Питомник - Полина Дашкова

— Получается, был, — кивнула Ксюша.

— Значит, кроме вас и ребенка, здесь еще проживают ваш муж и свекровь?

— Да.

— Где они?

— Свекровь отдыхает во Франции, муж на даче.

— А вы знаете всех знакомых вашего мужа?

— Конечно, не всех. Мы женаты только год.

— Понятно. Живете, значит, вместе. И как складываются отношения со свекровью?

— Нормально. При чем здесь наши отношения?

— Да так, к слову пришлось. Мужу-то сколько лет?

— Сорок.

— А вам, значит, девятнадцать. Ну и ну, интересно. Сами-то вы с ребенком почему не на даче? Такая жара в Москве.

— Мне надо было показать дочку врачу, — судорожно сглотнув, соврала Ксюша. — Я вас не совсем понимаю, при чем здесь наш возраст и семейные отношения? — тихо спросила она, но милиционер проигнорировал вопрос и произнес задумчиво:

— Слушайте, а этот мужчина не мог быть просто знакомым вашего мужа, которому он дал ключ и забыл поставить вас в известность?

— Я сначала тоже так подумала, — ответила она и, отвернувшись, дала Маше грудь. Ребенок уже не плакал, только тихо всхлипывал. Было больно смотреть на осунувшееся, бледное личико, на красные припухшие глаза. Кожа вокруг ротика посинела. Маша выглядела, совершенно больной, Ксюша еще никогда ее такой не видела. От этого все внутри дрожало, было страшно за ребенка, и голова работала скверно.

— И вы не пытались с этим мужчиной сначала поговорить, выяснить, кто он и зачем? Может, действительно произошло недоразумение? Вы сказали, что брызнули ему в лицо из баллончика дезодорантом. Это, между прочим, не безобидно, — продолжал свой допрос пожилой в штатском.

Может, он был и не таким уж пожилым, лет сорок, не больше, но физиономия его показалась Ксюше весьма потасканной, как будто даже испитой. Двое других выглядели значительно приятней, но они молчали.

— А что мне оставалось делать? — Ксюша растерянно моргнула. — Я почувствовала, что он опасен.

— Просто почувствовали, и все? — По отечному милицейскому лицу скользнула скептическая усмешка, от которой Ксюшу передернуло.

— Я одна с ребенком, — медленно, четко проговорила она, стараясь смотреть прямо в глаза милиционеру, — ночью, в квартире, я обнаружила незнакомого мужчину. Я что, должна была предложить ему чайку выпить? Я испугалась, это вполне естественно.

— Ну да, конечно. Да вы не волнуйтесь так, Ксения Михайловна. Скажите, кто-нибудь из членов семьи терял ключи? — подал голос второй в штатском. Он был настроен более мирно, даже назвал ее по имени-отчеству, и Ксюша решила по возможности общаться только с ним.

— Я не знаю, я точно не теряла, свекровь тоже вряд ли, а вот муж… он очень рассеянный человек, много работает.

— Это ж где, интересно, надо работать, чтобы такие бабки заколачивать? — пробормотал пожилой. — Квартирка-то крутая какая. При таком богатстве лучше охрану нанимать. Сигнализация хотя бы есть?

— Есть. Но я приехала и отключила. Простите, а при чем здесь бабки? — возмутилась Ксюша — И при чем здесь крутая квартирка? Муж зарабатывает не так много, он заместитель главного редактора в журнале «Блюм». А у свекрови антикварная фирма.

— Ну, понятное дело. Антиквариат. Так на чем мы остановились? На ключах? Вот видите, вы даже не знаете, терял ли кто-нибудь ключи. Небось еще и домработница есть?

— Есть. И что? У вас все состоятельные люди вызывают неприязнь? — Ксюша постаралась улыбнуться в лицо милиционеру как можно надменней, однако чувствовала, что улыбка вышла жалкая.

— Так, девушка, ты здесь не очень-то выступай. Может, ты вообще все выдумала, — он гнусно подмигнул, — у свекрови-то небось навалом и бабок, и цацок, она жадничает, а тебе тоже хочется? Кое-что припрятала на черный день. Мужу сороковник, наверняка ты у него не первая, жены приходят и уходят. Мало ли, как сложится жизнь? Верно я говорю, а? — Он опять подмигнул. — Вот ты и выдумала какого-то мужчину в ванной с пистолетом, для достоверности милицию вызвала, и здесь нам лапшу на уши вешаешь.

— Скажите, а что такое цацки? — после долгого ошалелого молчания невинным голосом поинтересовалась Ксюша.

— Ладно, не прикидывайся, видали мы таких.

— Ну что я вам плохого сделала? — Ксюша не выдержала, громко всхлипнула. Маша, которая к этому времени уже наелась и заснула на руках, вздрогнула, открыла глаза, скривила ротик, собираясь заплакать. — Ш-ш, — сказала ей Ксюша, — на самом деле эти дядьки не такие злые, просто они устали, и зарплата у них маленькая.

