Первые ласточки - Иван Истомин

Когда мы проснулись, от утреннего свежего ветерка лодку покачивало на небольших частых волнах. Солнце стояло выше тальников, а дружный вороний грай и неспокойные голоса чаек предвещали ветреный день. Мы поспешили снять сети. Рыбы оказалось совсем немного — маленький сырок да два пыжьяна. Зато щука какая! Раскрыв зубастую пасть, она все еще шевелила жабрами.

— Рукавицу-то так и не нашли, — вздохнул я, принимаясь грести.

— Да, чудно получилось. Словно улетела, — ответил Федюшка. — Рассказать — не поверят.

И правда — мать не поверила нам.

— Не могли так потерять рукавицу, — сказала она твердо. — Наверно, где-нибудь оставили.

— Да нет же, мама, мы и к берегу-то не приставали, — убеждал ее Федюшка.

— Ну, тогда ищите ее в своих вещах, в лодке. Рыбы-то хоть добыли? Батюшки, совсем мало! А щука большая и какая пузатая! Чай, икряная. Сейчас уху сварим.

Мать сложила рыбу в мешок и пошла домой, захватив с собой весла. Во дворе мы принялись развешивать сети для просушки. Этого нельзя было откладывать. Вдруг на крыльцо выбегает мать с засученными рукавами, в переднике и с радостно-изумленным лицом.

— Дети, рукавицу-то ведь я нашла! — весело воскликнула она.

Мы с братом молча переглянулись и продолжали работать. Тогда мать окликнула нас громче:

— Слышите, ребята? Вот потерянная-то рукавица! Смотрите!

Мы оглянулись, и верно — мать показывает рукавицу.

— Откуда она взялась? — произнес я с изумлением.

— Да у щуки в животе нашла, — объяснила мать сквозь смех.

— Как у щуки? — закричали мы и побежали в дом.

Оказывается, мать распорола щуке живот и вместо икры увидела туго набитый чем-то темный желудок. А когда разрезала его, от удивления ахнула — рукавица!

— Ишь, воровка, — ткнул пальцем в щуку Федюшка. — И как она съела рукавицу?

Старый дед объяснил:

— Видно, плыла близко, увидела на воде рукавицу, приняла за утенка и — хвать. Прожорливы они, щуки-то. Помню, мы однажды в желудке у щуки подпилок обнаружили.

— Какой подпилок? — удивился я.

— Обыкновенный, с деревянным черенком. Наверное, кто-то выронил, он и поплыл торчком, а щука увидела и схватила.

Я долго рассматривал рукавицу, не повредила ли ее щука зубами, но рукавица была целая, только мокрая.

Мышонок и Олененок

Ненецкая сказка

Бежит однажды Мышонок. Бежит, а навстречу ему Олененок. Мышонок и спрашивает его:

— Дружок Олененок, откуда ты и куда идешь?

Услышал Олененок мышиный писк, пригнул голову пониже и отвечает:

— Разве не видишь? За четырьмя ножками своими гоняюсь.

Тогда Мышонок засмеялся и сказал:

— Ты, оказывается, тоже сам не знаешь, куда идешь. Коли так, пойдем вместе!

Олененок согласился:

— Давай пойдем!

Пошли вдвоем. Мышонок еле успевает гнаться за Олененком. Много раз Олененок терял Мышонка из виду. А когда шли между кустами, чуть не наступил на Мышонка копытцами.

Шли-шли, Мышонок и говорит:

— Давай в прятки играть!

— Давай, — согласился Олененок, — ты маленький, ты и закрой глазки, а я спрячусь.

Мышонок сел на задние лапки, а передними закрыл глаза, Олененок побежал и спрятался за лежащим на земле деревом.

Долго искал Мышонок Олененка, но найти не смог. Наконец обессилел совсем. Сел и начал думать, как же все-таки найти Олененка. Долго думал. И додумался: «Ага, я этого великана хитростью возьму!»

Мышонок вдруг закричал:

— Дружок Олененок! Ты сам спрятался неплохо, а молодые рога видать!

Олененок подумал: «Эх, плохо я сделал! Правду Мышонок говорит!»

Вскочил он, чтобы получше рога спрятать, тут его Мышонок и увидел.

— А теперь я спрячусь! — сказал Мышонок.

Долго Олененок искал Мышонка, но найти не смог. Обессилел совсем и лег отдыхать.

Мышонок выбежал из-за кочки и смеется:

— Эх ты, дружок Олененок! Сам большой, а недогадливый! Я маленький, а хитрее тебя! — И юркнул в мох.

Фыркнул Олененок от обиды и побежал в другую сторону. С тех пор никогда не увидишь, чтобы Олененок с Мышонком вместе играли.

Черный и Белый

Ненецкая сказка

Жил-был в тайге Черный Медведь. Всю зиму лапу сосал-спал. Пришла весна, и у Черного Медведя растаяла берлога. Пошел он бродить по лесу. Бродил-бродил да и вышел к Ледовитому морю. А Белый Медведь как раз из воды выходит. Увидел он Черного и рассердился, даже шерсть дыбом встала. Кричит:

— Эй ты, Черный Медведь, зачем по моей земле ходишь?!

