Крутой мэн и железная леди - Елена Арсеньева

– А… ну, это просто. Записку мне Простилкин написал в одно слово: «Берегись!» Я тебе ее показала и отдала, а вернуть ты мне ее не вернул. Ты сразу понял, что Костя где-то здесь! Сопоставил это с тем криком: «Предатель!» Ты почерк-то его знал… это ведь и был тот самый твой пациент, который писал письма в правительство и с помощью игры в слова пытался переустроить мир, да? Рассудок – суд срока. Предатель = дать тел(о). Лечили рабов – врачи болели …

Помнится, в одном из любимых романов Алёны «Хождение по мукам» (кстати, написал его Алексей Николаевич Толстой – это если кто снова станет колебаться между Гоголем и Шевченко) у красного командира Ивана Горы от великого потрясения «рот самостоятельно открылся, как у глупого». Вот совершенно такое же мимическое приключение произошло с лицом Юрия Литвиненко.

– Откуда ты знаешь? – пробормотал он. – Ну уж этого ты никак не могла знать, если только… если только не… Но то письмо к тебе никак не могло попасть, оба экземпляра я забрал у милиционеров! Откуда ты знаешь?.. Понял! Я понял! Неужели он повторил это в другой записке?! Ты нашла ее? Ты ее не выбросила тогда? «Девочка, я твоя мама…» Ты нашла и прочла?

– Ага, так вот почему вы ко мне привязались! – покачала головой Алёна. – Кто-то видел, как он мне что-то передал?

– Видели, но не знали, кто ты такая. Я пытался тебя догнать, но не смог. Шубку заметил, но таких шубок, знаешь… Однако Простилкин твое имя шифровал и в других письмах.

– Что в имени тебе моем, оно умрет, как шум печальный! – зло сказала Алёна. – Почему вас так напрягло мое имя?!

Юрий ткнул пальцем в компьютер:

– Все ответы на все вопросы – вон в том ящике. В двух других письмах… А что до имени твоего… Простилкин слишком много на него зациклил, на это имя. Почему – надо у него спрашивать, чем ты ему так приглянулась. Но мы его все-таки прочли, ведь этот шифр я знал.

– Значит, он его и правда сам придумал?

– Ну да. А я разгадал. Шифр-то простой… как всё гениальное. Вот и ты его поняла. Интересно, каким образом? Путем длительных мыслительных усилий или случайно?

Очень хотелось соврать, но Алёна не стала пачкаться и призналась:

– Совершенно случайно.

– Ну и отлично, – кивнул Юрий. – В принципе, я всегда старался себя от случайностей обезопасить. Не люблю случайностей, потому что они могут выйти из-под контроля. Я люблю ситуации распланированные. Ну, к примеру, уговориться, чтобы тебе вовремя позвонили и пошептали всякую чушь. Нанять актера, чтобы в точности повторил прошлогоднюю ситуацию, о которой мне разболтал твой глупенький бойфренд. Организовать этот спектакль с мальчишкой, который считает, что ты искалечила всю его жизнь… союзник он оказался просто никакой! Нас на бабу променял.

Алёна вздрогнула.

Олег…

– Да, это мне непонятно. Сначала стрелял в меня, потом вдруг пожалел…

– Кто в тебя стре…? – начал было Юрий и осекся. Но было уже поздно.

Да, детективщица… Тупа же ты, однако. Интуитивистка несчастная! Ты не «Достоевский», а… Никифор Ляпис-Трубецкой! Нет, Ляпсус-Трубецкой, именно Ляпсус!

Значит, это не Олег. Не Олег! Слава те, господи! Камень с души, честное слово.

Ага, значит, зря она сегодня бежала с Московского вокзала быстрее лани, быстрей, чем заяц от орла? И зря, получается, отдала мокроглазому таксисту такую кучу денег?

Черт с ними, с деньгами. Деньги – это средство, а не цель. Главное, что Олег в нее не стрелял! И он не ненавидит ее!

– Ладно, хватит ужасных признаний. Впрочем, когда сойдутся два интуитивиста, разговоры между ними могут длиться до бесконечности. А между тем время не ждет. – Юрий взялся за подлокотники кресла, приподнимаясь. – Еще одно, последнее сказанье, и… Вернее, еще один, последний вопрос. Девочка, ты записку своей мамы поняла? Или еще нет?

– У меня такое ощущение, что лучше мне на этот вопрос не отвечать, – криво усмехнулась Алёна.

– А придется, – сказал Юрий. Потом он выпрямился, откинул полу куртки и совершенно обычным, лишенным всякой показушности движением вытащил из-за ремня джинсов пистолет.

* * *

Из истории

блужданий моей души

Итак, Алёна, в прошлом письме я обещал тебе кое-что рассказать. А именно – историю этого замечательного преступления.

