Влюбленная герцогиня - Элоиза Джеймс

Глава 26

Заточение заточению — рознь

Кэму с Джиной потребовалось не более двух минут, чтобы понять, что здесь нет леди Троубридж, и Финеас Финкботл по каким-то известным лишь ему причинам запер их в бассейне.

— Какого дьявола? — закричал Кэм, барабаня в дверь. Но она была сделана из массивного дуба, поэтому издавала в ответ только глухой звук.

— Что он задумал? — спросила Джина.

— Когда я выйду из этой темницы, ему больше не придется думать, — проворчал Кэм.

— Это не темница. — Она спустилась по лестнице. — И конечно, он не собирался нас убивать, поскольку леди Троубридж сама говорила мне, что каждое утро ходит в бассейн. В худшем случае мы просидим тут всю ночь.

— Возможно, Финкботл не знает, что леди Троубридж ходит сюда по утрам.

— Он не похож на убийцу.

Спустившись по лестнице следом за женой, Кэм остановился.

— Он собирается украсть «Афродиту»!

— Утром я отдала ее на хранение Эсме, — улыбнулась Джина. — Решила, что ты, видимо, прав и вор может вернуться.

— Черт бы его побрал. Мне приходило в голову, что он может оказаться твоим братом, но я проигнорировал эту мысль. Дурак! — Кэм был преисполнен гневом человека, не способного защитить свою даму, пусть эта опасность и мнимая.

— Ты думаешь, мистер Финкботл — мой брат? — удивилась Джина.

— Он рыжий. Учился на континенте. И собирается украсть «Афродиту». Лишь твой брат может знать о статуэтке.

Джина замерла, обдумывая слова мужа.

— Мистер Финкботл — мой брат?

— Это единственное объяснение, которое имеет смысл. Боюсь, в данный момент он уже переворачивает твой матрас в поисках статуэтки.

— Почему он не попросил ее у меня?

— Потому что он преступник, — ответил Кэм, размышляя, как им выбраться из заточения.

— Не важно, если бы он попросил, я бы все равно отдала. — В ее глазах было столько печали, что досада Кэма начала испаряться.

— Дураки, оба дураки. Твоя мать не отвечала тебе на письма, а брат даже не мог нормально представиться.

Подбородок у нее задрожал, и Кэм обнял жену:

— Ради Бога, не надо. Почему ты хочешь, чтобы он должным образом представился? Зачем тебе это?

Закусив губу, Джина промолчала. Герцогини не плачут в присутствии других людей. Но ей было так приятно находиться в объятиях мужа, что это почти компенсировало нежелание ее матери и брата встретиться с ней. Нежелание поговорить, или написать, или вообще подумать о ней. Джина прогнала эту мысль, три раза повторив себе: «Герцогиня должна поступать как герцогиня».

— Ну и что это за бассейн? — спросил Кэм, оглядывая кирпичный потолок.

— Их делают по последней моде, — ответила Джина. — Это ванна. — Она высвободилась из его объятий и показала на выложенное плиткой углубление. — Туда спускаются по ступеням. Действительно здорово придумано. Вода идет по трубе вдоль раскаленной стены кухни и попадает в бассейн уже теплая. Но ее можно подогреть, повернув тот вентиль.

— Значит, Финкботл не собирался заморозить нас до смерти. — Кэм изучил трубы. — Да, совсем неглупо. Надо сделать такую же ванну в Гертоне.

— Я думала об этом. Можно без труда провести воду через кухню, поскольку она расположена с восточной стороны.

— Весьма оптимистичный взгляд на расположение кухни. Отец всегда ругался, что она находится далеко от столовой, но по мне теплый бассейн лучше остывшей пищи.

— Все равно мы едим блюда холодными, — прибавила Джина. — Так почему бы не иметь теплую ванну.

Кэм опять спустился в бассейн, чтобы внимательнее осмотреть заинтересовавшее его сооружение, но в этот момент из трубы вырвалась тугая струя воды.

— Проклятие! — взревел Кэм, отпрыгивая назад. Поздно: он уже вымок от колен до сапог.

Джина хихикнула.

— Какой же ты глупый. Что, ты думал, пойдет оттуда? Воздух?

Он проигнорировал ее замечание.

— Леди Троубридж права, вода довольно теплая. — Он направился к лестнице, шумно разбрызгивая воду. — Пожалуй, я сниму мокрую одежду. Не хочу, чтобы Финкботл преуспел в своем желании убить меня с помощью холода.

— Ты не можешь раздеться в моем присутствии! — испугалась Джина.

— Помилосердствуй, — жалобно произнес Кэм. — Я замерзну, если останусь в мокрой одежде. И кстати, — добавил он, указывая на заполнявшийся бассейн, — после всего пережитого неплохо бы опробовать устройство леди Троубридж.

— Купаться в бассейне с тобой? Ванну принимают в одиночестве.

— Не всегда, — многообещающе улыбнулся герцог и, присев на верхнюю ступеньку, начал стаскивать сапоги.

— Ты правда собираешься раздеться? А вдруг кто-нибудь придет выпустить нас?

— Не придет. Думаю, какое-то время мы еще пробудем здесь. Финкботл без спешки обыскивает твою спальню, и ему потребуется еще как минимум час. Так что можешь располагаться поудобней.

— Мне удобно, благодарю тебя. — Задрав нос, Джина с досадой топнула ногой.

Кэм в очередной раз подумал, что его жена самая соблазнительная из женщин, каких он видел. И чем больше он думал об этом, тем больше склонялся к мысли, что отблагодарит Финкботла пачкой денег, когда они выйдут отсюда. Но разумеется, после хорошей взбучки. Стянув второй сапог, он встал и начал расстегивать брюки. Джина зачарованно смотрела на него.

— Ты не должен этого делать.

Он улыбнулся, снял промокшие брюки и отбросил их в сторону. Правда, рубашка прикрывала его чресла, но он уже расстегивал пуговицы.

— Кэм! — выдохнула она.

Оставив в покое рубашку, он подошел к жене, поцеловал ее и больше не мог остановиться.

— Джина, что мы собирались делать в твоей спальне, как ты думаешь?

Она взглянула на мужа своими прекрасными зелеными глазами, таинственными, манящими и страстными. Губы у нее слегка дрожали.

— Принять ванну?

— Нет. Хотя и раздеться… Я бы сам раздел вас, герцогиня, — прошептал он ей на ухо, а затем вдруг крепко прижал к своему телу. Сейчас, когда он снял брюки, она, естественно, поймет, что у него на уме. — Джина, любовь моя, я бы раздел тебя.

Она молча смотрела на Кзма. Она же не дурочка, понимает, что он возьмет желаемое и спокойно отправится в Грецию. Но прежде он… И он назвал ее «любовь моя».

В небольшом помещении становилось жарко от горячей воды, льющейся в бассейн. Кэм опустился перед Джиной на колени.

— Могу я снять туфли с вашей светлости?

Джина аккуратно приподняла юбки и вытянула ногу. В его улыбке не было самодовольства, лишь неподдельное восхищение.

— Прекрасно, — сказал он, и Джина подумала, что он имеет в виду ее щиколотки.

Кэм снял с нее туфли, отставил их в сторону, затем его руки нырнули под юбки, медленно-медленно поднялись от щиколоток к коленям, ловко развязали подвязки, и шелковые чулки соскользнули вниз. Джина покорно разрешила ему снять с нее подвязки и чулки.