Детское время - Квинтус Номен

чтобы не было никаких провалов в поставках туда продуктов. Отдельно в этих деревенских магазинах и закупочные отделы открыть, чтобы любой крестьянин мог туда без проблем те же «излишки с собственных участков» сдавать по фиксированным ценам — так что крестьянин если и захочет на рынок со своими продуктами придти, то продавать он будет дешевле, чем в наших магазинах.

— Хорошая идея. Но надо подумать, во что это обойдется? Тут ведь и транспорт потребуется, и… дофига всего.

— Золотко ты моё ненаглядное! Когда продумывать это будешь, на стоимость программы особо внимания не обращай — потому что мы платить будем не деньгами, а душами будущих наших граждан. Деньги же… во что у нас Тихвинский территориально-производственный комплекс встает?

— А… ну да. Если на месяц всю продукцию Ярославского автозавода… а еще эти магазины морозильниками промышленными обеспечить…

— Вот что мне в тебе особо нравится, что ты думать вообще никогда не прекращаешь. Любую, самую бредовую на первый взгляд идею так повернешь, что выгод от ее реализации только слепой не заметит. Еще вопросы есть? Не технические, конечно.

— Сейчас пока нет, но обязательно будут. То есть только один вопрос, но я его всем задаю: как самочувствие?

— Ну… морда моего лица мне теперь больше нравится, а в остальном… В целом неплохо. Но я вообще не показатель: образ жизни сидячий, диета свинячая. Хотя уже то, что ем всё, что захочу, уже радует. Ты лучше Брунн поспрашивай, она до сих пор шило из задницы вытащить всё не соберется никак…

Спустя неделю Кате пришлось срочно решать еще одну проблему, на этот раз «семейную»:

— Ты зачем Дон избила? — сердито спросила она Екатерину Алексеевну.

— Не избила, а так, в сердцах ударила… немножко. А чего она?

— Чего «она чего»?

— Я же ей уже сколько лет русским языком говорю: нельзя нам ставить избы деревянные, нельзя! Народ дикий, отопление печное — нам только пожаров и не хватает!

— И при чем тут избы?

— Я едва успела: она уже собралась разослать по стройучасткам проект типовой деревни, в котором эти деревянные избы — основное жилье. Ладно бы только избы, она даже школы и больнички решила деревянные там ставить!

— Это же временно, а деревянный дом вчетверо дешевле…

— Это из Москвы глядя дешевле. В степях-то днепровских с лесом как-то не сложилось, его везти надо чуть ли не со Смоленщины. Или с Брянщины, невелика разница. А на восемьдесят тысяч домов этого леса возить нам не перевозить. Нам там и без того дров возить разных офердофига, двери-окна, да и полы те же из кирпича всяко не сделать. Короче вот, смотри: если мы говорим о временных строениях, то оказывается, что быстрее всего, да и дешевле всего прочего будут дома землебитные. Причем, так как извести потребуется раз в десять меньше чем бревен и её мы жалеть особо не будем, то даже временные наши домики простоят минимум лет сто. Приоратский дворец простоял больше ста лет даже без штукатурки, а потом еще столько же со штукатуркой. И еще простоит… ну, короче, мы с Дон немного пообсуждали достоинства и недостатки рассматриваемых вариантов…

— А бить её зачем было?

— Она — девочка очень умная. А я, похоже, нет: ну не придумала я, как ей рассказать про Приоратский дворец. Так что воспользовалась правом сильного…

— Она же тебя сильнее!

— Но формально мне подчиняется, да и не станет же она старушку лупить. Ладно, я уже по телефону перед ней извинилась, а вечером лично к ней зайду. Чувствуешь, как вкусно пахнет? Это я извинительный торт пеку для неё, шоколадный, по рецепту «Праги». Кстати, я один, пробный, уже сделала, ты со мной чаю с тортиком попьешь?

Глава 6

Негласное соревнования среди строителей ГЭС «выиграл» Потех — который вместе со своими тремя сыновьями занимался постройкой Электростальской ГЭС. И город под названием Электросталь он успел выстроить, чему в некоторой степени посодействовали две его же дочери, окончивших Архитектурную академию Екатерины Великой. То есть дочери — вместе с двумя десятками других архитекторов тоже принимали участие в постройке города. Который получил такое название просто потому, что в нем поднялся и новый металлургический завод, в котором заработали сразу четыре печи по прямому восстановлению железа (из руды, поставляемой по новенькой железной дороге из криворожского карьера) и шесть электропечей, в которых из полученного железа выплавлялась сталь. Каждая электропечка требовала по пять мегаватт электрической мощности, вот Потех и постарался запустить электростанцию «пораньше».

В принципе, ему было это сделать проще остальных строителей, ведь на станции была запланирована самая низкая плотина из всего каскада. Но Потех и при этом изрядно схитрил: так как почти семьдесят километров береговых дамб только начали строиться, станцию он запустил «при пониженном уровне воды» — всего лишь на пятиметровом перепаде, и генераторы с трудом выдавали лишь четверть из «плановых» сорока четырех мегаватт. К тому же и выдавали электричество лишь пять из десяти запланированных генераторов — но выдавали уже через два года после начала строительства. А почти трехсоткилометровая и опять узкоколейная дорога из Кривого Рога позволяла не только руду на завод возить, но и довольно быстро перетаскивать уже очень немаленькие отвалы карьера на строящиеся дамбы.

По этому поводу Катя периодически ругалась, так как для этой очень перегруженной дороги снова пришлось строить узкоколейные локомотивы, которые через лет пять окажутся никому не нужными — но металлургический завод уже выдавал почти двести сорок тысяч тонн качественной стали в год, обеспечивая своей продукцией не только перевод железной дороги на «нормальную колею», но и все остальные строящиеся ГЭС (вместе с поднимающимися возле них городами) стальной арматурой.

Нина вернулась из Танзании в середине мая двести девяносто третьего года. Туда она съездила по очень важной причине: железная дорога дошла, наконец, до Катанги. И не просто уже дошла, а начала возить к Бруннштадту много всякого интересного. Некоторое «опоздание» со строительством дороги было вызвано очень серьезными обстоятельствами: месторождение ниобиевой руды возле Танганьики оказалось гораздо более «интересным», чем предполагалось и уже практически готовую дорогу длиной в тысячу двести километров сначала полностью перевели на «нормальную колею», причем сразу уже двухпутную. Ну а следующие «примерно пятьсот километров» до Шинколобве из-за специфики рельефа превратились в «без малого тысячу».

А особенностью всей территории, причем особенностью совершенно неожиданной, стало то, что населения местного там не было. То есть вообще не было, ни диких племен, ни даже редких случайных бродячих групп — так что осваивать территорию пришлось