Проект "Стокгольмский синдром" (СИ) - Волкова Ольга

— За ними! — во все горло закричал Марк, и несколько мужчин рванули из комнаты, выполнять приказ моего брата-близнеца.

Не теряя секунды, поспешил убраться с поля боя. И только мои ноги коснулись земли, прогремел взрыв в этом отсеке. Отдышавшись, мы с ребятами убежали в противоположную сторону здания, где росли высокие кустарники, которые помогут нам скрыться на некоторое время. За нами должен приехать отец Степана, но друг об этом не знает.

— Какого хрена сейчас произошло? — не унимается Власов. Мужчина сидит на земле, завернувшись в покрывало, которое прихватил с собой. — Мы долго тут не просидим, Лёнь, нас найдут, — опустив голову в руку, сокрушается анатом. Макс тоже занервничал и стал смотреть на меня вопросительными глазами.

— Угомонитесь, сейчас за нами приедут, — у самого кошки скребут, так как я выронил переговорное устройство и теперь не знаю, что происходит дома. Твою мать! — Макс, — обращаюсь к Бесову, мой голос надрывается, и тот нахмурившись, кивает. — Патрульные всю информацию по подозреваемым получили?

— Конечно, — тут же отвечает, насторожившись.

— Что-то не так, — поднял руки над головой и сцепил замком на затылке. Хожу туда-сюда, а паника постепенно нарастает с удвоенной силой.

— Что случилось? — уже Степан не выдержал. Ребята привыкли, что я редко когда делился с ними своей личной жизнью. Ведь обязан все держать в себе и не перекладывать на плечи другим свои проблемы. — Лёня, — обманчиво спокойно предупреждает не молчать.

— Диана сейчас с Олей, но больше я не слышу их разговора, — тело все дрожит, ведь в данную минуту я ничего не могу сделать, кроме как ждать подмоги. Максим начал сокрушаться всеми благими матами, а Власов встал и подошел ко мне, глядя прямо в глаза, проговорил:

— Иринка моя тоже с ними? — с беспокойством в голосе, друг напрягся, когда я кивнул, но поспешил добавить:

— Она уехала полчаса назад, думаю, да, должна быть уже там. — И я молю бога, чтобы Ирина успела приехать домой до того, как что-нибудь, но произойдет. Оля одна не справится, даже если патрульные упустили из виду потенциальную угрозу, они ведь не станут подниматься на квартиру. Черт возьми! Не прощу себе такого рокового решения, как пойти ва-банк и рискнуть пушинкой, только чтобы выкурить Каролину. Но женщина оказалась не только сумасшедшей, но трусливой, раз послала за своей дочерью ту, которая играла со всеми сразу. У каждого, кто был замешан в похищении Оли, были личные мотивы.

— Ну, и сука же, ты, Леонид, — устало проговорил Степан, махнув рукой на меня, когда отошел в сторону, а затем резко развернулся и влепил мне кулаком по лицу. Сплевываю кровь, но не отвечаю. Заслужил, подвергнув опасности всех своих друзей, которые гораздо дороже моих родных. Бесов встал между нами, чтобы мы не учинили драку прямо под зданием. Затем раздался визг шин, и на парковку влетел внедорожник отца Степана. Увидев знакомую машину, анатом с широко раскрытыми глазами уставился на меня, и казалось, еще чуть-чуть, у него точно съедет крыша, а мне достанется с лихвой. Расталкивая легковые машины, Игорь Андреевич остановился напротив нас, и мы рванули к нему, оставив нашу перебранку на потом. Теперь, как можно скорее, я должен оказаться дома, и увезти Олю подальше от всей этой чертовщины.

* * *

Было трудно дышать, потому как грудную клетку сдавило со всей силы от накативших эмоций. Перед глазами стоит картинка мертвой Дианы, и моей пушинки, которая рухнула без сознания. Мы ворвались со Степаном в тот момент, когда Ирина пыталась откачать Олю. Я хотел было заорать, когда подумал самое худшее, но Власова поспешила привести меня в чувства.

— Островский! — кричит до звона в ушах, но я ее не слышу. На руках моя пушинка — она дышит, и это главное. Я осматриваю ее тело, слава богу она цела. Но от шока потеряла сознание. Моя беременная пушинка сумела защитить себя, и вновь была совершенно одна. Ирина тряхнула меня за плечи, обращая на себя внимание. Девушка тоже вся перепуганная и дрожит, затем и она мне врезала со всей силы, возвращая в реальность. — Почему так долго?! — она размахивает руками, высказывая свои страхи, но ее слова летят все мимо ушей, потому как раздается голос пушинки.

