Черная маска - Дженнифер Блейк

— Прошу прощения, если в моих словах было что-то оскорбительное. Я только хотел помочь.

Салли Энн ничего не сказала, и Летти, заметив, как перекатывается комок в ее горле, как блестят ее глаза, поняла, что она просто не в состоянии что-нибудь произнести.

Мистер Тайлер тяжело вздохнул:

— Я уверен, полковник Уорд, что моя дочь сожалеет о своих неподобающих словах. Тем не менее вам должно быть понятно, что вы предлагаете невозможное. Мы не сможем принять вашей милости.

Томас упрямо сдвинул брови:

— Это не милость.

— Каким бы словом вы это ни обозначили, мы не сможем принять вашего предложения. Это недостойно. Есть одна вещь, которая принесла много бед южным штатам и, возможно, принесет еще больше. Но мы будем держаться за нее сейчас, как никогда прежде. Эта вещь — наша гордость, сэр.

В словах его прозвучал намек, пусть даже непреднамеренный, что гордость — это нечто неизвестное полковнику. Однако Томас Уорд не стал обижаться. Он долго смотрел на отца Салли Энн, и, когда заговорил, голос его был напряженным:

— Как вам угодно, сэр. Но ведь существует альтернатива. Может быть, вы смогли бы поступиться своими принципами настолько, чтобы принять меня в качестве держателя вашей закладной?

— С теми же условиями, что и раньше?

Томас бросил быстрый взгляд на Салли Энн:

— Ни в коем случае. Но у меня есть к вам одна просьба. Дело в том, что я очень привязался к этим краям и хотел бы со временем поселиться здесь, приобрести землю. Но я почти ничего не знаю о том, как вести хозяйство, и тут мне нужна помощь. Вы бы оказали мне очень большую услугу, сэр, если бы позволили иногда приезжать и согласились показывать мне ваши поля.

Долго и напряженно мужчины разглядывали друг друга. Наконец Сэмюэл Тайлер усмехнулся, поднялся с кресла, шагнул к полковнику и хлопнул его по плечу:

— Я могу предложить вам стаканчик виски, если только жена не запаковала его на самое дно своего сундука. Давайте пройдем в дом, немного выпьем и поговорим.

Это был мужской разговор. Летти взглянула на Уорда, потом на подозрительно нахмурившуюся Салли Энн и попыталась скрыть одобрительную улыбку. Пойдет дело на лад или нет, сейчас неизвестно, но по крайней мере появился шанс. И шанс этот им дал Рэнни своим простым и решительным вмешательством.

* * *

На следующее утро Летти, Рэнни и Лайонел, как обычно, встретились на уроке. Питера не было, однако если судить по присланной записке, это никак не было связано с событиями предшествующего дня: мальчик просто порезал ногу. Утро выдалось неспокойным, высокие облака то и дело набегали на солнце. Поскольку освещение все время менялось, Летти придвинула свое кресло поближе к окну и открыла «Большие ожидания» Диккенса. Рэнни сидел у ее ног, одним плечом привалившись к ножке кресла, и держал ее руку, как обычно, перебирая пальцы. Лайонел лежал рядом на полу в своей любимой позе, подложив руки под голову, и смотрел в потолок.

Летти дочитала до конца главы и, посмотрев на свои карманные часы, закрыла книгу:

— Почти полдень. На сегодня хватит.

Лайонел повернул голову:

— Ну, еще одну главу. Пожалуйста.

— Если вам еще не надоело учиться, тут вот есть несколько примеров…

— Кажется, Мама Тэсс зовет меня обедать! — вдруг энергично воскликнул он, вскочил и бросился к двери.

Летти засмеялась, но не стала его удерживать: хмурый день не располагал к работе. Она откинула голову на спинку кресла и посмотрела на Рэнни.

Он тоже смотрел на нее снизу вверх, как всегда это делал, но сегодня в его взгляде была какая-то сосредоточенность. На какое-то мгновение Летти показалось, что она утонула в бездонной и неподвижной голубизне его взгляда. Солнце как раз вышло из-за облаков, яркий свет падал ему прямо на лицо, и Летти вдруг осознала, что она ошибалась в определении цвета его глаз. Зрачки окружала лишь тонкая голубая полоска, а внешнее кольцо было коричневым. Глаза Летти только казались голубыми, потому что отражали синий цвет полотняной рубашки. Как странно, что она не замечала этого раньше! На самом деле у Рэнни были карие глаза. Карие. Не совсем незнакомый цвет.

— Мисс Летти, вы выйдете за меня замуж? — неожиданно спросил он.

Летти показалось, что она ослышалась.

— Что вы сказали?

— Я спросил…

— Простите меня, Рэнни. Все в порядке, я слышала ваш вопрос. Он просто… застал меня врасплох. Я не понимаю, почему вы вдруг об этом спросили? — Она чувствовала, что несет какой-то вздор, но ей необходимо было время подумать, чтобы выяснить, не шутит ли он, как обычно.

— Я бы хотел жениться на вас.

— Но почему? Может быть, потому, что полковник хочет жениться на Салли Энн?

— Нет.

Рэнни опустил глаза, прикрыв их длинными золотистыми ресницами, как будто был обижен или оскорблен.

— Тогда почему же? — тихо спросила она.

Он снова поднял голову, теперь его взгляд был открытым и абсолютно беззащитным. На виске его, рядом со шрамом, билась жилка.

— Потому что я хочу заботиться о вас. Потому что я хочу, чтобы вы жили со мной. Потому что я хочу оставаться с вами всю мою жизнь.

У Летти перехватило дыхание. Она не могла ничего сказать и чувствовала только безумное желание согласиться. Он был так мил, так трогательно привлекателен в своей ущербности. В нем была такая доброта и какая-то непонятная сила, которая намного превосходила физическую мощь его тела. Было бы так легко согласиться, заботиться о нем, учить его прелестям любви, которые она узнала, позволять ему любить ее. Их дети были бы прекрасны.

Господи, о чем она думает!

Рэнсом смотрел на ее лицо, на повлажневшие глаза, на подрагивающие уголки рта, и сердце замирало у него в груди. Он заметил на ее щеках легкий румянец, и в нем проснулась надежда на, успех в этой азартной игре, которую он искусно и осторожно вел все эти нескончаемые дни со времени их объятий на пароме. Внезапно кровь отхлынула у нее от лица, глаза потемнели, и Рэнсому показалось, что она сейчас упадет в обморок.

— Не смотрите так, — голос его звучал почти грубо. — Я все понял.

Она вздохнула и изобразила на лице вымученную улыбку.

— О, Рэнни!

— Не надо ничего говорить. Все в порядке.

— Как жаль… действительно жаль, но я не могу. — Она протянула руку и коснулась его волос, пробежала пальцами по мягким белокурым кудрям. — Вам надо было жениться давным-давно, когда еще не началась война и все женились, девушки бегали за вами по пятам.

Он сидел очень тихо, наслаждаясь ее прикосновением. Так давно она к нему не прикасалась, так давно. — Мне не нужны были эти девушки.