Вот она.

Жили два друга-товарища в маленьком городе N., в большом городе Нижнем Новгороде. Вернее, они были не друзьями, они были компаньонами и владели небольшой фирмой. Один из компаньонов – назовем его условно литерой П. – составил состояние рабским, каторжным трудом челнока. На заре российского капитализма возил тряпки из Турции, Италии, даже из Китая и малость разбогател. Этот П. был вдовцом, но имел дочку, которую он от пошлостей жизни всяко оберегал, мечтал, чтобы она сделалась, например, художницей или писательницей – ха-ха! Но девушка стала бухгалтером, и папа взял ее на работу в свою фирму – ту самую, которую организовал на пару с компаньоном.

Компаньона мы назовем литерой С. Это был человек в своем роде гениальный. Кто-то когда-то сказал, что все великие изобретения совершены либо от лени (человеку, условно говоря, лень шить руками – и он изобретает швейную машину), либо от желания подчинить себе других (точно по расхожему выражению: «Господь создал людей равными, мистер Кольт сделал их сильными», или что-то в этом роде. Впрочем, ты понимаешь, что я имею в виду!). Наш друг С. ленился самостоятельно зарабатывать деньги, но очень хотел подчинить себе других. И однажды он придумал неслабый трюк: раззвонил где только мог о своей смертельной болезни и начал клянчить у друзей деньги на операцию, которую надо непременно делать в Америке. Клянчил он по-умному: больших сумм не просил, а просил сущую безделицу, кто сколько даст. Курочка по зернышку клюет, и С. наклевал таким образом около восьмидесяти тысяч долларов. На эти деньги он не только купил маленький хорошенький коттедж с видом на Волгу, но и смог начать собственное дело – в компании с этим самым П. Все началось совершенно безоблачно, однако П. никак не мог ожидать, что его дочь – назовем ее Н. – влюбится в С. и станет врагом своего отца.

Отдадим дань справедливости – вовсе не С. сделал ее этим врагом, а сам П.! Дочь винила его всего-навсего в том, что он загнал в гроб ее мать… Следует сказать, что в пору первоначального накопления капитала наш П. жил с другой женщиной. И семье помогал лишь постольку, поскольку взял свою жену к себе продавцом – торговать на рынке тем, что он там начелночит. На этом боевом посту жена П. простудилась, лечиться было некогда, и в одночасье сгорела от воспаления легких. Пока болела, просила мужа вернуться, но любовница его не отпустила. Убедила П., что врет жена, притворяется… короче, он спохватился только на похоронах. Дочка рыдала, проклинала папашку – это его проняло. Любовницу свою он бросил – ну, ты понимаешь, мужику удобно, когда кто-то другой виноват в том, что он сам же по натуре своей сволочной начудесит, – а может быть, она просто успела ему надоесть. Такое тоже бывает! Короче, наш П. заделался образцовым папашей и законопослушным бизнесменом в компании с этим господином С., в которого влюбилась Н. Дочка П.

Эта Н. – в своем роде тоже экземпляр прелюбопытнейший! Она из тех женщин, для которых мир вращается вокруг любимого мужчины. Понятия добра и зла у таких женщин весьма условны и субъективны: что на пользу милому другу, то и хорошо. И наконец Н. влюбилась в С. до такой степени, что стала помогать ему обирать своего отца. Не стану посвящать тебя в скучные финансовые подробности, в которых я и сам толком ничего не понимаю. С. открыл какую-то левую фирму, Н. помогала ему сплавлять туда деньги… Таких историй миллион! Но нет ничего тайного, что не стало бы явным. П. начал кое-что подозревать. Однако он знал, что дочь к нему относится враждебно и любовника своего не выдаст, а потому решил потрясти этого самого любовника. Действовал он незамысловато: напоил С. и выкачал из него все, что хотел. Сделать это ему было тем более легко, что С. очень странно реагировал на шампанское: оно просто сбивало его с ног и делало неудержимо болтливым. Именно поэтому он шампанского не пил никогда, хотя в принципе газированные напитки обожал и от пепси-колы его невозможно было оторвать. П. смешал пепси с шампанским… конечно, не с «Дом Периньон» и не с «Вдовой Клико», а с «Советским» нижегородским… потом шлифанул это водочкой и пивом – и С. поплыл, далеко поплыл, да все компаньону и выболтал. Однако гремучая смесь выпитого его, ко всему прочему, еще и перевозбудила. Он полез драться с П., сильно его побил, сделался просто не в себе. И тут П. позвонил по телефончику и вызвал «Скорую» – бригаду психологической поддержки.

Приехал доктор… обозначим его как Л. Нормальный мужик, нормальный доктор – не хуже и не лучше других, но, может быть, избыточно проницательный и так и норовящий сунуть свой нос в тонкости человеческих отношений.