Знак снежного бога (СИ) - Элевская Лина

Что за причуда?.. Пригрезилось?

Глаза наконец обрели способность нормально видеть — и Рэлико с облегчением узрела хорошо знакомое бледное лицо.

Ланеж. В белых глазах тревога, губы сжаты, в уголке горькая складка… Длинные белые пряди трепал ветер, умело вплетая в них снежинки. Сердце странно защемило.

Он ведь обещал ей что-то, а она забыла…

Но как он мог обещать ей что-то, если она лежала без чувств?

Не приснилось же…

Губы отказывались слушаться, голос превратился в надрывный шепот.

— Ланеж… что с… тем богом?..

Ланеж вознес хвалу Сулу за то, что она забыла жуткую битву со Сньором. Его наликаэ ни к чему такие воспоминания. Он поспешно окружил поляну снежной завесой — на всякий случай. Для чего теперь ее пугать видом алтаря и всего остального?

— Его больше нет, — успокоил Ланеж Рэлико, склонившись над ней. Коснулся ее ладони — ледяными пальцами, обжигающе-замораживающими… и тут же отдернул руку. — Прости, я забыл на миг, что без перчаток. Как ты, Рэлико?

Лицо не отражало и десятой доли чувств, которые она слышала в его голосе.

Но совсем недавно ей казалось, что читать его эмоции так легко… Вот ведь наваждение!

И вдруг воспоминания полились потоком. Хаотичные, сумбурные — о том, как появились из ниоткуда новые духи, как поделились с ней силой… Синий свет, заливший все вокруг — откуда взялся? Угасший огонь, и пепел по ветру, и ледяной меч чуть покачивается, воткнутый глубоко в наст. Лицо Ланежа, на котором нежность смешивается со страданием, и он что-то говорит… И самое жуткое видение — словно она со стороны смотрит на собственное лицо.

— Тяжело двигаться… Что со мной?

— Ничего страшного, ты просто замёрзла. Скоро пройдет, потерпи чуть-чуть. Не бойся, я рядом.

Она вздрогнула всем телом.

Вот что Ланеж обещал ей — побыть рядом! А еще что они будут видеться дважды в год, что ее ждет немало чудес в будущем… что он не оставит ее, если только не перестанет быть нужным… Как будто такое возможно!

Рэлико попыталась улыбнуться, и у нее почти получилось.

На губах, к которым медленно возвращался нормальный цвет, начали таять редкие снежинки. Вернулась дрожь — тело начинало отогреваться, и девушку тут же бережно закутали в хорошо знакомый плотный белый плащ с опушкой.

И Рэлико вспомнила еще кое-что.

— Ты обещал мне подарок.

В белых глазах мелькнуло изумление, а затем Ланеж вдруг улыбнулся.

— Я так и знал, что твой дух слишком крепко дружит с телом, — покачал головой он. — Согрелась?

Пришла в себя?

— Пока нет, — честно сообщила Рэлико. — Но постепенно становится теплее. Даже смешно — отогреться в сугробе…

— Ты — моя наликаэ, вот и можешь согреться в снегу. — со значением произнес Ланеж. — А холодно потому, что изнутри тело замерзает куда быстрее… Особенно если им некому управлять.

И снова та картинка — она смотрит со стороны на саму себя.

— Я что, правда выходила из тела? — непослушными губами прошептала Рэлико.

Внимательный взгляд белых глаз.

— Совсем ненадолго, — неохотно кивнул ее бог.

Ой…

— Я думала, мне привиделось. Такой сумбур… Все спуталось, не разобрать, где фантазия, где правда.

— Человек помнит то, о чем должен помнить, и забывает то, что для него излишне, — пожал плечами снежный бог. — В тебе было слишком много зимней силы, Рэлико. Когда она вся утекла, твой дух тоже не удержался. Вот и память подводит — тело не могло запомнить то, что происходило не с ним.

— Зато я помню, что ты обещал мне подарок, — упрямо повторила она.

— Сначала согрейся хоть немного, — попытался увильнуть Ланеж.

— Сейчас, — непреклонно насупилась она.

Было интересно, что он еще придумал… Они, в конце концов, одолели злого снежного бога! Каким-то чудом, не иначе.

Дух покинул тело… то есть, она могла и не вернуться? Могла умереть?

Душу вдруг наполнил острый восторг, вызванный тем, что она жива. Что дышит, видит, слышит, чувствует. Каждое биение сердца наполняло ликованием.

