Призрачный воин - Торп Гэв

Открывающая Седьмого Пути не считала себя бессмертной, однако знала, что не иссохнет от старости. Внутри нее текла сила Иннеада, которая отвела ее от порога жизни и смерти, чтобы следовать иным путем. Глядя на мелькающий перед ней клинок противника, лишь на волосок избегая его смертоносного касания, она до сих пор не могла поверить в предательство своего чемпиона. То, что ее ожидала подобная смерть, казалось смехотворным, более того, оскорбительным.

Она ничего не могла поделать.

Оставалось только довериться Иннеаду.

Иврайна видела горящий в Визарховом сердце огонь Кхаина, после целого века дремы снова разожженный близостью к Осколку Войны. И пока это пламя горит, Визарх будет оставаться приверженцем Кхаина. Вокруг слуги Кроваворукого вихрились души избранников Иннеада, вопя на него в знак презрения, однако тот продолжал биться, словно не замечая их недовольства.

Огонь этот могла погасить лишь одна сила, но она оставалась для Иврайны недосягаемой.

Увидев устремленный ей в грудь очередной удар, Открывающая Седьмого Пути отвела руку. Лезвие Азу-вара рассекло одеяние и рунический костюм под ним и погрузилось в смертную плоть.

Боли не было. Иннеад сделал свою дочь нечувствительной к ней. Впрочем, из пробитого бока рекой хлынула кровь, пропитавшая одежду багрянцем и лужей растекшаяся на темной дороге.

Иврайна, с фонтаном бьющей из перерубленной артерии жизненной влагой, начала заваливаться на спину, по-прежнему стискивая в одной руке веер, а в другой — меч Скорби.

И не почувствовала, как упала на землю. Ее накрыло ледяное прикосновение Иннеада, приглушившее слух, зрение, осязание и вкус, так что ей показалось, будто она опустилась на приятное ложе из пепла.

Иврайна уставилась в грозовые небеса и в беснующихся облаках узрела лик своего бога.

Мелиниэль, до сих пор оглушенный, попытался встать, но сломанная нога подкосилась, и он сложился пополам, с проклятиями схватившись за раненую конечность. Автарха охватил ужас, едва он заметил растерзанное изнутри тело Альтениана, из которого, словно артиллерийские снаряды, взметывались столбы огня. Он услышал позади неистовый вопль и, перекатившись, заметил Иянну, во весь опор несущуюся сквозь давку сражающихся воинов. Поравнявшись с ним, она метнула копье Тевтласа подобно дротику.

Они оба неотрывно следили за летящим в спину Осколка Войны копьем. Сердце Мелиниэля сжалось в ожидании, что бессмертное существо в любой миг обернется и отобьет копье.

Но опасения не оправдались. Острие вонзилось кровожадному сыну Кхаина в шею прямо над краем костяной кирасы. От силы удара исполин припал на колено, и из раны мощным потоком выплеснулась магма.

ГЛАВА 33

ХОЛОДНЫЕ ОБЪЯТИЯ ИННЕЯДА

Лаариан выронил меч, едва клинок обагрила первая капля крови. Иврайна падала перед ним, словно с утеса, пока он не понял, что пятится сам, ошеломленный от содеянного, будто от настоящего удара.

Лицо Дщери Теней, застывшее в безмятежности, врезалось в память своей умиротворенностью, и всего на миг они встретились взглядами.

Она упала, словно тряпичная кукла, с повлажневшими от крови, прилипшими к боку и бедру одеяниями. На черной земле под ней стала растекаться багровая река. Визарх, вернувшийся после утоления жажды Лаариана, воззрился на то, что совершил в гневе.

Все остановилось. Не на поле боя, ибо битва даже не думала стихать, но в провале между жизнью и смертью. В загробном мире, наполненном тенями умирающих альдари, кончина Иврайны прокатилась подобно оглушительному безмолвию. Не стало стенающих призраков. Не стало вихря мстительных духов. Не стало отходящих в муках душ. Психический план, преисполненный неистраченным потенциалом, содрогнулся в мощном спазме, что вырвался из тела Иврайны, когда Седьмой Путь отворился и выпустил из себя мертвецов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

С криком новорожденного, разразившимся в ушах и разумах, в Колодец Мертвых ворвалась Инкарна. Прозрачная фигура пролетела сквозь Дщерь Теней и, подхватив ее и прижав к груди, словно отец получившего ссадину ребенка, начала подниматься в небеса. Инкарна воспаряла все выше и выше, потусторонним свечением разгоняя тучи и сыпля белыми молниями в ответ на падающие алые разряды.

