Труба Иерихона - Юрий Никитин

Дмитрий только сейчас обратил внимание на тарелки с горкой блестящих ломтиков, похожих на студень, выплеснутый в декабре за окно. Кроме этого, которое по-гурски, тоненько позвякивали широкие фужеры, а бутылка шампанского искрилась инеем.

К черту это гурское, ответил он грубо. Я знаю мясо послаже.

Она счастливо пискнула в его сильных руках. Дмитрий жадно бросил её на ложе, Виолетта со смехом обхватила его за шею.

Глава 36

Дыхание ещё не вернулось к нему, когда в сердце кольнуло, словно заноза, а в мозгу тут же оформился неприятный вопрос. Виолетта лежала рядом, раскинув руки и ноги, в полном изнеможении, на белом нежном теле медленно исчезают красные пятна от его рук и полосы... ага, это он её так загибал, на верхней губе блестят мельчайшие капельки пота.

Она смотрела на него с радостным изумлением. Он спросил хриплым голосом:

Извини, это не моё дело... но ты сейчас так далеко от своего дома. А как же твои... домашние?

Она перевела дух, вскинула бровки в искреннем удивлении:

Хочешь спросить, что делает муж? Работает, как обычно, в страховой компании. Два месяца тому его повысили. Сейчас получает на двести долларов в неделю больше. У него хорошая работа, он не может её оставить, чтобы ехать со мной... А у меня тоже хорошая работа. Так приятно, понимаешь, быть цивилизаторшей! Гасить их дурацкие споры, нести свет в дикарские души, не слыхавшие о Фрейде! У нас женщины давно перестали сидеть квочками возле работающих мужей. Мой контракт закончится через два месяца. По возвращении мы запланировали ребёнка.

Он выпустил из груди задерживаемый воздух, стараясь сделать это понезаметнее. Прекрасная новость, её от мужа отделяет еще два месяца!

И Тихий океан в придачу.

А меня, подумал он со сладкой дрожью в теле, ничего не отделяет. И можно многое придумать, многое решить, многое повернуть иначе.

Виолетта, сказал он с трудом, ох, Виолетта...

Что с тобой?

Дмитрий с трудом заставил себя слезть с великолепной постели. В огромном зеркале отразилась сухощавая мускулистая фигура. На чистой коже выступили крохотные капельки пота. Сейчас бы ещё в одну руку виноградную гроздь, а в другую... в другую... что там было в другой у Диониса, бога пьянства и разгула? Пьянства и этого... как его, расслабления? Бога оттяжки, балдёжа?

Сегодня у меня встреча, ответил он с усилием. Чёрт...

Во сколько? спросила она деловито.

В шесть... О, дьявол! Уже опаздываю.

Одевайся, предложила она, а я пойду подгоню к подъезду машину.

Он испугался:

Голая?

Она смешливо наморщила носик:

А что, у меня плохая фигура? Ладно, для твоих пуританских взглядов уж оденусь. А ты можешь выпрыгнуть прямо из окна, там ближе. Ты в окна прыгать умеешь?

И в окна, и через окна... Ух ты! Оставайся так, пока не приду!!!

Обнажённая, чистая, как рыбка, и свежая, как земляничка утром, она в грациозной позе стояла у окна в садик. Солнечные лучи пронизывали её кожу по краям, она казалась окружённой розовым ореолом.

Что? переспросила она непонимающе. Что ты... Ах вот ты о чём!..

Он слышал её счастливый смех, когда кубарем скатывался по ступенькам. Машина стояла у подъезда.

Молчаливый погонщик верблюдов, которого Дмитрий тут же окрестил Магометом, вёл его на окраину города. Дмитрий подозрительно посматривал в сгорбленную спину, какие только люди не работают на зарубежные спецслужбы, но шел послушно: этот человек назвал пароль правильно.

Инстинктивно ожидал увидеть хрущобы с плоскими крышами, услышать кричащих ишаков, собирался проталкиваться сквозь массу голопузых детишек на улице — насмотрелся в Душанбе, но здесь на окраине располагались такие дворцы, что он понял: в центре города ютится едва ли не беднота. И хотя беднотой трудно назвать пузана, что занимает квартиру в шесть комнат, но здесь частные имения... Или виллы, как их все чаще зовут.

Высокий забор с ажурным рисунком, ни намёка на живое, строгие геометрические узоры, телекамера слежения, массивные и вместе с тем словно бы воздушные ворота...

За забором простирается зеленое поле, словно бесконечная площадка для гольфа, а в глубине к синему небу устремился белоснежный дворец. На фоне чистого неба он выглядел как будто сотканный из пены, легкий и воздушный. Мавританский, почему-то мелькнуло в голове.

От ворот к дворцу повела прямая, как стрела, дорога, идеально чистая и ровная, а по обе стороны тянулись пешеходные дорожки. По всему полю время от времени прямо из земли выбрызгивались сверкающие струи.

