Брекен и Ребекка - Уильям Хорвуд

стало пустовато, как ты, наверное, заметил. После того, что тут творилось во время эпидемии, можно только удивляться тому, что осталось достаточно летописцев, которые смогут исполнить Песнь.

— А где это происходит? — спросил Брекен.

Сам я не принадлежу к числу избранных и никогда там не бывал, но знаю, что Песнь исполняется в особом зале, расположенном где-то неподалеку от Нор Безмолвия. Некоторые утверждают, что это самое древнее помещение в Аффингтоне, хотя, строго говоря, оно находится не в Аффингтоне, а ближе к Норам Безмолвия. Около двух миль пути в ту сторону... — Он взмахнул лапой, указывая на запад.

— А можно мне туда сходить? — спросил Брекен.

— Зачем? — изумился Квайр. — Никак не пойму, что за охота вам, молодым, все время бегать куда-то, когда можно многое увидеть и услышать, преспокойно оставаясь на месте. Очевидно, теперь ты спросишь, о чем я думал все годы, которые провел в Норах Безмолвия, и ты будешь не первым.

Брекен не удержался и прыснул. Квайр не ошибся. Он далеко не так прост, как кажется. Квайр тоже рассмеялся, но вскоре его смех сменился хриплым кашлем, который ему наконец удалось подавить, и тогда он сказал:

— Я думал ни о чем, понимаешь? Имей в виду, это очень трудно и удается лишь немногим.

Временами Брекен изумлялся собственной несообразительности, это случалось, когда ему удавалось связать отдельные факты воедино по прошествии столь долгого времени, что ему становилось стыдно за себя. То же самое произошло и теперь, когда он понял, с чем была связана вся эта загадочная суета. Сегодня прозвучит та самая Тайная Песнь, о которой упомянул однажды Хал-вер, рассказывая ему о Мертоне и о его миссии. А летописцем, который поведал миру о Мертоне и, как предполагается, внес первые записи в Книгу Избранных Кротов, был Линден. Но почему же никто ничего не сказал ему об этом? Тогда ему не пришлось бы тревожиться за Босвелла. Собственно, он вдруг почувствовал, что очень горд за него. Надо же, Босвелла приняли в круг избранных! Брекен даже ощутил благоговейный трепет... конечно, сегодня день особенный, ведь Песнь, которая прозвучит сегодня, на протяжении многих лет передавалась из поколения в поколение, ее исполняют лишь раз в двенадцать кротовьих лет, и она перестанет быть тайной для всех кротов, только когда Поющий Камень подаст голос семь раз подряд.

— Квайр, ты когда-нибудь слышал голос Поющего Камня?

— Да, и не один раз. Его нередко можно услышать, когда дует сильный ветер. Собственно говоря, однажды на моей памяти он подал голос три раза подряд, и после этого я решил затвориться в Норах Безмолвия, настолько значительным мне показалось это событие. Я ни разу об этом не пожалел.

— А на что похож его голос?

— Вот беда! Опять вопросы? Ты можешь расспрашивать меня хоть до посинения, но найти ответы на все, что тебя интересует, сможешь только ты сам. Не пора ли тебе уняться? Поднимись-ка лучше на поверхность земли и подыши свежим воздухом. Сходи в то место, под которым находятся Норы Безмолвия, там очень приятно погулять среди трав и деревьев.

— А как до него добраться?

— Опять за свое? Попробуй сам найти дорогу. А если завтра, когда все закончится, увидишь Босвелла, напомни ему, что он еще не все тут доделал. По-моему, он обещал мне навести тут порядок.

На этом Квайр повернулся спиной к Брекену и снова занялся книгами. А Брекен отправился разыскивать выход на поверхность земли, пребывая в умиротворенном расположении духа. Пусть он не сможет наряду с летописцами принять участие в исполнении Песни и связанных с этим ритуалах, но никто не помешает ему, если он подыщет себе спокойное местечко и обратится в этот особенный день с молитвой к Камню и упомянет в ней о Босвелле, которому в ближайшие часы наверняка потребуются дополнительные силы.

Он шел по туннелям, направляясь ко входу в систему, через который они когда-то проникли в нее с Босвеллом, с теплой улыбкой думая о Квайре. Сам того не замечая, он стал двигаться неспешно и церемонно, как двое кротов, которые повстречались ему в начале дня. Теперь и Брекен проникся древним духом благоговения, витавшим над Аффингтоном.

❦

Погода стояла пасмурная и промозглая. Ветер пригнал тучи с той стороны, где у подножия Аффингтонского Холма раскинулись долины, и, когда Брекен выбрался из подземных туннелей, дождь вовсю поливал длинные жесткие травы. Не самая подходящая погода для прогулок, но Брекена это не остановило: в воздухе ощущалась какая-то пронзительная свежесть, соответствовавшая его настроению.

Следуя совету Квайра, он отправился на запад. А поскольку он обладал удивительной способностью всегда и повсюду выбирать самый удачный путь, вскоре он набрел на полосу высоких трав, тянувшуюся в нужном направлении и представлявшую собой отличное прикрытие. Он довольно плохо представлял себе, что именно он ищет, но по прошлому опыту знал, что у него все получится как надо. Он также не взялся бы с уверенностью сказать, в какое время дня пустился в дорогу, ведь небо заволокло темными тучами, которые полностью закрыли солнце.

Но когда у него возникло впечатление, что ему уже пора бы куда-нибудь прийти, день явно начал клониться к вечеру, а небо, и без того темное, стало еще темней. Справа от травяной полосы, вдоль которой он продвигался, раскинулось вспаханное поле. В земле, казавшейся скорее серой, нежели бурой, часто попадались белесоватые обломки мела и синевато-пестрые осколки кремня, но всходы еще не успели пробиться сквозь почву. Слева проходила поросшая травой тропа с многочисленными рытвинами, лужами и выбоинами, на дне которых виднелась светло-серая глина, смесь почвы с мелом.

Вскоре до него донесся знакомый, милый его сердцу звук: шорох ветвей буков, раскачиваемых ветром. Поначалу звук этот был едва слышен, и Брекену, который пробирался среди постоянно шелестевших трав, удалось уловить его только во время минутной остановки. Впрочем, шум ветра, гулявшего среди ветвей, становился все громче и громче, и на мгновение Брекену почудилось, будто он взбирается по склонам Данктонского Холма, направляясь к буковым деревьям, росшим вокруг Камня.

Ветер усилился, небо начало расчищаться, и Брекен заметил, что и впрямь поднимается на холм, над которым возвышаются буковые деревья, о присутствии которых он раньше мог лишь догадываться по характерному шороху. Стволы у них были тоньше, чем у тех, что росли в Данктоне, и поэтому казалось, будто они выше; буки стояли совсем близко друг к другу, и при взгляде с большого расстояния возникало впечатление, будто их ветви,