— Разве это твоя земля? — удивился Черный. — Ты же на льдине плаваешь, вот и плавай! А земля моя!

И стали они бороться.

Долго боролись, даже вспотели. Рычат да покряхтывают.

Наконец совсем устали.

— Уфф!.. — выдохнул Черный Медведь и сел на прибрежный камень.

— Офф!.. — откликнулся Белый Медведь и опустился на другой валун.

Отдышаться не могут, так измаялись!

Наконец Черный Медведь промолвил:

— Ты, Белый Медведь, сильнее меня, да я проворнее. И никогда нам не победить друг друга. Видать, мы с тобой братья.

Тут подлетела Серая Весенняя Куропатка, села поближе и говорит:

— Ай-я-яй! Это называется братья! Я видела, как вы лупили друг дружку! А зря дрались — во-он сколько места! — И улетела. Черный и Белый посмотрели — и верно: кругом раздолье!

И разошлись они по-хорошему. Так и живут кому где лучше. Белый — на льдине, Черный — в лесу.

Почему рыбы живут в воде

Ненецкая сказка

Давно это было. В ту пору рыбы еще на земле жили, как все.

Однажды Рыбка заболела. Лежит она и стонет:

— О-ох! О-ох!

Слушал, слушал ее Сынок и вышел из чума — помощи искать. Вышел и видит: на суку сидит Старая Ворона. Ворона тоже увидела маленькую Рыбку и говорит:

— Сынок Рыбки, почему ты такой печальный?

— Мать заболела. Не знаю, что делать.

— Не печалься, — говорит Ворона, — хочешь, я тебе помогу? Я вылечу мать. Только ты не заходи в чум, если мать кричать будет. Это вместе с криком начнет выходить из нее болезнь. Понятно?

— Как не понять? — отвечает Рыбкин Сынок. И он остался на улице.

А Старая Ворона зашла в чум. Там, в углу, лежит Рыбка, тяжело дышит. Чешуя от жира блестит. «Вкусная!» — думает Ворона, а сама спрашивает:

— Почему ты лежишь?

— Да вот заболела, — отвечает Рыбка.

— Хочешь, я тебя вылечу? — спрашивает Ворона.

— А как?

— А вот так! — И Ворона сильно клюнула Рыбку.

Рыбка испугалась да как закричит:

— Сынок, где ты? Ворона меня съесть хочет!

Кинулся Сынок в чум и прогнал Ворону. Ворона рассердилась, что не смогла Сынка обмануть, Рыбку съесть, и созвала своих подруг. Стали они Рыбку с Сынком со всех сторон теснить. Метались Рыбка и Сынок туда и сюда да вдруг — плюх в воду. И не утонули. И никто их не съел. И самим еды вдоволь. С тех пор и стали рыбы жить в воде. И хорошо живут.

Снегирь и Мышонок

Ненецкая сказка

Жили-были Снегирь и Мышонок. Вместе собирали и копили хлебные крошки. Много собрали, устали даже. Снегирь и говорит:

— Хватит, однако. Собрали столько, давай делить поровну!

— Давай! — согласился Мышонок.

Стали делить.

— Это мне!

— Это мне!

— Это тебе!

— Это тебе!

Все поровну разделили. Одна только крошка осталась лишней.

— Это крошка моя! — говорит Мышонок. — Я больше тебя работал!

— Нет, моя! — кричит Снегирь. — Ты на месте крутился, а я далеко летал!

— Я землю рыл, чтобы в чум залезть, у меня все когти болят!

— А я по всему краю летал, крылья устали! Моя крошка!

Подняли они большой шум. И пока ссорились — потеряли крошку. Кинулись искать. А в это время на шум прилетела Куропатка, увидела две ровные кучки крошек да обе и склевала. Только Мышонок и Снегирь этого не заметили. И до сих пор они ту потерянную крошку ищут. Снегирь — в снегу, а Мышонок — в чуме.

Сова и Куропатка

Ненецкая сказка

Сидит в своем гнезде Сова. Прилетел Коршун и сел против нее на кочку. Говорит ей:

— Сестрица Совушка, на юг лететь пора! Скоро бураны начнутся, замерзнешь в тундре.

Отвечает Сова:

— На юг я не полечу. У меня только-только детишки вывелись. Как я маленьких оставлю?

— А какая тебе от детишек польза? Их кормить надо, а ты сама с голоду пропадешь.

— Не пропаду! Тут куропатки есть, жирные, вкусные, вот мы и сыты будем!

— Ну как знаешь! — сказал Коршун и улетел.

А Куропатка недалеко сидела, все слышала. Испугалась она: «Соседка Совушка съесть меня хочет! Что делать? Надо улетать отсюда». Решила так и полетела, долго летела, совсем обессилела. И опустилась возле моря Ледовитого, океаном оно называется.

Посмотрела туда, посмотрела сюда — нигде не видно Совушки. «Здесь некого бояться. Никто меня не съест», — радостно подумала Куропатка. Идет она по берегу, грудь выставила, голову подняла гордо, весело вокруг поглядывает.