Мерцающий огонь - Джулиана Маклейн

тему.

– Как танцы, Вивиан? Все довольны?

– Да, отлично провели время, – с готовностью откликнулась я, благодарная за возможность отвернуться от Генри и Клары. – Сотрудники Красного Креста подвесили к потолку диско-шар и привезли из Гилдфорда целый автобус местных девушек. Мне показалось, они были в восторге.

Генри осушил свой бокал до дна и снова включился в беседу.

– А знаете, как в народе называют эти автобусы? Вагоны страсти, – хохотнул он, заработав осуждающий взгляд Клары.

Я растерянно сглотнула – и Кэтрин вмешалась, стараясь в очередной раз сменить тему.

– О, Генри, я бы так хотела, чтобы вы погостили у нас подольше. В котором часу вы планируете уезжать?

Уезжать? Я совсем не знала этих людей, и у меня не было причин не любить их, но известие об их скором отбытии меня ни капли не огорчило.

– Мне нужно успеть на утренний поезд – он отходит в 8:03, – ответил он. – В два я должен быть на корабле.

– И куда вы направляетесь? – спросил Джордж.

– Ты же знаешь, папа, я не могу трезвонить об этом направо и налево, – закатил глаза Генри. – Так что можешь даже не спрашивать.

– И правильно. – Джордж похлопал себя по колену. – Болтун – находка для шпиона.

Повисла еще одна неловкая пауза, и я воспользовалась моментом, чтобы откланяться.

– Я ужасно вымоталась сегодня. Если не возражаете, пойду проведаю Эдварда перед сном.

Я встала, мужчины последовали моему примеру.

– Спокойной ночи, Вивиан, – дружно проговорили Джордж и Кэтрин.

– Спокойной ночи. Было приятно познакомиться с тобой, Клара, – сказала я. – Всего наилучшего, Генри.

Едва за мной закрылась дверь, я остановилась, стараясь отдышаться. Совладав с собой, я поднялась наверх, в детскую, чтобы проверить, как там Эдвард. Он крепко спал, обнимая своего плюшевого мишку.

– Спи, мой ангел, – прошептала я, нежно поцеловав его в пухлую щечку, и на цыпочках вышла из комнаты.

Чуть позже кто-то постучал в дверь моей спальни. Время уже перевалило за полночь, и я была в одной ночной рубашке, поэтому сначала настороженно уточнила:

– Да? Кто там?

– Это Кэтрин. Не спишь?

Я открыла дверь – Кэтрин стояла на пороге, взволнованно потирая руки:

– Надеюсь, я не помешала.

– Вовсе нет. Прошу, заходи.

Она вошла, беспокойно поглядывая по сторонам.

– Я хотела обсудить с тобой сложившуюся ситуацию.

Мое сердце екнуло:

– Ситуацию?

– Да. Можно я присяду?

– Конечно. – Мы расположились в креслах у окна.

– Само собой, я совершенно не ожидала увидеть сегодня Генри – тем более женатым. – Она прочистила горло. – Не знаю, как много Теодор рассказал тебе о своем брате. Генри всегда был тяжелым ребенком. Они с Джорджем ругались не на жизнь, а на смерть. Сегодня они поговорили впервые за много лет.

– Он упоминал об этом. – Точнее, упоминала Вивиан. Теодор ни разу не рассказывал мне о Генри.

– В общем… – Кэтрин отвернулась, словно была не в силах смотреть мне в глаза. – Уверена, ты можешь представить себе, как мы удивились его появлению в дверях с Кларой под руку. Уверяю тебя, мы понятия не имели, что между ними что-то происходит. Мы были так же потрясены, как, должно быть, потрясена сейчас ты.

Я была скорее растеряна. И тут меня осенило. Родители Теодора хотели, чтобы он женился на молодой аристократке. Уж не на этой ли самой Кларе?

– Прости, – покачала головой я. – Я не совсем понимаю. Жена Генри – это та самая Клара, за которой ухаживал Теодор?

– Увы. Я думала, ты это поняла. Ты ее не узнала?

– Нет, мы не были знакомы. – По крайней мере, я на это надеялась.

– Ясно. Что ж. – Кэтрин откинулась на спинку кресла. – Я сейчас все тебе объясню. Клара – дочь герцога и герцогини Вентворт. Мы с герцогиней были очень близкими подругами. К сожалению, Дороти скончалась вскоре после вашей с Теодором свадьбы. Иначе, я уверена, она сообщила бы мне, что Клара сблизилась с Генри. – Кэтрин всплеснула руками, словно желая взять свои слова обратно. – Все это несущественно. Важно то, что Генри снова отправляется на войну – а Клара остается здесь, с нами.

Мое сердце сжалось. Я не знала, что сказать.

– Вижу, ты удивлена и немного смущена, – заметила Кэтрин, – и я едва ли могу тебя винить. Я бы тоже не хотела жить под одной крышей с кем-то из бывших пассий моего мужа, особенно с той, на которой он чуть было не женился. Поэтому я прошу у тебя за это прощения. Неловко получилось.

У меня живот скрутило от напряжения, но я изо всех сил старалась сохранить самообладание.

– Уверена, мы с этим справимся.

Кэтрин одарила меня нежным взглядом:

– Не волнуйся, Вивиан. Понимаешь, ты мне как дочь, и тебе прекрасно известно, как я обожаю малыша Эдварда. Поэтому, если Клара будет груба с тобой – а это вполне вероятно, я вижу, она все еще ревнует, – обязательно расскажи мне обо всем. Я этого не потерплю. – Кэтрин подалась вперед и сжала мои руки в своих. – Только между нами – я всегда считала ее избалованной девчонкой. Сама не знаю, почему я когда-то поддерживала их с Теодором союз. Наверное, лишь потому, что мне случилось быть лучшей подругой ее матери. – Она снова откинулась на спинку кресла. – Но с тех пор много воды утекло. Ты уже три года живешь у нас, я очень привязалась к тебе и прекрасно понимаю, почему Теодор влюбился в тебя. Меня не волнует, что ты раньше пела в ночных клубах и что твой отец был простым лавочником. Теперь я знаю, что все это не имеет никакого значения. Война отобрала у меня сына и научила меня ценить то, что действительно важно.

Мои глаза защипало от слез, когда я вспомнила, что лгала этой женщине с самой первой нашей встречи. Лгала так складно, что почти забывала об этом, проживая счастливую жизнь, предназначенную Вивиан.

– Я очень тронута, – сказала я. – Ты знаешь, что я потеряла маму много лет назад, – так приятно снова чувствовать себя частью семьи.

Это и правда было удивительно приятно. Я и сама привязалась к Кэтрин и Джорджу.

Но что мне было делать со своей любовью к Людвигу? Сейчас мне стоило смотреть на вещи реально. Возможно, Людвига уже не было на этом свете. Но даже если он погиб, разве смогу я счастливо жить здесь до конца своих дней и разыгрывать комедию – притворяться Вивиан? Разве смогу вечно мириться с чувством вины за то, что лгу Кэтрин и Джорджу?

Этого я не знала, но в одном была уверена: не могла даже представить, что когда-нибудь расскажу