Риск, борьба, любовь - Вальтер Запашный

— Но почему, Борис Эдуардович? Разве я живу не в советской стране, где нет места конкуренции? Разве моя работа не на пользу нашему цирку? Ведь создание аттракциона — это не лично мое, а общее дело!

Афанасьев посмотрел на меня как на ребенка и улыбнулся.

— Не горячись! Молодо — зелено! То, что ты говоришь, — правда. Почти правда. Но правда бывает разная, и правдой не всегда пробьешь путь к намеченной цели.

— Но правда есть правда! — горячо возразил я. — За нее люди жизнь отдавали!

— Да оставь ты этот задор, — устало отмахнулся мой собеседник, — не на комсомольском собрании. Ты хоть понимаешь, с какой силой тебе придется бороться? Тебя, к сожалению, не любят нужные люди.

Я было вскинулся.

— Не понимаешь, — продолжал Афанасьев, словно не замечая моего возмущения. — А я понимаю и хочу тебе помочь. Тебе сейчас нужно славировать, — он сделал змееобразное движение кистью, — применить, так сказать, тактику и стратегию. Обойти подводные рифы. Никто тебе в глаза не скажет, что о тебе думает, а за гла-а-а-за! — Старик театрально помотал головой. — Тебе устроят, что ты еще Бог знает сколько будешь сидеть со своим невыпущенным аттракционом, пока не заглохнешь.

«Вот она, другая сторона жизни, — подумал я. — Та, которую я не знал и не хотел знать. Вот он передо мной — прохиндей, мудрец, хозяин этой жизни, создающий трудности, чтобы успешно их преодолевать!»

Устав прикидываться юным мечтателем, я вдруг тоже перешел на деловой тон:

— И все же, Борис Эдуардович, я не понял, что мне дает наше с вами объединение?

Афанасьев опешил от моей прямоты и выпалил:

— Я помогу тебе выпуститься.

И немного помолчав, собравшись с мыслями, продолжал:

— Во-первых, я уберу с твоей дороги все материальные препятствия, во-вторых, возьму на себя все административные проблемы, в-третьих, в конце концов, открою тебе зеленую улицу к выпуску. Тебе не придется беспокоиться ни о каких текущих делах. Я буду громоотводом, который защитит тебя от всех неприятностей. А твое дело — отрепетировал и отдыхай. Разве ты не этого хочешь?

Я смотрел на него и думал: «Вот хищник, накладывает лапу на готовое». Но использовать авторитет Афанасьева для скорейшего выпуска аттракциона — дело, безусловно, выгодное, по крайней мере, он не подсунет мне плохо выдрессированных животных. В чем-в чем, а в этом я не сомневался. «И все же какая подлая сделка!» — пронеслось у меня в голове.

Я вздохнул и произнес:

— Хорошо.

Афанасьев перевел дух и приступил к финальной части разговора:

— Раз уж ты согласен с тем, что я возглавлю аттракцион… Ведь ты согласен?.. — переспросил он, видимо, все еще терзаясь неуверенностью.

До боли стиснув пальцы рук, я кивнул в ответ: согласен.

— Так вот… Ты мне расскажи свои задумки, а я помогу тебе избавиться от всех препятствий.

Услышав это предложение, я вздрогнул. Видимо, Афанасьев тоже вспомнил, как совсем недавно обокрал меня. Я напрягся, словно пружина, с трудом удерживая желание вцепиться в горло старого дьявола.

— Да не смотри на меня так. В том, что произошло с Кошкиной, не я виноват. Так решила режиссерская коллегия. К тому же Кошкина не дрессировщица. Она хотела, чтобы все — от и до — сделал я, и у нее, естественно, ничего не вышло. А ты сам уже все подготовил. И, если честно, мне нужно от тебя только одно согласие на совместную работу. Ты согласился, следовательно, скорейший выпуск твоего аттракциона в моих интересах.

— Да, согласился, — угрюмо ответил я, — но только потому, что при вашем вмешательстве дело форсированно двинется вперед. И, как я понимаю, автоматически возрастет ваш авторитет?

Он пожал плечами: что, мол, поделаешь, такова жизнь!

— Это дорогая цена, — сказал я жестко, — потому что в такой игре падает мой авторитет.

— Ну почему?.. — начал Афанасьев.

Но я продолжал, не обратив на него внимания:

— Зато аттракцион наконец увидит свет.

Раскачиваясь из стороны в сторону, Афанасьев одобрительно кивал головой. Еще раз тяжело вздохнув, я встал и произнес:

— Гут.

Короткое слово, словно выстрел, ударило меня в висок. И сделка состоялась. Теперь все сомнения были позади: мне было нужно только как можно быстрее завершить работу.

— Молодец, — похвалил Афанасьев. — Я всегда считал тебя умным парнем.

Он дружески положил мне на плечо руку. Я рефлекторно дернул плечом, как бы боясь испачкаться. Но спохватившись, решил загладить грубость и пояснил:

— Немного болит.

Афанасьев проницательно взглянул на меня:

— Во-первых, ничего больше не показывай этому… — он кивнул куда-то в сторону. — Пусть себе едет в Москву и выражает свои восхищения, — и сделал ударение на слове «свои».

Зло засмеявшись, я спросил:

— А вы будете опровергать его слова?

— Почему опровергать? — удивился старик. — Не ругать, не опровергать, а помогать! Я буду дело делать. Это не так легко, как кажется. Но раз нужно — будем делать. Мы, кажется, договорились!

Мелкими, быстрыми движениями он потер руки.

— Мы должны дать обязательство начать работу через три месяца, к началу нового сезона.

— Что дальше? — Уложиться в такой короткий срок не так-то просто. Но мы постараемся. Только, чур, никому наш разговор не передавать. Это чисто джентльменский договор.

«Хорош джентльмен! — подумал я, сжимая кулак в узком кармане кожаных брюк. — Чужими руками жар загребает»… Потом попытался вытащить из кармана сжатую в кулак руку, но мне не удалось.

— Вот так и ловят обезьян, — задумчиво сказал я.

— Что? — не понял Афанасьев.

— Я говорю, вот так на жареные каштаны ловят обезьян, — и, повернувшись боком, показал старику карман, из которого не мог вытащить кулак.

— А-а-а… — протянул он, отлично поняв меня, — так нечего зря кулаки сжимать! — И засмеялся хитрым смехом.

Своей выдержкой старик как бы давал мне понять, что всему свое время, что однажды все встанет на свое место и тогда…

— Сегодня ночью, — сказал Афанасьев, — я поеду в Москву, а ты составь-ка список вопросов, которые я должен разрешить. Что нужно пробить? Что достать? Какое животное приобрести, какое заменить? Все опиши в виде служебной записки.

— Сейчас, — сказал я примирительным тоном, — я мигом. — И с этими словами вышел в гардеробную, откуда принес давно готовый список. Устроившись на ступеньках лестницы, я стал быстро перечитывать вопросы. Афанасьев заглядывал мне через плечо и хвалил мою предусмотрительность. Иногда в знак одобрения он даже ударял об пол палкой, подтверждая правильность изложенного.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});