Араб бросил несколько слов в коммуникатор. Бесшумно и быстро поднялась дверь. Что поразило Дмитрия, что металлическая дверь наматывалась на железный штырь, словно полотно, однако бесшумно и плотно.

Размеры дворца впечатляли даже сейчас, когда преуспевающий бизнесмен мог выстроить хоть небоскрёб, а на месте бедных лачуг местных жителей протянулись аккуратные коттеджи.

У дверей стояли крепкие парни в традиционной одежде бедуинов, но с современными десантными автоматами в крепких загорелых руках. Рослые, подтянутые, они именно стояли по обе стороны двери, а не сидели, играя в кости или уставившись в ящик.

Дмитрий увидел на их лицах жадную надежду, что он окажется диверсантом, и тогда они могут доказать свою нужность, преданность вождю племени. К тому же наверняка старшему из их огромного рода.

Дмитрий назвал пароль, постоял, пока телекамера сканировала его лицо. Один из стражей всмотрелся в экран, палец замедленно коснулся кнопки. Дверь медленно и торжественно отворилась.

Навстречу пахнуло пряными ароматами. Тысяча и одна ночь, подумал Дмитрий невольно.

За спиной голос произнёс:

Ждите здесь.

Дмитрий не двигался, здесь ценят спокойствие и выдержку. Мужчина должен встречать с неподвижным лицом и прямой спиной всё, что уготовила судьба.

Минут через пять вверху послышались голоса. По широкой мраморной лестнице быстро спускался человек в белой одежде. Длинные полы почти касались ступеней, на голове белый бурнус, лицо смуглое, торчащие усы, белые зубы в сдержанной улыбке.

Следом двигались двое крепких бедуинов, но по знаку хозяина остановились на полдороге.

Меня зовут аль-Касим, сказал усач светлым голосом. Я не знаю, откуда вы, но друзья просили принять вас, как брата.

Дмитрий дал себя обнять, проводник откланялся и неслышно ушел. Шейх обнял Дмитрия за плечи, рука твёрдая и горячая, лестница повела обоих наверх, а затем Дмитрий ошалело смотрел по сторонам, поражаясь великолепию залов, доспехов средневековых воинов в нишах стен.

У дальней двери, богато инкрустированной драгоценными породами дерева и самоцветами, стоял крепкий парень, резко контрастирующий с обстановкой современным десантным костюмом и ультрасовременным автоматом.

Шейх подвел Дмитрия ближе, парень с почтительным поклоном отворил перед ними дверь, ухитрившись не отвести автомат от груди гостя ни на миллиметр.

Эта комната, сказал шейх, усы приподнялись в горделивой улыбке, уж точно не прослушивается.

А остальные?

Жучков нет, объяснил шейх, дважды в день всё проверяется. Но теперь такая техника, что можно прослушать издали... Но только не здесь. Эта аппаратура влетела в три миллиона, но она того стоит.

Дмитрий осторожно опустился в мягкое кресло. Воздух в комнате свежий, чистый, с неуловимым запахом оазиса. Компьютер на столе, широкий плоский экран, даже клава самого последнего дизайна шейх только в одежде придерживается традиций. Да еще конечно же ни на шаг от предписаний Корана.

Мне нужно в помощь хотя бы троих-четверых, сказал он. Завтра прибудет некий груз...

Оружие? спросил шейх с интересом.

Да, подтвердил Дмитрий. Подумал с завистью, что этим ребятам ничего не надо, кроме оружия, в то время как нашим куда нужнее вера в правоту своего дела. Хорошее оружие. Нестандартное.

О, для коммандос, сказал шейх понимающе. Прекрасно! Я сам отберу лучших бойцов. Если надо, можно даже втрое больше.

Нет, троих будет достаточно, ответил Дмитрий. Четверых, но не больше.

Почему?

Дмитрий улыбнулся:

Больше не поместится в легковом автомобиле.

Шейх воскликнул:

Если дело только в этом, то возьмите хоть трейлер!

Есть данные, что юсовцы и здесь отслеживают со спутников движение всех крупных крытых машин. Если мы на трейлере приблизимся к охраняемому объекту, туда сразу же пойдёт сигнал тревоги.

После шейха он уже почти привычно побродил по городу. На то он и турист, чтобы бродить и щёлкать хлебалом на местные достопримечательности, заодно проверится и на предмет хвостов.

Городок даже по понятиям среднего американца утопает в роскоши. Многоэтажные дома состоят из просторных квартир, у самых бедных арабов квартиры из трёх-четырёх комнат, а основная часть жителей предпочитает собственные коттеджи. Он уже знал, что на каждую семью приходится по два роскошных авто. Японских малолитражек арабы почему-то не признают, на каждого ребёнка по мощному компьютеру: в княжестве развёрнута сеть юсовских фирм, что постоянно апгрейдивают компы, в каждой семье два-три широкоформатных ящика по приёму цифрового телевидения через спутники.