— Ты кончай придуриваться, гражданка Солодкина, — рявкнул пожилой, — нечего из нас злодеев делать! Все очень недостоверно у вас выходит, понимаете или нет? Пистолет какой-то выдумали. — Он багровел, повышал голос, перескакивал с «ты» на «вы» и обратно, что выдавало в нем тайного психопата.

— Господи, ну почему, почему выдумала? Он чуть не убил нас, он бегал за нами с пистолетом.

— Может, вам это померещилось? — улыбнулся милиционер в форме. — Я вижу, вы девушка нервная, воображение у вас богатое. Мало ли что у него могло быть в руке? Сотовый телефон, зажигалка. Вы ведь издалека на него смотрели, близко он к вам не подходил. Вдруг со страху вы обознались, а, Ксения Михайловна? Знаете, бывают такие зажигалки-пистолеты, издали действительно очень похоже.

— Ничего мне не померещилось! А если бы он подошел ближе, нас бы уже не было. И вообще я не понимаю, почему вы со мной так разговариваете? У меня ребенок всю ночь не спал, посмотрите какая она бледненькая, у нее настоящий шок, и у меня тоже, а я, между прочим, кормящая мать. — Она чувствовала, что говорит что-то совсем не то, но с трудом справлялась с собой, едва сдерживала слезы, во рту пересохло, сердце колотилось все быстрей.

— Ладно, кормящая мать, вы все-таки посмотрите внимательно, пропало что-нибудь или нет. Вон сколько здесь у вас картин, статуэток всяких. Одно слово, антиквариат. Прямо музей, а не квартира. Тут сигнализации мало, тут правда вооруженная охрана требуется. Вы нас тоже должны понять. Знаете, что такое признаки преступления?

— Догадываюсь, — тяжело вздохнула Ксюша, — вы хотите сказать, что если ничего не пропало из квартиры, значит, нет признаков преступления? А то, что он незаконно проник в квартиру, это разве не признак? А пистолет? Давайте я напишу заявление.

— И о чем собираетесь заявить?

Ксюша стала догадываться, в чем дело. Им всем троим ужасно не хотелось возиться. Им было просто лень, вот и все. Она знала по фильмам и книгам, что если возбуждается уголовное дело, то его надо вести, и если в течение какого-то определенного срока оно не раскрывается, у милиционеров бывают неприятности. К тому же вид чужого богатства вызывал у них вполне понятные и простые чувства.

— Я собираюсь заявить о том, что ко мне в квартиру проник неизвестный, вооруженный пистолетом, и пытался меня убить, — проговорила она как можно спокойней и жестче, — и еще я заявлю о том, что вот этот ваш сотрудник, — она кивнула на пожилого, — кстати, позвольте узнать вашу фамилию и звание.

— Капитан Смачный, — буркнул пожилой и в очередной раз налился малиновой кровью, — можешь жаловаться сколько душе угодно, только смотри, чтобы потом не раскаяться. Будет тут мне всякая сопля указывать, — добавил он чуть слышно и сделал такое лицо, будто собирался сплюнуть на сверкающий дубовый паркет, однако сдержался.

— Ваш сотрудник капитан Смачный оскорбляет меня. Это, между прочим, тоже статья.

— Ксения Михайловна, — покачал головой тот, что был в форме, — вы же умная девушка, вас тут никто не оскорблял. Вот мы двое — свидетели, никаких оскорблений со стороны капитана Смачного в ваш адрес не было. Просто вызов показался нам странным. В квартире никаких следов взлома, грабежа, вы живы, здоровы, ребенок тоже. Знаете, сколько у нас бывает всяких ложных вызовов, когда людям кажется, что кто-то на них покушался, а потом выясняется, что все померещилось, или того хуже… Ладно, давайте успокоимся и не будем скандалить.

— Я не собиралась с вами скандалить. Я всего лишь вызвала милицию, когда на меня напали. Это что, преступление? Между прочим, если бы вы приехали по вызову сразу, а не через полтора часа, вы бы его наверняка поймали.

— Ксения Михайловна, — сладким голосом пропел молодой в штатском, — давайте-ка успокоимся. Лучше скажите, когда приедет ваш муж в Москву?

— Не знаю, — буркнула Ксюша.

— А чего так? Поссорились?

— Нет. Просто не знаю, и все.

— На даче есть телефон?

— Есть. А что?

— А то, что надо бы мужу вашему позвонить.

— Не надо! Он болен! Он там работает, статью пишет, его нельзя беспокоить.

— Так болен или работает? — Молодой в штатском прищурился и склонил голову набок. — Извините, Ксения Михайловна, но ситуация действительно кажется странной. У вас с мужем, как мы поняли, сложные отношения, со свекровью, наверное, тоже. Может, вы просто пытаетесь свести с ними счеты?