Москва и Московия - Калашников Сергей Александрович

Тут я и вспомнил о трёх реках, впадающих в Северный Ледовитый океан восточнее устья Лены – Яне, Индигирке, Колыме. Но почему-то Колымский край у меня прочно ассоциируется с Магаданом, который стоял на Охотском море. Посмотрел на карту, только что нарисованную навигаторами, и сразу сообразил, где этот Магадан нужно закладывать, а потом уже от него в направлении на север искать и саму Колыму с её золотыми жилами и россыпями. А пока надо поставить там торговый пост, чтобы скупать драгоценные шкурки в обмен на вещи, нужные тамошним охотникам.

И ещё один такой же пост – восточней, где расположен каскад глубоких заливов. Наличие морского транспорта даёт возможность обеспечить эти торговые точки провиантом и товарами: вон из Хабаровска уже подвозят мягкую рухлядь. Возможности для обогащения здесь просто фантастические. А это мы ещё о золотодобыче не задумывались.

* * *

Речные толстостенные баржи мы к началу навигации построили, вооружив каждую четырёхфунтовкой в поворотной башне. Получилось в стиле донских «Чижа», «Стрижа» и «Ежа» – «Клёст», Снегирь» и «Чирок». Только сами кораблики чуть меньше, и паруса на них рейковые – самые простые. Нагнали скипидару, подготовили команды и, как только прошёл ледоход вместе с традиционным ожидаемым наводнением, двинулись в новый поход, держа курс на Шилку, по которой можно подобраться к самому Нерчинску, свернув в реку Нерчу.

Да, сведения о реках и переходах между ними, собранные русскими землепроходцами, нам предоставили в лучшем виде. Жаль только, что без точных географических координат, но это дело у нас отлажено. Да и с вождями местных племён, которых нынче именуют князьцами, отношения налажены вполне добрососедские. Нам без лишних вопросов позволили нанять проводников, знающих языки тутошних народов, которые в советское время именовали малыми.

* * *

Поход поначалу проходил обыденно. Разве что паводковые воды заметно тормозили продвижение: встречное течение было сильнее, чем летом. Как и летом, мы помогали себе парусами, энергично маневрируя в причудливых загибах речного русла.

Как-то спокойно добрались до Хабаровска и вдруг услышали впереди пушечную пальбу. Оказывается, китайцы тут как тут – подошли двумя кораблями и пытаются обстреливать дома на берегу. Они опять спустились в Амур из Сунгари и принялись разорять неукреплённый торговый пост. Но получается это у них неважно, потому что постройки отодвинуты от берега метров на двадцать пять по высоте и на полверсты вглубь берега, а течение в протоке, из которой они палят, сильное, корабли на якорях закреплены недостаточно крепко, отчего их немного мотает, сбивая прицел. Да и цели сравнительно мелкие: деревянные срубы, поставленные с правильными противопожарными интервалами – это не крепостная стена. Короче, мажут супостаты.

Софи тут же распорядилась напасть на неприятеля. Мы подошли снизу, двигаясь против течения, и вступили в перестрелку – поначалу бесплодную, но по мере сближения попадания участились. Только китайские ядра попадали по касательной с носовых углов в толстенную лиственничную поверхность, от которой так же по касательной и отлетали, а наши пробивали вражескую обшивку и наносили невидимый со стороны урон. Да и палили мы чаще, в то время как огонь противника слабел. Где-то за час мы их уделали, заставив выброситься на берег.

Десант вместе с местными обитателями повязал пленных, а мы с Софи призадумались. От устья Сунгари до Хабаровска около двухсот вёрст, по реке это рукой подать. Так что здесь без укреплённого городка никак. А то, что мы нынче поспели – это просто удача. Слабенько как-то выступили по части военного планирования.

Из допроса пленных выяснили, что на этой самой Сунгари находятся верфи, где строят корабли специально для того, чтобы гонять на Амуре казацкие струги. А мы за всю зиму не удосужились этого выяснить, занимаясь налаживанием хозяйства и хлопоча о торговле. А по всему выходит, что в Хабаровск нужно посадить казаков и обеспечить их пушками. Очевидное же решение! Задним числом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Глава 34. Встреча на Аргуни

Дальнейший путь вверх по Амуру был связан для меня с напряжённой работой памяти. Мы миновали устье реки Бира, от названия которой повеяло чем-то знакомым. Потом, уже после устья Сунгари прозвучало название ещё одного притока – Биджан. Вот тут-то я и сообразил, что здесь самое место Биробиджану, который был столицей Еврейской автономной области. То есть места эти для земледелия пригодны. А сейчас именно тут нужно сажать на землю вооружённых землепашцев, потому что в этом месте находится путь для китайских кораблей в течение Амура. Если не препятствие для них нужно устраивать, то хотя бы создать предпосылки для раннего обнаружения угрозы. Шум поднять, гонца отправить.

