Перевал Дятлова: загадка гибели свердловских туристов в феврале 1959 года и атомный шпионаж на советском Урале - Алексей Ракитин

Впрочем, с обыском было покончено довольно быстро, так что лыжная палка в качестве подпорки так и не понадобилась. Тот, кто обыскивал вещи, разместился в противоположном от товарища конце палатки и также принялся наблюдать за склоном. Для этого он сделал несколько небольших разрезов ската со своей стороны, подобно тому как ранее поступил его товарищ.

Мы не можем знать, как долго злоумышленники рассчитывали находиться в палатке. Очевидно, они намеревались увериться в том, что никто из туристов не вернется обратно. Можно только гадать, сколько времени убийцы отводили на стопроцентную заморозку дятловцев — час или два. Как сейчас в точности известно, из палатки преступники не могли видеть кедр — тот находился ниже области прямой видимости, в своеобразном теневом «кармане». Но возможно, что отблеск разведенного костра все же был заметен с того места, где стояла палатка. Возможно иное — кто-то из злоумышленников, выходя из палатки (или даже патрулируя ее окрестности — такое тоже нельзя исключить), с удивлением заметил свет разведенного в долине Лозьвы костра. Когда преступники сообразили, что видят именно отблеск костра внизу, а не что-то иное, им пришлось признать недооценку воли к жизни людей, намеченных в жертву, — дятловцы оказались намного опытнее и действовали с большей эффективностью, чем ожидал их противник.

Итак, под кедром был разведен огонь. Невозможно сказать, как быстро это случилось. Думается, времени прошло довольно много, час или даже больше. Для людей, лишенных обуви, перчаток и полноценных головных уборов, такой интервал времени означает очень существенную теплопотерю. Если в первые минуты с момента изгнания из палатки серьезность возникшей опасности еще не оценивалась туристами в полной мере, то по прошествии часа уже всем стало ясно, что речь идет именно о выживании.

В это время, а может чуть ранее, произошло разделение группы у кедра. Четверка Золотарев — Тибо — Колеватов — Дубинина, срубив несколько пихтовых верхушек, ушла в сторону оврага; кстати, срубленные деревца могли быть использованы ими для заметания следов. Спустя довольно значительный промежуток времени — полчала или даже больше — у кедра появились те самые вооруженные люди, что выгнали группу на мороз. Их появление, скорее всего, не осталось незамеченным четверкой, прятавшейся на настиле в овраге, — Золотарев, Тибо, Колеватов и Дубинина рассредоточились (такая тактика действий, скорее всего, была обговорена заранее). Для убийц обнаружение у кедра всего двух человек явилось неприятным открытием — это означало, что группа «рассыпалась» и теперь туристов придется отыскивать по одному. Георгий Кривони-щенко находился на дереве и отказался спускаться, решив, что лучше замерзнуть наверху, чем претерпеть расправу на земле. Юрий Дорошенко был подвергнут допросу, сопровождавшемуся пыткой посредством сдавления груди. Спровоцированный ею отек легких, усугубившийся низкой температурой, убил его довольно быстро — вряд ли эта пытка протянулась более 10 минут. Именно быстро развившийся отек легких привел к выделению из рта и носа Дорошенко серой пены, следы которой обнаружил судмедэксперт Возрожденный. Все рассуждения «дятловедов» о том, что Дорошенко, якобы, страдал эпилепсией и пережил под кедром приступ, относятся к разряду тех же придуманных экзальтированными дамами нелепиц, что и «гептиловое отравление», йети и «карлики из Арктиды». Юрий Дорошенко никак не мог страдать эпилепсией, поскольку был допущен к обучению на военной кафедре УПИ, для чего прошел соответствующую медицинскую комиссию. Даже если предположить, что он обманул врачей, ему бы не удалось на протяжении нескольких лет скрывать свое весьма специфическое заболевание от товарищей по общежитию. Об этом обязательно стало бы известно в институте со всеми вытекающими для Юрия последствиями — отчислением с военной кафедры и запретом участия в турпоходах.

Так что отек легких Юрия Дорошенко был вызван, точнее спровоцирован, искусственно. Это можно сделать медленным удушением под воздействием массы около 50 кг, для чего достаточно просто сесть на грудь лежащему человеку (это явление описано французским судебным медиком Александром Лакас-санем на основании изучения трупов задушенных обвалами горняков, которые умирали от статического сдавления грудной клетки без перелома ребер. Наблюдаемые в таких случаях изменения в легких Лакассань назвал особым термином: «карминовый отек легких»).

