Ташкент - Москва книга вторая, Халхин-Гол до и после, часть первая - Фарид Ахмеров

к 1 мая 1941-го года в зоне досягаемости немецкой фронтовой авиации быть не должно. Им и в тылу работа найдётся. А теперь смотри.

В просторном помещении, условно говоря, слесарного участка лаборатории стояли несколько стеллажей и верстаков. Рядом с ними сиротливо стоял остов токарного станка типа 1К62. Все внутренности, да и «наружности» бывшего станка были аккуратно разложены на верстаках и стеллажах. Над ними корпели люди в синих халатах с мерительным инструментом в руках. Рядом стояли, видимо чертёжники с кроками и тщательно заносили размеры деталей. В качестве кроков на руках у чертёжников были листы с фотографиями деталей, распечатанные на принтере.

- Да, это сильно ускоряет работу, - отметил Ахмеров рационализацию Левицкого.

- Понимаешь, чертежей 1К62 в Ташкенте не нашлось, поэтому приходится снимать размеры с деталей. Ну, ничего, основное мы уже зафиксировали, осталось немного, потом будем прорабатывать с конструкторами и технологами и выходить с предложением на серийное производство. А потом, этот станок будет основой наших первых обрабатывающих центров.

После того, что лабораторию на «Красном пролетарии» освободили от работ по теме «сверхпрочный бетон», потому что тему полностью забрал себе институт НИИЖБ, а именно лично директор Алексей Алексеевич Гвоздев, из оборудования по этой теме в цехе остался лишь сварочный аппарат. Весь запас цемента, базальтового волокна и прочих ингредиентов вместе с малогабаритной бетономешалкой ушёл в лаборатории НИИЖБ. За дело взялись специалисты и сотрудникам НТИ ПР осталось только по газетам наблюдать за успехами коллег. Гвоздев, как выдающийся специалист Советского Союза, сразу оценил перспективы «сверхпрочного бетона» и не только в деле создания легкой защиты для бронетехники. Эту тему со всяческим напряжением сил, как самую актуальную на данный момент, вела самая сильная бригада исследователей. Но и вопросы создания высокопрочных конструкций для промышленного и гражданского строительства не была оставлена вниманием. Поэтому всё, что привёз с собой Владимир Иванович из Ташкента, очень быстро перекочевало в «закрома» НИИЖБ.

И, слава богу, решили про себя Ахмеров и Левицкий, тем более с артиллерийского полигона пришли обнадёживающие результаты по обстрелу бетонных образцов сделанных ещё в стенах «свечного завода». Обстрел проводился 45 миллиметровыми снарядами, аналогом самого распространённого калибра 37 миллиметровых противотанковых пушек немцев ПАК 35/36. И даже если снаряд пробивал бетонную пластину, поставленную перед лобовой бронёй танков БТ и Т-26, то пробить саму противопульную броню танка мощности уже не хватало. Да и бетонную пластину не каждый снаряд пробивал. И это результат, практически, кустарных работ НТИ ПР. И это ещё бетон не набрал максимальной прочности. Есть чем быть довольными. Работами заинтересовался и руководитель Главного автобронетанкового управления (ГАБТУ) РККА Павлов, Дмитрий Григорьевич.

Впрочем, методическая рекомендация на адрес наркома Ворошилова уже отправлена с результатами обстрела и за подписями НИИЖБ и НТИ ПР с положительным заключением ГАБТУ. Так, что Владимир Иванович может с удовольствием работать на освободившихся территориях «свечного завода» над своими обрабатывающими центрами и станками с числовым программным управлением. За работу над ними он в нашей реальности получил степень кандидата наук.

Фариду Алимжановичу тоже было о чём поведать Владимиру Ивановичу. Пришло письмо от майора Сергеева из действующей армии, с Халхин-Гола, в котором он пишет, что начали поступать первые самолёты И-16 с пористым наполнителем в топливных баках. Проект «Люфа», тоже, работает. Особенно после того, как к нему подключился Михаил Михайлович Громов, со своими старыми связями в НИИ ВВС РККА.

А «штрафная эскадрилья», названная так с лёгкой руки Ахмерова, уже выросла в нормальный авиаполк. Прибыли сводные отряды инструкторов авиашкол и лучших курсантов. Первые две эскадрильи, уже скоро, отправляются на полевые аэродромы в районе боевых действий, вместе с подразделениями радиотехнического обеспечения узбекской армии.

Наличие в них одной РЛС П-12 и двух П-18 должно надёжно перекрыть не такой уж большой театр военных действий и обеспечит разведкой и целеуказаниями все нуждающиеся в этом части особой армейской группы, созданной там для отпора японцам.

Хорошие новости пришли из Ташкента. Находящийся там Аксель Иванович Берг (иностранный шпион работавший на военно-морской флот Швейцарии) освоился в новой для него обстановке и уже сделал макетный образец РЛС воздушного наблюдения на основе магнетрона из микроволновки и радиоламп собраных умельцами Ташкента из всякого радиоутиля. РЛС получился метрового диапазона и мощности хватает только на дальность шестьдесят километров. Но лиха беда начало, у него уже есть задумки на дальность 200 километров, поэтому он посылает Левицкому характеристики ламп и прочих комплектующих, которые надо будет добывать во время поездки в САСШ.

Этим новостям Левицкий тоже обрадовался. Он начал подсчитывать, за сколько времени до подлёта к цели можно увидеть самолёт, летящий на крейсерской скорости.

- Не считай, от 10-ти до 15-ти минут, для разных машин, пойдём лучше поедим в столовой «Красного пролетария» и я поеду домой. – Корпус НТИ ПР уже прочно ассоциировался у сотрудников с домом. - Я, пожалуй, тоже поеду с тобой, - сказал Владимир Иванович, - домой. Сегодня здесь делать уже нечего.

Глава 15. Сталин, Мехлис и МХАТ.

Товарищ Мехлис уже было собирался уходить из кабинета Сталина после доброго и плодотворного разговора с вождём, как в слегка открытую дверь показалось лицо секретаря, который, обращаясь к Иосифу Виссарионовичу, сказал:

- Товарищ Сталин, с проходной спрашивают, пришла делегация театра МХАТ, вы её примете?

- Я, вроде, не планировал. Но раз пришли, надо принять. Как вы думаете, Лев Захарович?

- Давайте примем, товарищ Сталин. Хотя решать вам, они же не ко мне пришли.

- Хорошо, давайте примем. Приглашайте артистов. А вы, товарищ Мехлис, останьтесь, пожалуйста.

Через несколько минут, необходимых для оформления пропуска и передвижения делегации до кабинета Сталина, в открытую дверь вошли: Алексей Николаевич Грибов, Алла Константиновна Тарасова, Борис Николаевич Ливанов, Василий Иванович Качалов, Владимир Александрович Попов, Елизавета Сергеевна Телешёва, Павел Владимирович Массальский и наконец Ольга Леонардовна Книппер-Чехова.

- Вот и наш любимый МХАТ, - начал, было, товарищ Сталин, - на секунду прервался и продолжил, - здравствуйте, товарищи. Рассаживайтесь, очень рад вас видеть, хотя и не догадываюсь, зачем я вам сегодня понадобился. Хотя не скрою – очень рад снова видеть вас.

Когда все расселись, слово взяла Ольга Леонардовна. Она объяснила свой приход беспокойством о судьбе некоторых товарищей, в том числе и работников МХАТа.

Они три недели назад были направлены наркоматом культуры в командировку в Среднюю Азию и с тех пор