Дальше, следуя руслу, мы крепко забрали к северу и шли, не встречая препятствий, до устья Зеи, где обнаружили небольшой казачий разъезд. Представились друг другу да и расстались, отсыпав дозорным пару фунтов пороха и столько же картечи. Собственно, они шли искать нас. Нашли и помчались докладывать. Поскольку в пути они уже давно, то ничего ценного, кроме того, что впереди наше большое войско ратится с маньчжурами, мы не выяснили. То есть оно собиралось ратиться, но начало или нет, дозорным неведомо.

Долго шли на северо-северо-запад, пока не увидели на берегу разрушенную три года тому назад крепость Албазин. Супостаты взяли её штурмом и уничтожили как раз в год заключения Нерчинского договора. Мы читали отчёты: тогда китайцы, которыми нынче правит маньчжурская династия, демонстрацией силы вынудили наших переговорщиков уступить всё течение великой сибирской реки, перенеся русско-китайскую границу на вершины Яблоневого хребта. Так что нет ничего удивительного в том, что Пётр Алексеевич вспылил и бросился отнимать своё обратно. Тогда, в тысяча шестьсот восемьдесят девятом, корабли Поднебесной тоже демонстрировали своё присутствие на реке, а к Нерчинску подступило многотысячное войско, демонстративно готовящееся к штурму, что не позволило нашим дипломатам настоять на сохранении ранее сложившегося положения.

И вот мы добрались до устья Шилки. А тут навстречу нам движутся сразу три колёсных двенадцатитонки, наполненные стрельцами, и сразу ворочают вправо, в Аргунь. Каждая поднимает сигнал «Вижу ясно», но ни на секунду не задерживается.

С задней пишут: «Командор Корн следует». Действительно следует. Ещё три двенадцатитонки, на этот раз с пушками. На передней – трёхдюймовка в башенке, на второй – двенадцатифунтовка на открытой палубе, но на корабельном станке, а на последней – сразу четыре четырёхфунтовки на сухопутных лафетах. Явно идут в качестве груза, потому что стрелять с корабля не смогут.

На крыше рубки второй баржи появляется Кэти и пишет флажками: «Привет, Софи! Маньчжуры идут на Нерчинск. Мы посланы впереймы».

«Привет, Кэти, – отвечает тоже флажками Софья с крыши нашей башни. – Командуй». Всё правильно, она ведь не знает обстановки.

«Подходи к борту», – отвечает Кэти.

Мы спокойно догоняем вторую баржу, сходимся лагами, и Софи легко переступает на палубу корабля капитан-командора Корн. Девчачьи визги, обнимашки – и сестрички садятся рядышком на банку. Нет, особых слёз радости или соплей восторга не последовало. Кэти мигом показала на карте, где супостат переправляется через Аргунь, и перечислила свои силы. Ей спокойнее, если командовать станет старшая.

Через пару десятков километров путь нам преградили сразу четыре китайских корабля со знакомыми надстройками-домиками. Мы их расколотили из пушек, пользуясь наличием у нас достаточно прочной брони: с носовых направлений летящие настильно вражеские ядра не брали эту относительно слабую защиту. Тем временем с «пассажирских» барж высадили стрельцов, которые прикрыли выгрузку пушек, каковые тут же принялись за обстрел переправы, где между берегами сновали многочисленные лодки.

Две баржи с трёхдюймовками – наша и Кэти – принялись бомбардировать неприятельские плавсредства, а сама Кэти открыла пальбу гранатами из двенадцатифунтовки по скоплению живой силы на сопредельном берегу. Со стороны низовьев подходили всё новые баржи с пехотой – стрельцы, казаки, преображенцы. Софи картечью с воды пресекла попытку маньчжурской конницы атаковать прибывшие подкрепления. Всё смешалось и перешло в неразбериху.