Дети Богов и Воинов - Шона Лоулес

бросить сына одного. Сейчас ему тяжело.

Брат раздраженно вздохнул:

– Гормлат, Потомки по-прежнему снуют по всей Ирландии. Когда Шехналл захватит Дублин, – а это непременно произойдет, – они поселятся на острове возле лонгфорта. Ты никогда не узнаешь их в толпе, а вот они мгновенно поймут, кто ты. Если выйдешь за Шехналла, ты хоть на какое-то время окажешься в безопасности. Сможешь поселиться в его дуне, им никогда не придет в голову искать наших там.

– Но ведь я ничем себя не выдала. Даже огонь не зажигала с нашей последней встречи.

– Лгунья. – Малморда грубо схватил мою руку, впиваясь пальцами в кожу. – Впрочем, даже если ты и не лжешь, этого уже недостаточно. Ты слишком молодо выглядишь. Как только они появятся в Дублине и узнают, что ты – мать Ситрика, тебя заподозрят и начнут следить. Они учуют огонь, горящий внутри тебя, точно так же, как ты учуяла меня в тронном зале, когда Ситрик передал тебе пергамент. Ты знала, что я рядом. Признай. Я тоже тебя чувствовал.

К моему горлу подступил сухой комок. Я не хотела уезжать. Жизнь в Дублине полностью меня устраивала. Впрочем, нельзя отрицать, что и брат и мать знали, о чем говорили. Фригга лишь на десять лет старше меня, но рядом со мной выглядела сущей каргой. Вскоре люди догадаются, что виной тому моя неувядающая молодость, а не уродливость Фригги.

– Когда Шехналл подойдет к Дублину, он подожжет поля, чтобы унизить Ситрика. Не останавливай огонь и не привлекай к себе внимания. Я все еще могу исполнить свой замысел. Когда Ситрик отправится на переговоры, предложи Шехналлу себя в жены. Союз между Ленстером и Митом станет для меня отличным подспорьем.

– Нет. – Я отпихнула брата. – Сначала ты хочешь использовать моего сына, а потом – выдать меня замуж, чтобы использовать и моего мужа. Зачем мне тебе помогать? Мать обещала, что ты перебьешь всех Потомков. И чего ты добился? Ничего.

Малморда облизнулся:

– Как только я стану королем Ленстера, я развяжу в Ирландии кровопролитную войну. Шехналл и Бриан Бору сразятся друг с другом и погибнут, и тогда верховным королем стану я. Ну а имея в распоряжении всех воинов Ирландии, я нападу на крепость Потомков.

– Ты ведь даже не знаешь, где она, – устало рассмеялась я.

– Мне почти удалось это выяснить. Подслушав разговор Потомков, убивших Рауля, мать узнала, что их крепость в Манстере, на морском побережье.

Я нахмурилась. Мне она об этом не рассказала.

– Заняв трон Ленстера, я пошлю в Манстер разведчиков и обыщу провинцию сверху донизу. А став верховным королем, отправлю туда могучее войско и перебью всех Потомков до единого. – Он не отрываясь глядел на меня широко раскрытыми глазами. – Но чтобы добиться этого, сначала нужно, чтобы Ситрик помог мне расправиться с Доннахой. Без ленстерской короны не претворить мои планы в жизнь.

Глубоко вздохнув, я усилием воли сдержала слезы, так и норовящие хлынуть из глаз.

– Тогда и ты должен помочь Ситрику. Защити его от гнева Шехналла.

– Я сделаю для тебя все, что хочешь. – Брат крепко обнял меня, медленно отстранился и погладил мой подбородок большим пальцем. – Мы с тобой – последние из фоморов, Гормлат, и однажды получим все, чего так желаем. Доверься мне. Выйди за Шехналла. Сделай, как я прошу.

– Какая разница, что я предложу? Ситрик все равно откажется. Я нужна ему.

– Значит, ты все еще не на моей стороне, Гормлат?

Я смотрела в пол, отказываясь отвечать. Подождав несколько мгновений, брат вздохнул и неслышно покинул тронный зал.

«Выходи замуж, рожай, прячься».

Как же меня все это бесит. Как же все это сидит у меня в печенках.

Киллало, 998 год

Фоула

Перед тем как заговорить, я набрала в грудь воздуха.

– Спасибо.

Мурха оглянулся, но наверное решил, что я обращаюсь к Броккану, и продолжил шагать по прибрежной тропинке, удаляясь от моего шатра.

– Да, я с тобой говорю, Мурха мак Бриан.

На сей раз Мурха остановился и обернулся с озадаченным лицом.

– Я бы и рад сказать «пожалуйста», но сначала хочу узнать, за что ты сказала «спасибо». – Он шагнул ко мне. – Не люблю скромничать попусту, но даже не представляю, что такого сделал.

– Ты прекрасно знаешь, что сделал.

Я сосредоточенно расставляла на траве горшочки с порошками и настойками, чтобы он не заметил дрожь моих пальцев.

Мурха склонил голову набок:

– Шатер вам построил Подрик, а не я.

– Я не про шатер.

Моя улыбка едва ли приятное зрелище. Изуродованная кожа возле губ и на щеке слева не позволяла управлять всеми мускулами лица. Но я все же осторожно улыбнулась, подтверждая искренность своих слов.

– Ты пришел ко мне, когда тебя ужалила пчела. – Я указала на корзину с хлебом, маслом и сыром, стоящую передо мной. – Если бы ты этого не сделал, сомневаюсь, что местные жители потянулись бы ко мне. Спасибо за доброту.

– Ты спасла жизнь жене Лонона и их ребенку. Люди к тебе потянулись потому, что ты сведущий лекарь, а не из-за меня. – Он поднял руку, с которой уже исчезли красные следы от укусов. – Кстати, твоя мазь очень помогла.

– Мы оба знаем, что ты мог обойтись без нее. Если ты возишься с пчелами каждую осень, тебя наверняка жалили сотни раз.

Сумка с травами опустела, и мне пришлось поднять взгляд. Голубые глаза Мурхи искрились весельем, а его губы тронула кривая ухмылка.

– Два года назад ты обвиняла меня, что я бросаю подданных умирать в оврагах, а теперь я, оказывается, так добр к бездомным странникам, что впору назваться святым.

Он рассмеялся. Он не только дразнил меня, но и почему-то отказывался принимать заслуженную похвалу. Я попробовала поблагодарить его еще раз.

– Не всякий человек с такой добротой отнесется к незнакомке с ребенком, у которого нет отца. Поэтому спасибо за все, что ты для нас сделал.

Улыбка исчезла с лица Мурхи, и я отвернулась, не в силах понять, чем его задела. Смертным обычно не нравится неловкая тишина, и я надеялась, что вскоре он отправится восвояси. Я уже поблагодарила, мне больше нечего ему сказать.

Тем не менее его тень на траве никуда не двигалась, и я снова подняла взгляд. Он изучал меня как загадку без ответа.

– Таращиться на людей невежливо, – упрекнула я, приподняв бровь. – Если продолжишь в этом же духе, тебе придется извиняться, и какой тогда был смысл тебя благодарить?

– Разве Броккан – не твой племянник?

А, так вот что