Кстати сказать, феномен этот был известен задолго до Л акас-саня, и способ медленной казни посредством сдавления груди значительным грузом широко использовался в средневековой Европе, прежде всего в германских княжествах. Казнь эта выглядела следующим образом — на приговоренного, уложенного на спину, клали широкий деревянный щит длиною от подбородка до колен или чуть больше, а на щит наваливали заранее приготовленные камни. Сохранилось множество гравюр, изображавших такого рода расправы. Из описаний нам известно, что при укладывании на щит груза в 400 кг смерть приговоренного следовала в течение нескольких минут, поэтому, чтобы растянуть процедуру, вес укладываемых камней был обычно намного меньше. Более того, иногда на потребу зрителям, дабы продлить страдания жертвы, палач разгружал наваленные камни, позволяя умирающему немного прийти в себя (хотя в случае далеко зашедшего отека легких снятие нагрузки уже не могло восстановить дыхание). При постоянном сдавлении груди рекомендуют проводить интенсивный допрос военнопленных в боевых условиях наставления Вооруженных сил многих стран мира — США, Израиля, Индии и пр. Для этого на грудь лежащему пленному усаживается проводящий допрос военнослужащий; руки и ноги пленного заранее фиксируются разведенными в разные стороны (для чего либо привязываются к окружающим предметам, либо просто удерживаются участниками допроса). Допрашиваемый и допрашивающий оказываются лицом к лицу, причем последний может произвольно регулировать силу сдавления груди, приподнимаясь и опускаясь. Кроме того, допрашивающий получает свободный доступ к голове и горлу допрашиваемого, где находятся крайне чувствительные болевые точки — глаза, уши, трахея (на шее). Воздействуя на них, можно в кратчайшие сроки сломить противодействие даже самого непримиримого врага. Такой способ «экспресс-допроса» (иногда называемого «интенсивным») чрезвычайно удобен в походных условиях ввиду простоты, быстроты получения результата и ненужности специальных инструментов или медикаментов. В данном случае отек легких мог быть ускорен прижатием спины к мерзлому грунту. Ужасную сцену мучений и агонии Юрия Дорошенко должны были слышать и, возможно, даже наблюдать оставшиеся в живых члены группы.

Георгий Кривонищенко оставался на дереве до тех пор, пока не потерял сознание либо не впал в состояние сопора, глубокого торможения нервной системы, обусловленного переохлаждением. Убийцы — кто бы они ни были — не применили против него огнестрельное оружие, поскольку они, как уже было отмечено, вообще не намеревались использовать его против туристов из опасения оставить явные следы собственных преступных действий. Кривонищенко, охвативший руками ветви или ствол кедра, неотвратимо замерзал на пронзительном ветру. Признаком того, что он пытался препятствовать неизбежному разжиманию потерявших чувствительность рук, может служить тот факт, что у него во рту осталась кожа с пальца — зубами Георгий сжимал онемевшие пальцы руки, охватившей ствол. Стиснув зубами онемевшие, обмороженные пальцы, потерявшие к тому моменту всякую чувствительность, Георгий создал своеобразный «замок», благодаря которому некоторое время удерживал свое тело от падения. Но окончательно ослабев и уже не управляя собою, он упал вниз, причем состояние его в тот момент было уже настолько плохим, что убийцы даже не стали его пытать. Бессмысленность пытки была им очевидна.

Георгий умер в течение нескольких минут с момента падения с кедра. Чтобы удостовериться в его смерти, неизвестные положили ему на голень левой ноги зажженную пихтовую лапу. Это был довольно архаичный и грубый способ удостовериться в факте смерти. В бою это обычно делается совсем иначе (прикосновением пальцами к глазным яблокам — отсутствие реакции указывает на смерть человека). Но в данном случае нападавшие не могли положиться на испытанный способ, поскольку костер к тому времени, видимо, погас либо в значительной степени утратил свою интенсивность, и освещенность была явно недостаточна для однозначной проверки глазной реакции. Результат же проверки огнем вполне нагляден при любом освещении. Кроме того, возможно, преступники хотели произвести вполне определенное психологическое воздействие на прячущихся членов группы, продемонстрировав свирепость и безжалостность.

Итак, в углях тлеющего костра они подожгли ветку и бросили ее на ногу Кривонищенко. При этом они задрали наверх — до колена или выше — шаровары Кривонищенко, рассчитывая увидеть под ними голую ногу. Но вместо этого они увидели черные трикотажные спортивные штаны. Их нельзя было подтянуть наверх, поскольку петлей они охватывали пятку и закрывались носком. Решив не возиться с трикотажными штанами, преступники просто положили горевшую ветку поверх. Лапник, как известно, дает сильный жар, но быстро прогорает; вспыхнув, ветка прожгла штаны и кальсоны погибшего, но скоротечное пламя просто не успело растопить снег на тонком хлопчатобумажном носке. Именно этим и объясняется странный прожог черного трико и кальсон Кривонищенко, который был бы невозможен, если бы его нога оказалась в пламени костра (открытый огонь костра либо жар углей обязательно прожгли бы носок). Еще раз обращаем внимание на то, что огонь повредил двое нижних штанов (трико и кальсоны) на ноге Кривонищенко, а вот верхние шаровары остались целы (их впоследствии надел Александр Колеватов). Эти странные повреждения одежды однозначно свидетельствуют о том, что воздействие огня носило не случайный характер и соответствовало определенному замыслу (злому умыслу).