Семен Бабаевский.Кавалер Золотой звезды - Семен Бабаевский

— А с этой новостью ты запоздал, — сказал Сергей. — Ирину я по дороге встретил.

— Ну и что?

— Обо всем поговорили. Ну, я пойду к Савве.

Секретарь станичного Совета сказал, что Савва еще утром оседлал коня и уехал в степь, но что к вечеру обещал вернуться… Возвращаясь, Сергей по пути зашел к Савве домой. На дворе звенели детские голоса, и, когда Сергей открыл калитку, к нему побежали, видимо приняв за отца, маленькие остроуховцы. Тут же они поняли, что обознались, остановились, и только самый младший смело подошел к Сергею и сказал:

— А наша мамка баклажаны насаливает.

Анюта только-только управилась с соленьем. В сенцах стояли две кадки с помидорами — свежие, ярко-красные плоды были покрыты, как инеем, тонким слоем соли. Хозяйка, все такая же пухлая и ласковая, — только теперь природная ее полнота уже не могла скрыть беременность, — помыла руки и, вытирая их о фартук, пригласила Сергея в хату. В комнате было чисто убрано, пахло переспелой дыней. Под кроватью лежали арбузы.

— А Савва тебя заждался, — сказала Анюта. — Тут у него столько неприятностей.

— Какие ж это неприятности?

— А я толком и не знаю. — Анюта вытерла фартуком стул. — Посиди, Савва обещал к обеду вернуться. Хочешь арбуза? Выкатывай из-под кровати любой, какой на тебя смотрит.

Сергей нагнулся и достал полосатый, несколько продолговатый арбуз. Анюта вытерла его полотенцем, и то, как она положила арбуз на стол, как принесла тарелку, ножик, заставило Сергея снова в душе позавидовать Савве — хорошая была у него жена. Разрезая арбуз, Сергей вспомнил Ирину и улыбнулся.

— Знаю, знаю, отчего ты усмехаешься, — сказала Анюта, усевшись рядом на стуле.

— Да так просто.

— Нет, не просто, а потому, что зараз я тебя буду ругать.

— За что же меня ругать, Анюта?

— Ну, говори, купил соску?

Анюта ожидала ответа.

— А если не будешь ругать?

— Нет буду!

— А сосочку-то я купил. Вот она! — И Сергей вынул из кармана маленький пакетик, аккуратно завернутый в целлулоидную бумагу. — Да еще какая сосочка! Высший сорт. В центральном универмаге купил.

— Ой, какая славная! — воскликнула Анюта. — За это тебе, Сережа, большое спасибо. Сразу видно, что из тебя хороший отец получится.

— Да там уж какой будет.

Арбуз был давно съеден, а Савва так и не приехал.

— Я уйду, — сказал Сергей, — а когда приедет Савва, приходите вечерком к нам. Посидим, поговорим.

В этот вечер в доме Тутариновых долго светились окна. Узнав о приезде Сергея, сошлись соседи, близкие знакомые, пришел и Савва с женой. Время уже было за полночь, когда Сергей закончил рассказ о поездке в Москву и гости стали расходиться. Савву и Анюту Сергей проводил за ворота. Поговорив о своих делах, Сергей и Савва решили утром ехать в район.

— Только давай выедем пораньше, — прощаясь, сказал Сергей, — чтобы Кондратьева застать в райкоме.

Тимофей Ильич и Ниловна уже легли спать, когда Сергей вернулся в хату.

— Сережа, — тихо заговорила Ниловна, приподняв голову. — Я постелила тебе на лавке. — Она взглянула на дверь, ведущую в горницу. — Там теперь Анфиса полная хозяйка.

Сергею было безразлично, где спать. Свет был погашен, в комнате стоял полумрак. Вытянувшись на лавке и закинув руки за голову, Сергей думал и о специалистах, которые побывали в станице и нашли непригодным место для строительства электростанции, и об актах, составленных Рубцовым-Емницким, и о завтрашней поездке в район, и о том, что скоро ему придется взять на себя обязанности председателя райисполкома.

— Батя, вы не спите? — спросил Сергей.

— Дремаю. А что ты?

— Поговорить хотел. Скоро, батя, я буду председателем нашего райисполкома.

Тимофей Ильич ответил не сразу. Сергей слышал, как заскрипела кровать, как старик поднялся на локоть.

— Это, что же, в Москве тебе об этом сказали?

— Разговор начался давно, еще когда в Ставрополь ездил.

— И молчал?

— Что ж прежде времени говорить.

— А теперь дело уже решенное?

— Почти. Сессия райсовета должна решить.

— Что ж, Федора Лукича снимают?

— Ему надо лечиться. Он давно просился.

Снова заскрипела кровать. Тимофей Ильич сел, спустил на пол костлявые, в белых подштанниках ноги, достал кисет и стал молча закуривать. Зажглась спичка, и Сергей увидел хмурое щетинистое лицо отца.

— Сам пожелал или люди того захотели? — раскуривая цигарку, спросил Тимофей Ильич.

— Я дал согласие, а избирать будут на сессии. Как обычно это делается.