Поле брани затопил скорбный вопль, такой горестный, что иннари, внезапно забыв о былой ярости, безвольно опустили оружие и обратили взоры на поднимающееся над ними бледное и прекрасное наполовину демоническое создание.

Из глаз инкарнации Шепчущего бога закапали серебряные слезы и укрыли провозвестницу саваном, сотканным из чувства утраты Иннеада. Инкарна кружила по воздуху, волоча за собой белый хвост из энергии душ и крепко прижимая когтистыми пальцами голову и тело павшей. А затем Инкарна подбросила Иврайну, словно птицу, выпущенную на волю, и та полетела вниз с раскинутыми руками, которые по-прежнему держали веер и меч.

Следом за посланницей протянулись нити энергии, связывающие ее с Инкарной, и аватара Иннеада стала разматываться, будто клубок, струйкой белого огня перетекая в тело той, что призвала ее.

Визарх скорее почувствовал, чем увидел, как в ней вспыхнула жизнь, хоть ему и почудилось, словно глаза Открывающей Седьмого Пути вдруг широко раскрылись, когда она вновь перешагнула порог жизни. Она устремилась вниз подобно белой молнии, не сводя взора с припавшего к черной земле Осколка Войны, из шеи которого торчало копье.

Иврайна падала с улыбкой на устах. Она верила и была за это вознаграждена. Мчась к раненой фигуре из тени и огня, Открывающая Седьмого Пути чувствовала, как в нее вливается энергия Шепчущего бога и становится частью ее самой.

Словно метеор, провозвестница обрушилась на Осколка Войны и выставленным перед собою мечом изящно снесла ему голову с плеч.

Во взрыве белого пламени, погасившего скорость ее падения, она приземлилась и оглянулась как раз вовремя, дабы увидеть смерть аватары Кроваворукого. Великан замер, затвердевая подобно остывающему железу, и при свете огня, который разожгло внутри него отмщение Иннеада, растаяли все окутывавшие его тени. Как ржавчина, по телу поползла засохшая кровь, заковывая аватару от шеи до пят. После эта бурая корка отслоилась, словно на ветру, и оставила от Осколка Войны лишь горку багрового пепла, что превратилась в еще более мелкий порошок. Затем исчез и он.

ГЛАВА 34

СЕРДЦЕ ЭЛЬДАНЕША

Колодец Мертвых завывал с похоронной торжественностью. Все звуки казались приглушенными: виноватые всхлипы, недоверчивое бормотание, шепоты искренних извинений. Выжившие иннари непонимающе смотрели на учиненную ими резню. Целая треть вошедших во врата Перерожденных лежали окровавленными и мертвыми на голых скалах. Столько же воинов-духов пало из-за безумия, вызванного Осколком Войны.

Некоторые неуверенно брели по полю брани, ища своих спутников и тихо называя их по имени. Многие сидели, оцепенев от шока, невидящими глазами вглядываясь в горизонт и видя перед собой лишь образы прошедшей бойни.

Иянна подобрала копье Тевтласа и отметила, что его острие притупилось — отломился кончик. Такова цена убийства аватары бога войны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мне жаль.

Духовидица в смятении обернулась к извиняющемуся Мелиниэлю. Автарх сидел с вытянутой ногой, держась за бедро. Она почувствовала лучащуюся из него боль и догадалась о причине.

— За что тебе просить прощения? Ты сделал, что мог. — Она присела возле него и положила руку на раненую ногу. Через ее пальцы потекла энергия душ, разжигающая процесс ускоренного исцеления, сокрытый глубоко внутри каждого альдари. Заряжая нервную систему Мелиниэля энергией и ускоряя кровообращение, она подтолкнула тело автарха к тому, чтобы оно начало самостоятельно сращивать сломанные кости и заменять погибшие клетки. — К тому же ты не потерпел неудачу.