Служба внешней разведки - Леонид Млечин

В Польше были громкие шпионские скандалы. Поляки утверждали, что российская разведка пытается получать информацию у старых друзей — бывших партийных чиновников, которые теперь заняли важные посты в государстве. В конце 1995 года в результате такого обвинения вынужден был уйти в отставку премьер-министр Юзеф Олексы.

Мало кто из поляков всерьез полагал, будто премьер-министр, яко тать в нощи, бегал на тайные встречи с российским резидентом и, поминутно оглядываясь, передавал ему секретные документы из собственного служебного сейфа.

Но скандал напомнил полякам о том, о чем сам Олексы хотел бы забыть. В социалистические времена молодой, перспективный партийный работник Юзеф Олексы действительно крепко дружил с сотрудником представительства КГБ в Польше и даже ездил с ним на охоту. Об этом поведал журналистам бывший офицер внешней разведки Владимир Алганов, который с 1981 года работал в представительстве КГБ в Варшаве.

Владимир Алганов устроил пресс-конференцию в Москве, чтобы обелить Олексы. Он рассказывал:

— Я его не вербовал, вербовать не мог, потому что не имел права заагентурить гражданина соцстраны…

Но благими пожеланиями вымощена дорога в ад. Владимир Алганов только подтвердил тот факт, что в прежние времена нынешний премьер-министр поддерживал выходившие за рамки его служебных обязанностей отношения с иностранным разведчиком.

Остальное поляки могли себе домыслить в зависимости от силы воображения: установив с кем-то контакт, разведка постарается не упустить ценный источник, и кто-то из преемников удачливого Владимира Алганова продолжал встречаться с Юзефом, когда Польша перестала быть социалистической, а Олексы, напротив, пошел в гору…

Конечно же, в прежние времена в Польше (как и в большинстве социалистических стран) дружба с советскими разведчиками не только не была криминалом, но, напротив, являлась необходимым условием успешной политической карьеры.

Я беседовал с генерал-лейтенантом внешней разведки в отставке Виталием Павловым, который десять лет возглавлял представительство КГБ СССР в Польше.

— Принимая меня перед отъездом в Польшу, — вспоминал генерал Павлов, — Юрий Владимирович Андропов сказал: «Вы должны знать все, что происходит в стране. Но вы не имеете права заниматься агентурно-оперативной работой. Никаких вербовок и конспиративной деятельности…» На агента, с которым мы сотрудничали, полагалось завести дело, папку с донесениями. Но нам было запрещено заводить дела на граждан социалистических стран. А раз нет документа, нет и агента…

На самом деле и не было никакой нужды в оформлении сотрудничества! Самые высокопоставленные польские политики, начиная с членов политбюро, сообщали представителям КГБ все, что интересовало Москву. Только что в очередь не выстраивались, чтобы первыми успеть донести до московского представителя самую свежую информацию. Каждый сам ему подносит и «спасибо» говорит…

— Они были очень откровенны, — рассказывал генерал Павлов. — Многие из моих собеседников считали, что тесные связи с представителем КГБ улучшат их позиции в Варшаве.

В социалистические времена Юзеф Олексы работал в ЦК ПОРП, был первым секретарем одного из воеводских парткомов. Нет ничего удивительного в том, что и будущий премьер-министр Олексы дружил с сотрудниками московской разведки, понимая, как важно произвести на них хорошее впечатление. Был ли он потом, уже в роли главы правительства независимой Польши, столь же откровенен с российскими гостями, осталось неизвестным. Но карьера его была сломана…

Друзей у разведок не бывает. Даже в социалистическом лагере товарищи понемногу старались следить друг за другом, но очень осторожно. С 1982 года, когда Юрий Андропов стал Генеральным секретарем ЦК КПСС, советская разведка начала наращивать свои нелегальные структуры в Восточной Европе.

Это направление российской разведки понесло большие потери. Примакову пришлось сменить разведывательный аппарат в восточноевропейских странах полностью, поскольку местные спецслужбы знали товарищей в лицо.

Другая проблема возникла с бывшими советскими республиками. Литва, Латвия и Эстония в первую очередь стали объектом разведывательного внимания. В аппарате разведки в Москве служили и латыши, и литовцы, и эстонцы. Можно ли им доверять работу против собственных республик и разумно ли это?