— А справишься? Подумал ты об этом?

— Обо всем, батя, уже я думал и передумал.

— Ох, смотри Дело нешуточное.

— Тимофей, ты не об этом печалься, — вмешалась в разговор Ниловна. — Разве ж Сережа не управится с той работой? Будет по району разъезжать на машине и указания давать. Ты лучше спроси у него, как нам, старикам, жить. Старшие поразъехались и уже на порог не появляются. Анфиса замуж вышла и тоже норовит со двора. Думала, вернется Сережа, поживем с ним вместе. — Ниловна умолкла, и Сергей слышал, как она тихонько заплакала.

— И какая же ты стала слезливая, — сердито сказал Тимофей Ильич. — В молодости за тобой этого не замечал. А подумай своей головой, чего плакать? Наседка небось не плачет, когда цыплятки подрастут и разбегутся? Тут радоваться надо. Сын — голова всего района, и чей же сын — да твой! А ты в слезы. Слушай, Сергей, что я тебе скажу. Раз дело это нужное и уже решенное — становись и работай. Может, ты нашего Артамашова обуздаешь, а то беда, скачет напропалую. Только я так думаю. На войне ты отличился смелостью, а тут одного этого маловато. Знаю я тебя, натура горячая — покойный твой дедушка был таким. А эта работа требует хладнокровия. Сколько у тебя будет людей — войско! И со всеми надо приличное обхождение. И ежели по-настоящему вникать во всю нашу жизнь да обо веем заботиться — какая тут нужна голова, какие силы и сколько терпения потребуется!

Ниловна наплакалась вволю и уснула, а отец и сын все еще разговаривали, не замечая, что в окно смотрит заря.

Женщины выгоняли в стадо коров и видели, как со двора Тутариновых покатила стансоветская тачанка, стуча и подпрыгивая на камнях. Лошадьми правил Дорофей, упершись для удобства ногами в жестяной козырек. В задке сидели Сергей и Савва. Женщины долго смотрели им вслед.

— Сынок Ниловны куда-то помчался.

— Мотается. В Москве месяц жил.

— Счастливая мать.

— Молодой, а погляди, какой деловитый.

— Нам бы такого председателя колхоза.

— Ишь чего Фроська захотела! Я слышала, будто его ставят на место Федора Лукича. Должно, за этим и в Москву вызывали.

— Правда ли? Вот хорошо.

— И вовсе не за этим. Был на празднике. На своем танке возле Кремля проезжал. Он сам вчера об этом рассказывал.

— Так это все равно.

— А слышали? Марфа-птичница метит его в зятья за свою Ирину.

— Девка не плохая.

— Знать, у Тутариновых будет сразу две свадьбы.

Усть-Невинская давно скрылась в утреннем тумане. Из-за горы вставало солнце, и его лучи прижимали туман к земле. Было прохладно. Роса прибила пыль на дороге, и всюду, где туман уже рассеялся, — на стерне, среди сухого бурьяна, на копнах, — блестела, как стеклянная пряжа, мокрая паутина. Дорогой Сергей еще раз просмотрел написанные под копирку акты комиссии, которую возглавлял Рубцов-Емницкий, выводы и заключения по поводу того, что на Кубани, вблизи Усть-Невинской, нельзя строить электростанцию.

— Неужели мне еще раз придется ехать к Бойченко? — сказал он, когда тачанка уже гремела по мостовой районной станицы.

Но ехать к Бойченко Сергею не пришлось. Все произошло совсем не так, как он предполагал.

— Тутаринов! Как ты мне нужен! — крикнул Кондратьев, встречая Сергея. — Я уже хотел посылать за тобой машину. Заходите! И ты, Остроухов, тоже нужен.

Поздоровавшись с Кондратьевым, Сергей без лишних слов развернул перед ним папку с актами и выводами комиссии. Кондратьев взял бумаги.

— Жалоба? — спросил он.

— Да. Ну, как же не жаловаться! — горячо заговорил Сергей. — Пока я был в Москве, в станице нашлись хозяева на лес. Это же черт знает что такое! Рубцов-Емницкий составил вот эти акты на лес, к которому он не имеет никакого отношения. Или посмотрите, чем мотивирован отказ строить станцию? Не подходит грунт. Это же смешно!

— Да ты не горячись, — сказал Кондратьев. — Все это мне известно. Я звонил Бойченко. Все улажено, и проект гидростанции будет составляться в «Сельэлектро». А с актами Рубцова-Емницкого придется тебе, Сергей Тимофеевич, самому разобраться.

— Не понимаю. Я и так уже во всем разобрался. Тут нужны какие-то меры.

— А меры мы потом с тобой вместе примем. — Кондратьев посмотрел на Сергея. — Да, вместе! Вот что: завтра созывается сессия райсовета. Будем избирать тебя главой нашего района. Так что погоди денька два, и жалобу свою рассмотришь сам. Завтра приезжает Бойченко. Надо нам готовиться. Ты, Остроухов, возвращайся в Усть-Невинскую и завтра приезжай со своими депутатами. А Сергея я уже домой не отпущу.