Черная маска - Дженнифер Блейк

Появилась бутылка хереса.

— Пусть этой проклятой саранче хотя бы не достанется мое вино, — заявил мистер Тайлер, разливая золотистый напиток и передавая гостям фужеры.

Они сидели, пили вино, разговаривали о погоде и делали вид, что не замечают людей, шатавшихся по дому у них за спиной или бродивших вдоль дорожки.

«Саквояжники» действительно налетели, как саранча, — именно у них в эти дни водились деньги. Они стайками входили в дом под руку со своими женами, достоинства у которых не было ни на гран; задирали носы, рассматривая не совсем чистокровных лошадей, и ухмылялись при виде экипажей с потрескавшейся кожей на сиденьях и потускневшей краской. Они по очереди усаживались в старинные кресла в стиле шератон, высматривали маркировку на днищах ваз, щелкали ногтями по хрусталю, проверяя, зазвенит ли он. Они удивлялись, как же можно зимой сохранять тепло в комнатах с такими высокими потолками, но в то же время соглашались, что эти комнаты оказались более удобными, чем можно было ожидать в нынешнюю жару. Они не могли сойтись во мнении о том, сколько чернокожих горничных необходимо нанять, чтобы в доме всегда была вытерта пыль, и пренебрежительно высказывались о мебели. С блокнотами и зажатыми в пальцах карандашами, сосредоточенно занимаясь подсчетами, они не спеша тянулись во двор к парадной лестнице, где должны были проходить торги.

Летти то и дело слышала сильный, резкий акцент северо-восточных штатов, и ей было стыдно не только за демонстративное невежество этих людей, но и за недостаток у них такта. Ведь любому, кто подходил к дому по дорожке, было известно, что семья еще не выехала. Единственным возможным выводом было то, что это никого не волновало. Тот, кто был недостаточно практичен, что умудрился потерять все свое состояние, вплоть до крыши над головой, не мог заслуживать внимания.

— Послушайте, вам не надо ни о чем беспокоиться, — говорила тетушка Эм матери Салли Энн. — В Сплендоре все готово. Вы с Сэмюэлом можете занять среднюю спальню, Салли Энн с Питером поселятся со мной, а все остальные могут спать на чердаке. Мы устроимся прекрасно. Только подумайте, как нам будет весело всем вместе!

— Вы очень добры, Эм. Это ужасно, что мы доставляем вам столько хлопот.

— Ерунда! Никаких хлопот!

Это был обычный обмен любезностями, он уже повторялся по меньшей мере с десяток раз за последние два дня. Летти не слишком прислушивалась к их разговору, поэтому смогла заметить, что Салли Энн, которая смотрела на дорожку, вдруг замерла. Проследив за ее взглядом, Летти увидела всадника в синей военной форме. Это был Томас Уорд.

Приближаясь к дому, полковник приветственно приподнял шляпу и поклонился. Салли Энн отвернулась, словно его и не было. Летти заметила, как напряглось лицо Томаса, и помахала ему рукой. Она понимала, что должна чувствовать Салли Энн, и все-таки ей стало неловко за нее. Если Томас Уорд здесь, то только не затем, чтобы воспользоваться несчастьем семьи Тайлеров.

Или все-таки именно за этим?..

Аукционист, ударив молотком, начал запланированное на этот день мероприятие точно вовремя. Лот за лотом с молотка пошли различные предметы, начиная с сельскохозяйственных инструментов и кончая фарфором и книгами. И каждый лот был выигран полковником Томасом Уордом! Его не беспокоили сердитые взгляды и ехидные замечания других торговавшихся, он не смотрел ни на Салли Энн, ни на ее семейство и, казалось, не обращал внимания на то, что именно он покупает и как дорого. Некоторые пытались поднимать цену, но всякий раз терпели поражение. Другие, увидев, что происходит, стали постепенно расходиться. К полудню дорожка и передний двор очистились от экипажей, лужайка опустела. Аукционист, прихватив своих помощников и солидный банковский чек, выписанный полковником, тоже уехал. Отныне всем имуществом Тайлеров владел Томас Уорд, когда все незваные гости разъехались, полковник поднялся по ступенькам на веранду, где все еще сидело семейство. Он снял шляпу и поклонился, глядя в основном на Летти, — она по крайней мере не делала вида, что его здесь нет.

— Я приношу извинения за эту вульгарную демонстрацию, — сказал он. — Я просто не знал, как это сделать по-другому.

Отец Салли Энн наконец поднялся. Он стоял очень прямо, высоко подняв голову:

— Вы имеете полное право поступать так, как считаете нужным, сэр. Я поздравляю вас с превосходным приобретением и заверяю, что мы оставим дом до захода солнца.

— Ни в коем случае, прошу вас! Я надеюсь, что все вы останетесь здесь.

Теперь все присутствующие смотрели на него.

— Прошу прощения?.. — Сэмюэл Тайлер нахмурился.

— У меня совсем нет намерения выставлять вас из вашего же дома. Я только прошу вас позволить мне заезжать иногда… к вашей дочери.

Салли Энн встала; ее голубые глаза, обычно такие спокойные, сверкали от ярости.

— Полковник Уорд, позволю себе заметить: вы купили наш дом, но не купили меня!

Томас посмотрел на нее смущенно, но потом в глазах его тоже заблестел гнев:

— Уверяю вас, у меня и в мыслях этого не было.

— Нет? А мне кажется странным, что вас вдруг охватило такое огромное желание приехать сюда, хотя я не видела вас несколько недель!

— Мне нужно было распорядиться в отношении средств. Кроме того, я не хотел вторгаться сюда: это выглядело бы так, будто я прицениваюсь к собственности вашего отца.

— Если вы имеете в виду меня…

— Я этого не говорил!

— Послушайте, а почему бы вам не обойтись без формальностей и просто не въехать в дом? К чему притворяться, если уж вы так уверены в отношении меня?

— Я не…

Салли Энн не дала ему договорить, и у всех, кто слушал, ее слова отозвались болью:

— К чему тратить время на ухаживания, когда все могут сделать деньги? Почему бы всего-навсего не вручить мне пачку банкнот и не отвести меня в спальню? Ведь именно так подобные вам люди обычно поступают, когда они чего-то хотят, не правда ли?

— Что бы я хотел сделать, — начал полковник, грозно нахмурившись, — так это отвести вас к дровяному сараю…

— Хватит!

Это произнес Рэнни, быстро встав со стула. Его голос прозвучал негромко, но было что-то в нем, что оборвало начинавшуюся ссору, словно ударом остро отточенного меча.

— Это глупо, — ровным голосом сказал он, обернулся и, не оглядываясь, спустился по ступенькам с веранды.

Примерно десять секунд, после того как он ушел, стояла абсолютная тишина. Полковник провел рукой по волосам, искоса взглянул на Салли Энн, потом уставился в пол:

— Прошу прощения, если в моих словах было что-то оскорбительное. Я только хотел помочь.