Поэмы - Алишер Навои

ГЛАВА XII

О том, как Меджнун порвал нити дружбы с людьми, подружился с дикими зверями и встретил в пустыне полководца Науфаля

Кто эту быль узнал из первых рук,Свои слова в такой замкнул он круг:

Когда прошли паломничества дни,Познало племя горести одни.

Отец в оцепененье вскоре впал,В неописуемое горе впал,

Отчаялся безумного спасти,Вернуть его с безумного пути,

И так, в слезах, решил о сыне он:Как знает, пусть живет отныне он!

И вот Меджнун скитается в горах,В глухих степях, где зноем выжжен прах,

Куда идет? Не скажет, не поймет, —Толкает сила некая вперед!

У слабого покоя боле нет,Желанья нет и доброй воли нет.

Измученный, бредет в жару, в пыли,Одно лишь слово говорит: «Лейли!»

Окинет землю с четырех сторон, —Одну Лейли в сиянье видит он.

Вообразит он только лик ее —И стройный стан уже возник ее.

И думает тогда Меджнун: «Хвала!На кипарисе роза расцвела!»

Он о Лейли слагает сто стихов,Сто редкостных газелей — жемчугов,

Всем рифмам красота Лейли дана,Лейли во всех редифах названа!

И в каждом слове страсть к Лейли звенит,И в каждом звуке власть любви пьянит.

И строчек падает жемчужный ряд, —Они обрадуют и огорчат:

Для горя — сладость вспомнить о Лейли.Рыдает радость, вспомнив о Лейли.

И каждый стих — великий чародей,Смятенье сеет он среди людей,

Унылому дарит надежду вновь,Вселяет в равнодушного любовь.

Когда блеснет в мозгу Меджнуна свет, —Он — дивных слов кудесник, он — поэт;

Войдет безумие в свои права, —Он говорит нелепые слова,

Бессмысленно другим внимает он,И сам себя не понимает он.

Испепелен тоской великой он,И как бы стал пустыней дикой он.

Рыдает горько без кручины он,Смеется звонко без причины он.

Плоть без души, — он скорбною тропойБредет, весь в синяках, избит судьбой.

Опомнится на миг Меджнун, — и страхВойдет в него, он завопит: «Аллах!»

Но странника спасительный испугБесстрашная любовь прогонит вдруг…

Он плакал, как ребенок, он кричал,И долго отзвук в горной мгле звучал.

В песках он высохшим растеньем был,Отца и мать забыл, себя забыл.

Он муку сделал спутницей своей,И скуки не знавал он без людей.

Он яства и питье забыл давно,Он самоистязанья пил вино.

Он шел и шел, куда — не зная сам:Подобен путь безудержным слезам.

Людей чуждался в страхе странном он,Пугливым сделался джейраном он.

Он жил в степи, животных не губя:Природу пса он вырвал из себя.

И вот газельи дружат с ним стада,Он окружен газелями всегда,

Он с ними разговаривает вслух, —Газелей диких он теперь пастух.

Газелей на руки порой берет,Одну целует в лоб, другую в рот.

Дика пустыня, и земля тиха,И волки, как собаки пастуха.

И гибель ожидала бы его,Но бог услышал жалобы его.

В пустыне пребывал глава племен.Был Науфаль и честен и умен.

Среди арабов редкостью он был.Повсюду славен меткостью он был.

Владел он луком и мечом владел,Расширил он земли своей предел…

Охотился однажды Науфаль,Попали ловчие в глухую даль.

Охота всю пустыню потрясла:Газелям вкруг Меджнуна нет числа,

И всякая спешит к Меджнуну дичь,Охотничий заслышав страшный клич.

Пернатых стаи и стада зверейМеджнуна просят их укрыть скорей.

«От гибели спаси ты!» — просят все,Убежища, защиты просят все…

И странным происшествием таким,Противным всем обычаям людским,

Был Науфаль безмерно удивлен:«Что это означает? — молвил он, —

Я, кажется, в своем уме вполне!Благоговение внушает мне

Событие, украсившее свет!Вы тоже это видите иль нет?»

И несколько нашлось людей таких,Которые слыхали от других,

Какая губит юношу печаль.Их выслушав, заплакал Науфаль:

И он путем любви когда-то шел,И он блуждал в пустыне бед и зол!

Границ не видит горю своему,Охота опротивела ему,

Сказал: «О дивный эликсир — любовь!Ты молнией сжигаешь мир — любовь!

Когда ты сердце жертвой изберешь,Войти не смеет в это сердце ложь.

Вот рядом человек и дикий зверь,И зверь к нему ласкается теперь.

