Это мучительное пламя - Ксения Мартьянова

она, а затем перевела глаза на Тайлера. – Позаботься о девочках, и в случае чего, сразу же звони. Я остаюсь.

Парень покорно кивнул, а Эбби моментально ощутила на себе яростный взгляд человека, готового прямо сейчас перекинуть её через плечо и дотащить до ожидающей у выхода машины. Наверное, так бы и было, если бы в эту самую секунду не открылась дверь в палату.

– Доктор Фолк, – Дарен встал со стула, – как Пол?

– Прошу, скажите, что операция прошла успешно, – взмолилась Элейн, и Эбби поддерживающее сжала её плечо.

– Успешно, – подтвердил Итан. – Мистер МакЭвой полностью стабилен.

– Боже, спасибо тебе, – на губах Элейн промелькнула улыбка: счастливая, облегченная. – Я могу увидеть его?

– Боюсь, что пока это невозможно. Во время извлечения пули возникли некоторые осложнения… она раскрошилась, – начал объяснять Фолк, – её фрагменты попали в мягкие ткани и чудом не задели жизненно важные органы. Открылось внутреннее кровотечение, но его удалось вовремя остановить и извлечь металл. Сейчас говорить о видимых повреждениях ещё рано, но они вероятны. Мы должны заботиться о покое мистера МакЭвоя до тех пор, пока не убедимся, что из его тела были извлечены все осколки.

Эбигейл опустилась на корточки перед подругой и сжала её дрожащие ладони в своих, понимая, что с её состоянием нужно что-то делать. Дарен отвел Итана в сторону, вероятно, решив поговорить с мужчиной наедине. Вернулся он минут через пятнадцать – и вернулся хмурым, даже каким-то серьезным, ни на шутку озабоченным – ну и как здесь не переживать?

– К Полу до утра нас всё равно не пустят, поэтому я убедила Элейн поехать в гостиницу, – сказала Эбби, подходя к Дарену. – Гейл повез её. – Он лишь кивнул: не поднимая на неё глаз и продолжая оставаться где-то в своих мыслях. Она обняла себя руками. – О чем вы говорили с доктором Фолком?

Это вынудило его придти в себя.

– Ни о чем таком, – мотнув головой, ответил Дарен, – просто узнавал, какие лекарства понадобятся, когда Пола выпишут.

– И это то, что ты не мог обсудить при всех? – Спросила Эбби, и, понимая, что своими догадками попала в точку, продолжила. – Объясни мне, что происходит.

Его синие глаза потемнели – такой оттенок они приобретали лишь в двух случаях: когда всем его естеством завладевала либо страсть, либо ярость. И что-то подсказывало ей, что первый вариант при данных обстоятельствах был не совсем уместен.

– Я уже говорил тебе.

– Я хочу знать правду, – твердо заявила она, осознавая, что теряет терпение, – а не слышать очередную ложь про вооруженные нападения, которых в действительности нет!

Его эмоции и мысли невозможно было прочесть. Этот человек закрывался от неё. Снова.

– Не понимаю, о чем ты, – спокойно ответил он, а затем повернулся, чтобы взять со стула мобильный и ключи. – Это и была правда.

– Дарен, я не дура! – Не выдержала Эбби, чувствуя, как внутри предательски кольнуло. – Ничего не объяснив, ты приставляешь к нам телохранителей, после этого в нас стреляют и твой лучший друг оказывается в больнице; ты разговариваешь с врачом, отводя его подальше, чтобы мы ничего не услышали, а затем ведешь себя так, словно ничего этого не было и продолжаешь врать!

– Что ты хочешь услышать?! – Он повысил тон голоса и резко развернулся. – Я уже ответил на твои вопросы, чего ещё ты от меня ждешь?

– Правды! – Тоже прикрикнула она, совершенно позабыв о том, что они находятся в больнице. – Я жду правды! В нас стреляли, Дарен! Стре-ля-ли, – по слогам повторила Эбби, – на месте Пола могла оказаться Мэнди, Элли, Адель, или я, в конце концов! Моя семья могла пострадать!

Он сделал шаг и неожиданно обнял её за плечи.

– Пока я рядом, никто из твоей семьи не пострадает, – тихо заверил её Дарен. – Я обещал тебе, помнишь? Обещал, что сделаю всё, чтобы не дать тебя и твою семью в обиду. Так и будет. Я со всем разберусь. Ты просто должна верить мне.

– Верить? – Она усмехнулась сквозь щемящую боль в груди. – Во что? В то, что ты будешь защищать нас до самого конца? Или в то, что это окажется тебе по силам? – Он замер, а Эбби завертела головой. – Ты хочешь уберечь тех, кто тебе дорог, и я понимаю это. Но твоя проблема в том, что ты не знаешь, когда следует остановиться. Не понимаешь, что есть вещи, против которых ты бессилен. – На этих совах её голос сорвался, а затем и вовсе опустился до умоляющего шепота. – Прошу… расскажи мне правду. Расскажи, или поклянись, что не лжешь.

Дарен не шевелился. Эбби понимала, что поступила нечестно, заставив его выбирать, но почувствовала облегчение от того, что, не сказав ей правду, он и не поклялся. Хотя это облегчение было несравнимо с силой появившейся внутри обиды.

– Необходимо, чтобы ты верила мне, – тихо повторил он. – Я буду пытаться обезопасить вас до тех пор, пока полиция не найдет банду этих отморозков и не посадит каждого из них за решетку. А до этого момента сделаю всё, чтобы вы находились как можно дальше от этого квартала и района в целом. А сейчас пойдем. Машина уже ждет.

Его глубокие синие глаза сосредоточились на ней, и он неуверенно, но протянул к ней руку.

Эбби злилась на него, на себя, и на всё происходящее, потому что отчетливо понимала: что-то надвигалось. И это что-то настолько сильно беспокоило всегда бесстрашного Дарена, что начинало пугать и её саму. Она боялась в одночасье лишиться не только своей семьи и жизни, но и той сказки, в которую лишь недавно смогла заставить себя заново поверить.

Она дала ему свою руку, ощутив, как твердые пальцы сжали её ладонь. Дарен выдохнул – словно от облегчения – будто бы боялся, что она поступит иначе.

Они вышли из здания. На улице было темно, но Эбби тут же разглядела знакомый черный автомобиль, который, по всей видимости, пригнал один из телохранителей.

Мысли вновь забегали в голове; от этого круговорота становилось дурно.

– Ты снова делаешь это, – прошептала она, понимая, что слова сами рвутся наружу.

– Что? – Так же тихо спросил он, заставляя что-то внутри перекувырнуться.

– Отдаляешься.

Прохладная рука слегка сжалась, но он ничего не ответил. Эбби не знала, почувствовал ли этот мужчина вину; осознал ли свою неправоту, и самое главное, захотел ли всё это изменить. Дарен просто открыл дверцу машины, и помог ей забраться на заднее сиденье. Он так и не понял её обиды, злости и бессилия. Когда дверь захлопнулась, Эбби закрыла глаза, прислушиваясь к бешеному ритму своего сердца. Она прикусила губу,