Несомненная реальность - Евгений Лотош

— Если позволите, — пробормотал Олег, — я предпочту не вдаваться в детали. Похоже, я и так наговорил слишком много. Сергей Васильевич… Вы, Иван Дмитриевич, тоже… Я хочу, чтобы вы дали клятву, что содержание сегодняшнего разговора не станет известно никому и никогда. Сейчас же! — Он стремительно встал со стула и навис над столом Зубатова. — Вы просто не представляете, во что может вылиться наша беседа, если некоторые фразочки достигнут ушей не в меру любопытного и без лишних моральных принципов химика или генерала. Ну, Сергей Васильевич? Клянетесь?

— Клянусь, — серьезно кивнул Зубатов, но тут же его лицо вытянулось от удивления. — Что… что, собственно, вы себе позволяете, господин Кислицын? И что я такое несу? Позволю себе напомнить, молодой человек, что пока еще я ваш начальник, а не наоборот!

— Я немногим моложе вас, Сергей Васильевич, — досадливо поморщился Олег. — Нужно ли так понимать, что вы отказываетесь от своего первого слова и держать клятву не намерены?

Зубатов заколебался. Внезапно Олег понял, что почти физически ощущает гнев собеседника, странным образом смешанный с иронией и неуверенностью. Какое-то странное чувство овладело им.

— Вы сами понимаете, Сергей Васильевич, что ситуация серьезная, — свои слова он услышал, словно со стороны. Мерцающий туман окутал его со всех сторон, и он почти наяву разглядел эмоции собеседника как переплетение ярких разноцветных жилок. Как-то автоматически он разгладил полоски гнева, стер пульсирующие волоски неуверенности и ярко разжег волны спокойной решимости. (Что происходит, билась мысль где-то на заднем плане, что за чушь? Что со мной??) — Я как пришелец из иного мира опасен не столько своими знаниями, сколько владением новыми концепциями. Некоторые из них вполне просты, чтобы их мог воспринять любой человек вашего мира, но настолько убойны, что способны опустошить планету. Вы обязаны осознать огромную ответственность, которая… кха-а-а…

Мерцающий туман сгустился в непроницаемую белую стену. Спазм перехватил горло, и в ушах зазвенело от нарастающего удушья. Он дернулся… и потерял сознание.

Впрочем, спустя несколько секунд он осознал, что полулежит на стуле, поддерживаемый крепкими руками Чумашкина, а о его зубы позвякивает стакан, и вода тонкой струйкой стекает в глотку. Он дернулся и попытался выпрямиться.

— Опять припадок, — донесся до него озабоченный голос Зубатова. — Наверное, все же рано я его из клиники забрал. Иван, надо бы врача вызвать…

— Не надо врача, — Олег выпрямился и удивленно осмотрелся вокруг. Странный приступ закончился так же внезапно, как и начался. — Я в порядке. Что… случилось?

— Вы внезапно окостенели и начали что-то бессвязно бормотать, — любезно пояснил филер, помогая ему усесться нормально. — Потом ненадолго замерли и перестали дышать, а потом вдруг тяжело задышали и почти сползли на пол. Вот, собственно…

— Вам определенно следует проконсультироваться с Болотовым, — Зубатов тревожно взглянул ему в лицо. — Такое совершенно ненормально. В следующий раз дыхание может и не восстановиться.

— Спасибо, я подумаю, — Олег кивнул и поднялся на ноги. Противу ожидания, его даже не качало. — Сергей Васильевич, скажите, вы ничего особенного не почувствовали? Ничего… в голове?

— В голове? — недоуменно поднял бровь директор отделения. — Нет, не чувствовал. А что?

— Значит, показалось, — качнул головой Олег. — Тогда все же вернемся назад к нашему разговору. Я еще раз настоятельно прошу вас…

— Полноте, Олег Захарович, — недовольно поморщился Зубатов, возвращаясь на свое место. — Все же не с маленькими детьми разговариваете. Разумеется, я понимаю всю ответственность, которая на меня ложится. Отравляющий газ… Да, действительно, красивая концепция. Простенько и убойно. Никакой броней не прикрыться. Лучше, чтобы о ней никто не знал.

— Прекрасно. Вы, Иван Дмитриевич? — Олег повернулся к филеру. Чумашкин только пожал плечами.

— Я – человек подневольный, — сообщил он. — Как начальство прикажет, так и поступлю.

— Не пойдет, — жестко сказал Олег. — Над каждым начальством имеется свое начальство. Вам прикажет кто-то вышестоящий, и вы расколетесь. Вы должны пообещать, что ни при каких обстоятельствах никому не расскажете, о чем сегодня шла речь.

Чумашкин кивнул и щелкнул каблуками.

— Так точно, — кивнул он. — Я, правда, ничего не понял, но обещаю, что буду нем, как рыба. — На мгновение в его глазах мелькнула и пропала какая-то неуверенность. — Обещаю, — повторил штабс-капитан и снова щелкнул каблуками.

— Интересно, все же кто командует нашим заведением? — со смешком в голосе спросил за спиной Зубатов. — До сегодняшнего дня предполагалось, что именно я. Но сейчас я уже как-то и не уверен.

Олег повернулся к нему и виновато вздохнул.

— Прошу прощения, — сказал он. — Постараюсь в дальнейшем не влезать в субординацию.

— Постарайтесь, — согласился Зубатов. В его глазах горели озорные искры. — А то я и представить себе боюсь, что случится, если не постараетесь. Мало я местный бардак на колесах дрессировал, ох, мало! Однако вернемся к делу. Да вы присаживайтесь, господин Кислицын, в ногах правды нет, особенно в ваших. Скажите мне прямо, что вы собираетесь делать дальше?

Олег присел и задумался.

— Куда ни кинь – всюду блин, — задумчиво произнес он. — Я правильно говорю?

— Клин, а не блин, — фыркнул Чумашкин. — Но блин – тоже неплохо.

— Ага, — кивнул Олег. — Я вот что имею в виду. Все же я о вашем мире слишком мало знаю. Газеты – здорово, но про самое важное там обычно не пишут. Сергей Васильевич, мне нужен допуск в закрытый архив. Я имею в виду, я хочу изучить дела активных революционеров, из самых видных. Следует понять, с чем я могу столкнуться. Общие архивы я уже более-менее изучил, пора закапываться в детали. Ну и, разумеется, мне потребуется человек, в местных революционерах разбирающийся. Я не слишком много прошу?

— Пожалуй, что нет, — решил Зубатов. — Поговорите, пожалуй, с Меньщиковым. Скажите, что я разрешил. Предупреждаю сразу, человек он тяжелый, многое переживший, замкнутый, но свое дело знает туго. Он весьма недоверчив, но все же попытайтесь найти с ним общий язык.

— Знаю я его – кивнул Олег. — Раскланивались неоднократно. Ну что же, если не возражаете, прямо сейчас и займусь. У вас все?

— Да, пожалуй.

— Тогда вы сво… тьфу, прошу прощения. Тогда я пойду.

— Всего хорошего.

После ухода Кислицына, сопровождаемого слегка ошалевшим Чумашкиным, Зубатов откинулся на спинку стула и глубоко задумался. Потом тряхнул головой и снова прозвонил в колокольчик.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});