В первые годы работы российской разведки живо обсуждалась проблема лояльности: как поведут себя уроженцы республик, ставшие самостоятельными? Сохранят верность России или предпочтут перейти в формируемые там собственные разведывательные органы? И когда они примут это решение: сейчас или ознакомившись получше с секретами новой российской разведки?

А у контрразведки были свои тревоги. Ее пугал призрак мощной украинской разведки, которая станет искать помощи и сочувствия у российских граждан украинского происхождения. Но обошлось. Разведывательные органы стран СНГ договорились друг за другом не шпионить. Это не значит, что разведки бывших республик бездействуют. Просто они лишены права вербовать агентуру. На три балтийские республики эти добровольные самоограничения не распространяются.

«Я прислушиваюсь к вашему мнению»

Примаков многое изменил в разведке. Он все делал для того, чтобы она вписалась в меняющееся время. Но он рассуждал очень реалистично: это можно сделать, а это нельзя, и за невыполнимое не брался.

К нему многие сотрудники приходили с различными радикальными идеями — предлагали и то изменить, и это. Примаков выслушивал их внимательно и отвечал:

— То, что вы предлагаете, это правильно. Я с вами совершенно согласен. Это очень интересно и очень полезно. Но не сегодня: нас не поймут. Тут сейчас такое поднимется — нет, это невозможно. Это мы сделаем позже.

Примаков, пожалуй, был самым демократичным начальником разведки за всю ее историю. Он не замыкался в кругу своих заместителей и начальников важнейших отделов.

Вот что рассказал мне один из офицеров:

— Я был начальником направления — это одно из подразделений внутри отдела, и вдруг меня вызвали на совещание к самому начальнику разведки. Это было крайне необычно. То есть Примаков позвал не только начальника отдела, но и непосредственного исполнителя. В общем разумно: исполнитель лучше всех знает ситуацию в стране, но за двадцать лет моей службы это случилось в первый раз.

Примаков вернулся из зарубежной поездки с неожиданной идеей. Он предложил подумать, а не стоит ли России продавать оружие нескольким странам, которым прежде не продавали по политическим соображениям.

Он начал разговор в спокойной академической манере:

— Вот я только что побывал в нескольких странах. Все закивали:

— Знаем, Евгений Максимович, мы эту поездку и готовили.

— Хорошо, — продолжал Примаков. — У меня есть одна идея. Вы, конечно, будете возражать, но сначала послушайте мои аргументы.

И Примаков заговорил о том, что есть страны, которые готовы покупать наше оружие, платить наличными. Грешно отказываться от такой возможности. Ведь нам экономические интересы всего важнее. Необходимо усиливать экономический вектор нашей политики.

Потом Примаков предложил всем высказаться. Было свободное обсуждение, совершенно академическое. Он не обиделся, что ему все возразили. Не было приказного тона, грубости, авторитарности: выслушайте мое мнение и выполняйте.

Разведчики говорили о том, что экономический фактор, конечно, важен, но есть и другие соображения, в перспективном плане еще более важные.

Примаков всех выслушал очень внимательно, задал еще какие-то вопросы, а потом спокойно сказал:

— Я прислушаюсь к вашему мнению. Вопрос снимается. Мы не будем обращаться к президенту с предложением пересмотреть политику в отношении продажи оружия.

В разведку Примаков привел с собой только трех человек. Бессменного и преданного ему помощника Роберта Вартановича Маркаряна, которого знал еще по Институту востоковедения Академии наук.

Привел Юрия Антоновича Зубакова, вице-адмирала. Он двадцать три года служил в органах госбезопасности, в перестроечные времена был заместителем заведующего сектором ЦК КПСС. В 1990—1991 годах работал у Примакова в Совете безопасности. Зубакову Примаков поручил кадры, потому что, как пишет сам Евгений Максимович, прежний зам не спешил посвящать директора разведки в детали своей кадровой политики.

Привел генерал-лейтенанта Ивана Ивановича Гореловского (со временем он станет генерал-полковником). Он был председателем КГБ Азербайджана, а в 1989 году возглавил сектор проблем госбезопасности государственно-правового отдела ЦК КПСС. Хозяйственник — мелковатое слово для Гореловского. Знающие люди называют его невероятным умельцем. Примаков передал ему все хозяйственные, социальные и бытовые дела.