Любовь! Столь чистым сделало твоеМогущество Меджнуна бытие,

Что звери в нем не видят свойств людских!Избавился Меджнун от свойств дурных,

Лишился человеческого зла, —И сразу дикость у зверей прошла!

Друзья! Не будем обижать зверейИ лук и стрелы бросим поскорей,

Собачьих свойств довольно в нас и так, —Покрепче привяжите всех собак!»

И Науфаль, такой отдав приказ,К несчастному приблизился тотчас.

Хотя в стада животных страх проник,Меджнун остановился все ж на миг,

Приязнью к неизвестному влеком,Как будто был он с ним давно знаком.

И Науфаль сказал ему: «Привет!»И поклонился юноша в ответ

И молвил: «О, таким же будь и впредь!Благословенье — на тебя смотреть,

И весь ты — солнце дружбы и любви,Сияют верностью глаза твои.

Но странно мне: в довольстве ты живешь,С толпой невежественной ты не схож,

Ты сыт, и людям голод не грозит, —Зачем твоя стрела зверей разит?

Или других не знаешь ты забав,Или мучений требует твой нрав?

Кто вправе кровь напрасную пролитьЛишь для того, чтоб душу веселить?

Наступишь на колючку в поле ты,И закричишь от сильной боли ты.

Зачем же натянул обиды лук?Зачем готовишь зверям столько мук?

Животным тоже душу дал аллах, —Дыханье бога есть и в их телах.

Не будь убийцей. Стань душой добрей,Безвинных ты не истребляй зверей».

И Науфаль, услышав эту речь,Пред ним не постыдился наземь лечь

И молвил так, поцеловав песок:«О ты, чей дух воистину высок,

Ты, непохожий на других людей, —Моей душой отныне ты владей!

Я понимаю все твои словаИ принимаю все твои слова.

Не буду я преследовать стада:Себя убью, а зверя — никогда!

И речь твоя в душе моей жива,Но выслушай теперь мои слова».

Сказал Меджнун: «О чистый свет зари,Благословенный свыше, — говори!»

И Науфаль ответствовал: «О ты,Кто стал примером вечной чистоты,

О ты, кто показал мне правый путь,Сказав: «Вражду к беспомощным забудь», —

Ты покорил мой разум навсегда,Беспомощным не причиню вреда.

И я стремлюсь к сиянью твоему,Но я дивлюсь деянью твоему.

Наперекор обычаям, пойми,Ты зверям другом стал, порвав с людьми.

Ласкаешь ты зверей, людей боясь.Ужель тебе с людьми противна связь?

Творения светило — человек,Предвидения сила — человек!

Дрожа перед породою людской,Ужель среди зверей обрел покой?

Я знаю, по какой причине тыПокинул мир, живешь в пустыне ты:

Одной розовощекой ты смущен,Одной огненноокой ты сожжен.

Но если так, прошу тебя: покиньНа время некое зверей пустынь,

И погуляй со мною в тех местах,Где ты навек запутался в сетях,

Где дни твои в силке любви прошли!Хочу с тобой соединить Лейли;

Благословит судьба такую цель, —В одну вас положу я колыбель.

Нам не помогут просьбы и казна, —Поможет нам священная война.

Подарки, деньги могут всех привлечь.Чего не скажет злато, скажет меч.

Поможет нам небес круговорот, —Найду я деньги, соберу народ,

Все мыслимые средства приложу,Но этот узел бедствий развяжу,

А если будет против нас господь, —Твою беду сумею побороть:

Тогда я сыном сделаю тебя,Твой светлый ум и сердце возлюбя.

Но только ты друзей своих оставь,Животных диких и ручных оставь!

Одной породы — люди все, поверь,Природы разной — человек и зверь!..

Коль встреча с ней — желание твое,Так приложи старание твое!»

При слове «встреча» задрожал Меджнун,И слез горячих побежал Джейхун.

От радости страдалец ослабел,От слабости скиталец онемел,

Улыбка на устах, в глазах вода…И так заговорил Меджнун тогда:

«На все твои слова, мой старший друг,Был у меня готов ответ, но вдруг

Ты слово «встреча» произнес, и мнеВсе чуждым стало в дикой стороне,

И в мыслях отошел я от всего.О, если обещанья твоего

Тебе не даст исполнить рок людской, —Пусть служит голова моя ногой

Прославленному твоему коню,Лицом своим — копыто заменю!»

И так друг другу выказав почет,И видя, как друг к другу их влечет,

Обрадовались близости своей,Один другого полюбил сильней,

И тот, кто подал о свиданье весть,Меджнуна взять с собой почел за честь…

* * *

О ты, кто в жертву дал себя принестьРазлуке! Слышишь о свиданье весть?

Пусть не дождется встреч твоя душа,Но даже весть о встрече — хороша!

ГЛАВА XIII