Белая лошадь, черные ночи - Иви Марсо

меня с бо́льшим жаром, чем исходит от огня.

Мое сердце приоткрывается, как щель в двери, впуская слабые лучи света.

― Я хочу этого, Бастен. Я хочу тебя. Сейчас, и, может быть, навсегда. Это все, что я могу тебе дать. ― Может быть. Может быть. Может быть. Так много «может быть», что я тону в них. Так много вариантов, что я в ужасе.

Он замирает. На его лице появляется странное спокойствие, как будто он участвовал в битве, о которой даже не подозревал.

― Хорошо.

― Хорошо.

И все. Решение принято. Мой разум с трудом переваривает тот факт, что после стольких попыток избежать своей участи ― выйти замуж за Райана Валверэя ― мое желание исполнится. И не только это, но и многое другое. Я буду свободна. Я увижу море. И, боги, боги, со мной будет Бастен, и это самое лучшее. Я не могу предсказать, что ждет нас в будущем, но как бы я ни боялась распахнуть дверь в свое сердце, свет пробивается сквозь нее.

За его спиной водопад не перестает шуметь, поэтому я не слышу его сердцебиения, но представляю, что оно бьется так же сильно, как и мое. Он делает резкий шаг ко мне, как будто все это нереально. Как будто это сон. Он опускается на колени рядом со мной. Его глаза впиваются в меня, укрытую одеялом, под которым на мне больше ничего нет.

Мое тело загорается, как звезда, пылающая для него. Я хватаю его за плечи. Мой голос срывается, когда я хрипло шепчу:

― Все те вещи, которые ты обещал сделать со мной в гостинице? Я хочу, чтобы ты сделал их со мной. Сейчас же.

Сколько раз я прокручивала в голове тот вечер? А он сколько раз?

Его горячая ладонь ложится на основание моей шеи, тяжелая, как железное ожерелье.

― Мы оба знаем, что, если это случится, все изменится. Если мы начнем, я не думаю, что смогу остановиться.

Я шепчу:

― Я не хочу, чтобы ты останавливался.

Он колеблется всего мгновение, затем его глаза сверкают, он встает и отдает приказ:

― Ложись.

Меня трясет, когда я лежу на полу пещеры, все еще плотно завернутая в одеяло. Бастен осматривает меня с головы до ног, словно подарок, который он едва удерживается от того, чтобы не разорвать. Он встает с двух сторон от моих бедер, а затем опускается на колени, чтобы сесть верхом на меня.

Мой пульс скачет, как жужжащие пчелы в венах. Вес его тела на моих бедрах приятен, но живот сводит, а бедра дрожат.

Он снова кладет руку на основание моей шеи, замедляя мое дыхание.

― Позволь своему телу расслабиться. Я буду двигаться медленно. Я позабочусь о тебе.

Конечно, он слышит, как бешено бьется мое сердце. Как я одновременно взволнована и боюсь того, что должно произойти. Как только я начинаю дышать спокойнее, он подносит большой палец к моему рту, проводя им по нижней губе и позволяя кончику пальца коснуться твердого края моих зубов.

― Миллион раз думал о том, как я тебя трахну.

В гостинице он ни разу не поцеловал меня, только прикасался пальцами к тем местам, которых хотел бы коснуться губами. Теперь мое дыхание замирает в предвкушении, когда он опускается, чтобы поцеловать меня. Как он и обещал, все начинается медленно. Он не торопится, наслаждаясь поцелуем. Его губы направляют мои, углубляя связь, а затем его язык пытается проникнуть дальше. Мои губы приоткрываются, и его язык скользит по ним длинными движениями, которые я инстинктивно повторяю.

Он стонет мне в рот, отстраняясь. Его указательный палец движется вниз по моей шее и ложится на впадинку у основания горла.

Моя кожа уже трепещет, жаждая его прикосновений, прежде чем он прикасается губами к моей шее. Он жарко дышит у моей кожи, а затем кончиком языка проводит по впадинке у основания моего горла, словно слизывая мед.

Я стону.

Его губы спускаются ниже, туда, где на грудине красуется родимое пятно ― мой крестный поцелуй. Его руки нащупывают края одеяла, побуждая меня отпустить его.

Мои руки смыкаются в последней попытке удержать одеяло вокруг себя. Моя последняя стена. Но он мягко отводит их от груди, направляя так, чтобы они лежали ровно по бокам. Он разворачивает края одеяла по очереди, медленно обнажая мою голую полную грудь.

На мгновение он замирает, чтобы оценить это зрелище. Его рука обхватывает тяжелую левую грудь, сжимает и нежно ласкает. Его пальцы ловко перекатывают сосок, пока он не становится твердым, как камешек. Моя голова откидывается назад на одеяло. Его прикосновение похоже на волшебство. Я хочу чувствовать его везде.

Неожиданно он берет мой сосок в рот. С моих губ срывается вздох, и я выгибаю спину, проталкивая сосок между его губами. Он нащупывает его, сосет, а затем осторожно прикусывает.

Я вскрикиваю.

― Бастен!

― Вот так, маленькая фиалка. Скажи мне, что тебе нравится.

Моя голова становится пустой. Я пытаюсь вспомнить, что еще он говорил в гостинице. Какие горячие, грязные обещания он давал? Все, на чем я могу сосредоточиться, ― это на растущем жаре, разгорающемся ниже пояса.

Он отпускает мой сосок, чтобы осыпать горячими поцелуями контуры моего живота. Родинка на ребрах. Одна возле пупка. Еще одна ― на изгибе моего правого бедра. По мере того как его губы опускаются ниже, он откидывает одеяло, открывая меня прохладному туману водопада, жаркому пламени костра и своему собственному вожделенному взгляду, пока я не оказываюсь полностью обнаженной.

Мы сделали все, о чем он говорил в гостинице, но сейчас мне кажется, что это только начало. Я смотрю на него, слегка прикусив нижнюю губу.

― И что теперь?

― Это.

Его рука проводит по влажному теплу между моих ног. Я сглатываю стон, мои бедра выгибаются под тяжестью его руки. Он прижимает шершавое основание ладони к тугому узелку в верхней части моего паха, а затем медленно погружает один палец в меня.