Нф-100: Долгая осень - Михаил Фиреон

-И часы сломались - с ненавистью глядя на намертво застывшие на без пятнадцати десять ночи стрелки, заплакала служанка - Кель бездельница! Опять не перетянула гири!

И, чтобы убедиться, она, было, подвинула и взгромоздилась на табурет, чтобы дотянуться до цепочек и гирек, как вдруг где-то в глубине квартиры что-то с грохотом упало, покатилось и со стеклянным звоном лопнуло. В генеральской спальне глухо грохнула крышка ночного горшка.

-Ах - только и воскликнула домработница - чтоб его черти взяли! -

И перекрестилась. В дверь застучали.

-Ну наконец-то, Кель, черт знает что творится - замахала руками на племянницу служанка - давай же, скорее, быстро марш к его сиятельству, проверь, что у них там случилось.

Племянница Кель - румяная, широкоплечая, с толстой рыжеватой косой и могучими ручищами прачки девка, быстро переодела свои огромные деревянные башмаки - кломпы на домашние тапочки и прошла по коридору к апартаментам генерала. Тяжело застучала в дверь.

-Мэтр Барнау! - как обычно любил чтобы его будили сладким женским голоском генерал, басовито пропела она - ваш утренний ча-ай!

--Несите-несите! - глухо, словно жуя что-то, прорычал новоиспеченный полицмейстер Мильды - и быстро!

Ничего не подозревающие служанки приготовили чай, в четыре руки снарядили подносик с пирожными, присовокупили бутылку и отправились на поклон к необычно рано проснувшемуся генералу.

На первый взгляд в спальне - смежной комнате с домашним кабинетом генерала все было в порядке. Сам генерал восседал на своей необъятной кровати в ночной рубашке и съехавшем набок чепце и как ребенок хлопал руками по мягким перинам.

-Давайте же! - протянул он руки к подносу и, не дожидаясь, пока ему нальют в пиалу ароматного, утреннего чаю, схватил в одну руку заварник в другую сахарницу и по очереди принялся угощаться то одним то другим. Служанки так удивились столь недостойному поведению, что промолчали и только пожали плечами.

-Горячее! - заметив, что генерал тянется к чайнику с кипятком, воскликнула домработница, но было поздно. Тот уже схватил чайник обоими руками и с чавканьем принялся вливать в рот пышущий паром кипяток. Туда же пошли и пирожные вместе с донышками из папиросной бумаги и все содержимое бутылки с крепким.

-Еще! - утирая рукавам кружевной ночной рубахи лицо, приказал генерал - белок, клетчатка, витамин, вода! Несите еще!

И глянув на служанок, так плотоядно облизнулся, что те поспешили на кухню, чтобы поскорее исполнить это необычное требование.

Через час в квартире не осталось ничего съедобного. Генерал восседал на своей кровати и жевал все, что приносили напуганные до смерти служанки. За колбасой и горохом пошел в ход мешок сырой картошки, а после постельного белья дело дошло до любимых книжек генерала, которые он хранил в своем рабочем шкафу рядом с постелью, а после до самой кровати, которую он пытался грызть и глодать, и занавесок над дверью.

Зашедший полицейский курьер, было, сунулся в спальню генерала и протянул ему пачку писем. Генерал рывком схватил бумаги, со всей яростью сжевал их и потянулся к кожаной сумочке с бронзовой пряжкой.

-Еще! - приказал генерал - вода, витамин, клетчатка, белок!

-Простите... - раскрыв рот, в испуге попятился курьер - я....

-Подойдите ближе! Еще ближе! - потребовал генерал, но курьер только хлопнул дверью и, бросив служанкам быстрое, растерянное - извините! - придерживая форменную цилиндрическую шапочку, кинулся прочь по лестнице.

Несколько раз прибегал мальчик, разносчик из бакалейной лавки на углу - приносил полные корзины заказанных к обеду мяса и овощей. В спальню их относили прямо так - сырыми, что ничуть не смущало обычно очень привередливого к еде генерала. После третьей корзины, напуганные служанки приметили, что по квартире все отчетливее тянет омерзительным фекальным смрадом, а, заглянув в спальню, увидели, что вся кровать и пол уже залиты вонючей черно-коричневой жижей. Каков же был ужас несчастных женщин когда, приглядевшись, они обнаружили, что в этой густой и обильной, как жидкий свинячий навоз, субстанции, копошатся длинные черные черви. С замиранием сердца прикрыв дверь, служанки - старая и молодая, переглянулись, перекрестились и, хотели было броситься прочь, как генерал снова окликнул их из комнаты.

-А ну несите еще! Еще! Клетчатка, белок, вода, витамин!

В дверь постучали. Снова прибежал мальчик-зеленщик, с переполненной корзинкой в двух руках. Красный от натуги он потянул носом, поморщился, быстро забрал деньги, понюхал для проверки и их, и бросился прочь. Только засверкали босые пятки.

-Кель тащи ему корзину, я позову доктора!

Надо ли говорить, что, когда пожилая домработница генерала спустилась на второй этаж, к профессору филологии, доктору Грапсу, она с ужасом обнаружила, что дверь в квартиру профессора открыта, а в самой квартире почетного мэтра науки царит полный разгром. Самого доктора нет на месте. В библиотеке стоит полный беспорядок, окно разбито, а в потолке зияет уродливая, обрамленная разводами растрескавшейся штукатурки пробитая пистолетной пулей дыра. Только и всплеснув руками, домработница попятилась на лестницу и, хотела было подняться обратно к себе в квартиру на третий этаж, как услышала огласивший дом страшный, сдавленный крик племянницы. Пожилая служанка хотела было броситься вверх по лестнице на помощь, но вдруг сообразив, во что мог превратиться так чудовищно преобразившийся за одну ночь, генерал, она только попятилась вниз и едва не уселась на ступеньки. Наступила страшная тишина. Только с улицы слышался стук колес - к парадной подъехала карета.

-Мэтр Карнет! Мэтр Карнет! - заламывая руки и обливаясь слезами, как есть в домашних мантии и тапочках, выбежала на мостовую старуха - помогите! Помогите нам!

-Что там? - выпрыгивая из кареты, бросил офицер. Под рукавами мантии тускло поблескивали наручи, грудь прикрывала кираса.

-Кель! Кель! - хватая обеими руками полковника за полы плаща, заплакала служанка.

-И у вас тоже? - приподнимая очки, с ужасом в глазах, спрашивал из кареты профессор филологии доктор Грапс. В глубине салона в стену вжался старичок-консьерж.

-Сидите тут! - приказал всем полковник и бросился в дом. Взлетев на третий этаж, обнажил меч и пинком распахнул дверь....

На улице Колец пахло нечистотами. Несмотря на дождь перед нарядным фасадом дома номер пять дробь два уже собралась толпа - в основном из покинувших свои квартиры жильцов. Опасливо заглядывая на лестницу, у крыльца стоял толстый полицейский офицер.

-А, это вы, Вертура! - узнал коллегу постовой - это по вашей части!

Вертура, Элет, Ларге и полковник Карнет намотали на лица шарфы и молча вошли в дом. В аккуратной, свежевыбеленной парадной стоял так не вяжущийся с общей чистотой богатого дома ни на что не похожая, но при этом, казалось бы, сочетающая все самые омерзительные запахи в мире, вонь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});