Kurohibi. Черные дни - Gabriel

волнения буквально проглотил язык.

— Ты… выглядишь… бесподобно, — выдохнул он.

Аска еще сильнее обхватила себя руками и отвела взгляд. Ее щечки блеснули едва заметным пунцовым румянцем.

— Не хватает одного штриха, — вернулся в себя Синдзи и пошел прямо к Аске, которая тут же еще сильнее сжалась. — Эй, не пугайся, я тебя не трону.

Он прошел мимо нее к комоду и стал проверять ящики, разгребая залежи косметики, косметических ножниц, пилочек, бигуди, щипцов и прочих инструментов красоты, на которые Аска смотрела со все увеличивающимся ужасом. Но Синдзи интересовало совсем другое, он разгреб аккуратные стопочки аксессуаров, вроде сережек и браслетов, и, наконец, триумфально воскликнул:

— Есть! Как же я рад, что ты это сохранила.

Развернувшись, он продемонстрировал растерянной Аске небольшую голубую ленту на застежке — ту же, что была на ней в день их первой встрече. Задержав дыхание, Синдзи осторожно запустил руки за шею вздрогнувшей девушки и сцепил ленту в кольцо.

— Вот так. Теперь ты просто неотразима.

Аска смущенно провела пальцами по ленточке на шее и, слегка дергано, но с приподнявшимися кончиками губ произнесла:

— Спасибо…

Они добрались до парка молча. Синдзи бодро шагал к склону, присмотрев местечко за живой изгородью, прямо у дороги, с которого открывался прекрасный вид на зеленую лужайку и ряд деревьев на другом конце огромной площадки. Местами проглядывались влюбленные парочки, также безмятежно отдыхающие под сенью неба, молодые мамаши, выгуливающие детей, просто одинокие фигуры, задумчиво смотрящие за горизонт, и в этом зеленом островке безмятежности висела атмосфера спокойствия и умиротворения, в которой так легко забывались все тяготы жизни. Краем глаза Синдзи следил, как Аска восторженно выдохнула, глядя на сочную зелень перед собой, блеск огромного озера Асино совсем недалеко, очертания гор за городом и легкую дымку далеко в ущельях между холмов.

Расстелив плед и выложив продукты, Синдзи усадил Аску рядом с собой, прижавшись к ней плечом и начав скромную трапезу. Девушка, поначалу слегка скованная, через несколько минут расслабилась, напряжение в ее позе убавилось, и Синдзи даже смог завязать разговор.

— Ты сейчас не ходишь в школу?

Аска помотала головой и вдруг тихо произнесла:

— Я взяла отгул. Мне завуч разрешил.

— О, повезло тебе. Мне бы, наверное, не позволили, — он улыбнулся. — А как дела дома? Справляешься?

— Кажется…

— Готовка на тебе висит?

— Я, между прочим, неплохо готовлю. — Аска постепенно отвечала с все большей легкостью в голосе. — И уборкой могу заняться.

— Это же здорово! — он потрепал ее по макушке, отчего девушка, будто своенравная кошка, попыталась отстраниться, хотя и не слишком усердно. — Ладно-ладно, не буду портить прическу. А Мисато-сан заходила?

Аска вдруг резко погрустнела и потупила взгляд.

— Да. Предлагала мне переехать в корпус НЕРВ, в отдельную охраняемую квартиру. Но я отказалась.

— Почему?

— Потому что… я… Не знаю…

— Ты испугалась?

— Нет! — выпалила она, но тут же осеклась. — Ну, то есть, наверное… Мисато выглядела очень подавленной, или даже виноватой. Мне было так тяжело говорить с ней.

— Ее можно понять, как, впрочем, и тебя. Но я вижу, что ты прекрасно держишься. Думал, одна не справишься.

— За кого ты меня принимаешь? — Аска хоть и слегка нервно, но вполне натурально надула щечки. — Если нужно, я без труда справлюсь с домашним хозяйством!

— Прости, — он со смешком замахал руками, — это все проклятые стереотипы. Мне казалось, что у вас там в Германии в каждом доме по горничной, а тебе, как единственному пилоту Евангелиона, полагается целая армия прислуги.

— Что за чушь, — она картинно вздернула носик, но вдруг грустно опустила голову. — На самом деле все хвалили меня, но никто не помогал. И я решила, что никогда не буду проявлять слабость, чтобы сохранить свою самостоятельность.

— Слабость — это не так уж и плохо, — Синдзи погладил мизинцем по ее ладони. — Уж я это знаю не понаслышке.

Девушка вдруг слегка улыбнулась и перевела на него неловкий взгляд.

— А ты… Ты сам как? Ну, то есть после той битвы…

Синдзи не смог сдержать удивления на лице. Впервые Аска интересовалась его состоянием.

— Лучше, чем могло бы быть, — он улыбнулся и стряхнул крошку с ее подбородка, чем вызвал новую волну неудобства и стеснения у рыжеволоски. Но та быстро посерьезнела и, взглянув с замешательством прямо в его глаза, осторожно протянула руку к его лицу и коснулась пальцами пластырей на лбу и щеке, о которых Синдзи уже успел забыть.

— А, это… — он улыбнулся. — Да просто царапины. Не переживай, я в норме.

— Нет, просто ты… — она смущенно заметалась взглядом, — выглядишь…

Но тут недалеко от них раздался оглушительный детски вопль. Мальчик и девочка, оба лет пяти, резвились чуть ниже по склону, и вот паренек схватил девочку за волосы, отчего та взвизгнула и в ответ влепила пинка парню со всей души, и теперь оба орали — она от обиды, он от боли. Впрочем, крики продолжались недолго, и теперь детишки начали выяснять отношения между собой с применением детсадовского лексикона и переходом на личности, впрочем, отыгрывая им одним понятную игру.

Синдзи вздохнул — Аска, понаблюдав за этой забавной детворой, вдруг смущенно потупила взгляд и, хоть не отстранилась от него, но уже готовые слова будто проглотила, не собираясь заканчивать фразу.

«Вот ведь».

Он вдруг резко развернулся, разведя ноги в стороны, подхватил пискнувшую Аску за талию и притащил к себе, устроив ее у себя между бедер.

— С-Синдзи!.. Что ты?..

Вместо ответа тот поднес к ее губам дольку мандарина и выжидающе заглянул ей в глаза.

— Это?.. — она на секунду опешила, но с открывшимся пониманием смущенно засияла румянцем.

Ее руки были прижаты к бокам свободной рукой Синдзи, которая обвивала ее корпус и упиралась в мягкие чашечки бюста на платье, так что Аска, переборов застенчивую скованность, открыла ротик и захватила губами оранжевую дольку. Синдзи плотнее к ней прижался, утопив лицо в копне головокружительно пахнущих волос, и вновь поднес к ее рту кусок мандарина, на этот раз просто лежащий на открытой ладони.

— Синдзи, я не… — нервно прошептала Аска, но тот слегка прикусил ее за вершину ушка, отчего девушка дернулась в уколе дрожи, и, набравшись решимости, опустила голову к ладони, прихватив зубами сочную дольку и скользнув по