Рэлико попыталась подняться, но локоть предательски скользнул, и она едва не приложилась затылком. Но ее в последний момент подхватили.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Щека уже привычно легла на белое одеяние, под которым билось сердце — напряженно, тяжело, гулко. И теперь близость эта ощущалась по-особенному остро.

— Ты ведь меня вернул? — прошептала она.

Ланеж кивнул и отвернулся. Волосы свесились пеленой, закрыв бледное лицо.

— Спасибо, — искренне сказала Рэлико. — Спасибо тебе.

Он вздрогнул. Повернулся к ней.

Только улыбка на бледных губах была какой-то странной.

— Я рад, что ты рада этому, Рэлико.

…Забыла о том, что едва не стала духом зимы. Грустно, но правильно. Он верно поступил.

Рэлико нахмурилась, силясь вспомнить еще хоть что-нибудь, но тщетно. Только голова закружилась. Пришлось, прикрыв глаза, прильнуть к самой надежной ее опоре.

В его плаще и не холодно ни капли…

Дыхание перехватило, едва тяжелая, надежная рука поддержала под спину — бережно, осторожно, как умел он один.

— Все еще мерзнешь? — тихо спросил в самое ухо низкий голос, от которого по спине пробежала новая волна дрожи.

— Нет, — прошептала она. — Совсем нет.

Какое мерзнешь, щеки жаром пышут…

От Ланежа пахло неуловимой морозной свежестью.

Вечность готова так просидеть!

— Что еще помнишь, Рэлико? — тихо спросил он.

— Мало что. Рада, что прежний бог получил по заслугам, но я не помню, что было, перед глазами лишь огонь угасший, и всё. Помню зато, как ты обещал, что будешь приходить, что я буду видеть тебя, — с вызовом сообщила Рэлико, и от ее тона снежный бог невольно улыбнулся. — И еще обещал мне подарок!

— А помнишь, за что?

Беспокойно завозилась, подняла голову.

— Нет. Но какая разница? Обещал ведь!

Раскраснелась… в его объятиях — раскраснелась. Глаза блестят, нижняя губа легонько прикушена…

…За что ты так со мной, огненная девушка?..

Изначально Ланеж собирался ее благословить — всерьез, как полагается. Но теперь, когда она была так близко, когда так смотрела на него…

— Обещал, — тихо согласился он.

Сила, до того бушевавшая в нем, замерла и съежилась, торопясь спрятаться как можно глубже, едва он склонился ближе к своей наликаэ, завороженный выражением ее светлых карих глаз.

Еще ближе. Совсем немного, только чтобы ощутить тепло, исходящее от кожи.

Участившееся дыхание обжигает, полное волнения…

Но не больше, чем невозможный горько-сладкий жар в сердце.

Не выдержав, Рэлико прикрыла глаза, невольно потянувшись вверх…

И их губы встретились.

Сердце замерло. Затем заколотилось, оглушая стуком, дурманя жаром, все быстрее и быстрее, заставляя забыть обо всем, кроме одного.

…Моя огненная девушка.

В этом поцелуе была и нежность, и страх за нее, и отчаянное нежелание расставаться и ждать… и радость от того, что она жива и снова будет радоваться жизни. И надежда на то, что однажды, возможно, она захочет и сможет провести с ним свое посмертие.

Что так сильно обжигает — ее горячие, податливые губы или жар чувств, которых он никогда прежде не знал?

Прикосновение его бледных губ в первый миг обожгло льдом. В сердце словно ворвался снежный вихрь, в низу живота возник почти болезненный, но отчего-то очень приятный спазм. Ледяные губы дрогнули, но вместо того, чтобы отстраниться, принялись ласкать, с решимостью, почти с отчаянием, уверенно и вместе с тем нежно, заставляя забыть обо всем, кроме него.

Почти как колючие поцелуи снега, бьющего в лицо…

Только ее целовал Ланеж.

Взаправду.

И пусть губы опаляет холодом. Он тут же жарким пламенем растекается по телу…

Но благословенное забвение было недолгим.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

…Что я делаю?.. Я по-прежнему средоточие стужи… Она же снова промёрзнет!..

И Ланеж отстранился, с тревогой глядя на свою наликаэ.

Горящие огнем легкие судорожно втянули морозный воздух. Губы жгло, и Рэлико догадывалась, что они сейчас снова посинели от холода. Губы Ланежа заметно покраснели и припухли, но несмотря на это он чуть улыбнулся.