— Лёнь, — едва слышен писк, но я его услышал и притянул пушинку к себе в объятия. Она начала приходить в себя, постепенно силы к ней возвращались. Оля обняла меня за шею, а потом расплакалась, когда реальность и ее окутала с лихвой. — Я убила ее, — рыдает, а тело содрогается от несокрушимого ощущения.

— Тише, — успокаиваю любимую, гладя по голове. — Ты не виновата, — чуть отстраняюсь, говоря ей эти слова в глаза, внушая. Она согласно кивает, прекращая плакать, но подбородок предательски дергается, и новый поток слез не заставил себя ждать. Я обнимаю пушинку, чтобы разделить эту боль вместе с ней, и хотел бы вернуть все обратно, чтобы предотвратить непоправимое.

Власов быстро осмотрел тело Дианы, подтверждая кивком, что девушка мертва. Затем Ирина подошла к мужчине, и они обнялись, будто между ними никогда не вспыхивало эмоциональных преград. Я так летел по лестничной площадке в квартиру, что совершенно забыл о патрульной машине, которая по-прежнему стояла возле дома. Но позже выяснилось, что двое ребят оказались застреленными. Удивительно, как профессионально сработала моя бывшая напарница, будто заранее могла знать, что я обязательно обращусь к Бесову. Ну, конечно, вот идиот! Диана все же вела слежку за мной. И приказ моего отца приняла за приказ Авраама. Кстати, о нем совершенно ничего не ясно, где сейчас находится мужчина, и почему в назначенное время не явился на переговоры в клуб. Ведь сам настаивал, и просил меня не отказываться от возможности права наследования. Но, он не знает, что Оля теперь со мной. И, возможно, Каролина, или Марк воспользуются этой информацией в своих целях. Твою мать! Нужно как-то подготовить пушинку к серьёзному разговору, что ее и нашего малыша я больше не имею права подвергать опасности, а значит это ведет только к одному — ей нужно уехать, а мне остаться и завершить до конца не нами начатое. Иначе, это будет длиться бесконечно. Спустя несколько часов бригада скорой помощи и несколько патрульных машин увезли троих трупов, зафиксировав показания соседей и наши собственные. Оля отказалась ехать в больницу, но я взял с нее слово, что мы вместе посетим поликлинику завтра. Она лишь кивнула, пряча свои карие глаза, в которых до сих пор стояли слезы.

— Я знаю, — шепчу у губ пушинки, а потом в упор смотрю на нее, и она ахает, догадываясь, о чем я.

— Но, — она хмурится, качая отрицательно головой. — Ты не мог узнать, ведь я только сегодня сделала тест…

Я захватываю ее губы в нежном поцелуе, снимая все накопившееся напряжение, будто так могу забрать на себя все беды, которые свалились на наши жизни. Если бы я только мог… Оля отстраняется, прерывая самое желанное мгновение. Я скучал по ней и ее объятиям. Сам расставил рамки, не желая навешивать на плечи пушинки лишние проблемы, но все вышло наоборот. Сколько бы я не пытался уберечь от невзгод, недоговаривая, в чем-то лгал — делал лишь хуже, и это привело к необратимым последствиям. Сейчас в моей груди глубокая рана, которая обливается кровью: сегодня я потерял отца, брата, бывшую напарницу, которой когда-то доверял, как сестре, но опять-таки позже переступил черту. Может вся проблема во мне, черт возьми. Глажу Олю, затем прижимаю к груди, самое ценное, что у меня осталось в этой жизни. Родные люди пытались отобрать нашу любовь, разрывая чувства в клочья. Разрывая наши судьбы своим безразличием и эгоизмом, но только все возвращается бумерангом на свои места.

— Я люблю тебя, — шепотом проговариваю у ее волос, и она отвечает тем же.

— Я тоже, — целует в грудь, и этот жест стоит гораздо больше, чем наши слова.

Проводив друзей и медиков, которые все же осмотрели Олю и сняли с нее побои, что остались и уже проявились после потасовки с Дианой. Затем несколько полицейских разрешили взять свои вещи, чтобы потом опечатать квартиру до судебных разбирательств. Ирина хотела пригласить к себе.