провели четыре дня, за которые я преодолел расстояние в 160 миль. Люди нас принимали хорошо, особенно во время больших общественных мероприятий вроде фестиваля в честь Дня детей в Сеуле, где 30 тысяч юношей и девушек встретили нас приветственными возгласами и взмахами рук, и вообще, судя по всему, с явным одобрением отнеслись к идее нашего турне. Но в начале нашего визита мы столкнулись с затруднениями, подобными тем, что нам пришлось испытать в Южном Китае: здесь также считали, что общественные мероприятия — самое главное, а езда в кресле-каталке — нечто второстепенное.

По всей видимости сотрудники компании Кей-би-эс рассматривали наше турне как материал для будущего документального фильма, который они рассчитывали использовать для рекламы предстоящих Олимпийских игр для инвалидов, проведение которых было намечено в Сеуле сразу же после летних Олимпийских игр 1988 года. Поэтому нам то и дело говорили: «О’кей, а теперь сделаем остановку!» или: «О’кей, а теперь поехали! Давай, давай, вперед!» Казалось, нет дела более важного, чем соблюдение графика их съемок. Однажды мы на полной скорости пронеслись через какую-то деревню — у меня в это время разболелась спина, и Майк сидел за рулем, одной рукой управляя машиной, а другой размахивал, чтобы освободить дорогу. Тут я заметил, что на трибуне стоит местный мэр и готовится произнести речь. Но нам не дали остановиться: впереди нас ждали более крупная деревня и более важный мэр, и мы опаздывали на эту встречу. Все это меня очень огорчило.

Однажды, завершив очередной этап, мы прибыли в городскую мэрию. У меня снова разыгрался грипп, да и заезд выдался трудным, и я был совершенно измотан. И тут координатор турне, который, в общем-то, игнорировал наши пожелания и настаивал на соблюдении собственного графика, начинает твердить, что нам нужно посетить еще одно мероприятие (мы об этом ничего не знали), а именно отправиться на встречу с детьми-инвалидами то ли в каком-то санатории, то ли в госпитале.

Я лежал в постели. И я отправил ему записку следующего содержания: «Это невозможно. Я просто не в состоянии». Тут наш домик на колесах трогается с места, чтобы отвезти нас в отель. Внезапно до меня доходит, что мы едем куда-то не туда. Смотрю сквозь лобовое стекло и вижу: впереди нашей машины идут на своих каталках те же двенадцать спортсменов-колясочников, которые сопровождали меня весь день. Они по-прежнему крутят колеса, камеры по-прежнему стрекочут — значит, мы едем в госпиталь.