Надломленные оковы (СИ) - Петюк Дмитрий Desmond

Тренировки во снах тоже изменились, пусть и не слишком сильно. Я, наконец-то собрался с духом и показал ей свой настоящий облик. Ну как настоящий, того сорокашестилетнего Ульрика Зиберта, которым я всё ещё себя ощущал. Теперь, когда стал известен настоящий возраст Кениры, появилась возможность лучше выбирать отрезок её жизни, на котором тренировки в управлении магией дают наилучший эффект. В этом деле мы достигли заметного прогресса. Наконец-то Кенира не только окончательно освоила навык извлечения из контейнера нужных предметов, но и научилась помещать вещи в пространственное хранилище без ограничивающего контура и не подбрасывая их в воздух. Мы отпраздновали это событие единственным доступным в условиях похода способом, к обоюдному нашему удовольствию.

Ещё через два дня как-то буднично и незаметно мы покинули королевство Сориниз и вступили на территорию княжества Рахашнар. Граница между территориями, к полному моему удивлению, отмечена никак не была, она даже не проходила вдоль какой-нибудь реки или другого географического ориентира. О том, что нахожусь на территории Рахашнара я узнал сугубо эмпирически, когда ориентиры с карты в моей картенмельдеташе стали указывать, что мы уже давненько идём по его территории. И когда мы, наконец, вышли к тому, что можно было назвать дорогой, я понял — промежуточный пункт нашего пути уже близок.

Крогенгорт, к которому мы добрались вечером, когда солнце уже начало клониться к закату, оказался не то большой похожей на город деревней, то ли маленьким городком. Был риск, что тут мы можем нарваться на неприятности, на то, что нас ожидает засада преследователей или местных, получивших ориентировки на Кениру. Но никакой возможности скрыть её женскую фигуру или яркие волосы у нас не имелось.

— Не волнуйся, Ули, — ободряюще улыбнулась мне девушка, — мы справимся. Особенно теперь, когда я не беззащитна.

Она похлопала по висящему на бедре мечу, но как по мне, гораздо большую опасность для врага представлял собой контейнер, в пространство которого ей бы хватило сил запихнуть даже живого человека.

— Вижу-вижу, — улыбнулся я, пытаясь скрыть беспокойство, — настоящая валькирия!

Кенира не обратила внимания на незнакомое слово, да и на мой бодрый тон ни капли не купилась.

— Ули, пусть мы не богачи, но деньги теперь у нас есть. И ты сам знаешь, что надо осмотреться и всё разузнать. К тому же мы уже это обсудили. Пусть ты и можешь пойти один, но разделяться всё же не стоит. Так чего же мы ждём?

— Сам не знаю, смущённо улыбнулся я, — наверное, какого-то знака.

— И что, увидел такой знак? — ничуть не убеждённо спросила она.

— Сама же знаешь, что… — я заткнулся, прервавшись на полуслове. — Может и да.

Кенира обеспокоенно подняла брови, но я поднял руку, призывая к тишине. Мне ничуть не показалось, где-то на глубинах сознания, в той части моей личности, которая отвечала за связь с божественным, поднималось какое-то непонятное чувство. Ощущение лёгкой неправильности, непорядка и дисгармонии.

— Ладно, идём, — сказал, наконец, я. — Похоже, мы пришли куда надо!

И с этими словами я толкнул дверь гостиницы «Кружка и Ветвь» и мы вошли внутрь, в тёплый, освещаемый камином и горящими магическими шарами зал.

***

После всех этих лет жизни в чужом мире, пребывания в рабстве сначала у могущественного социопата, а затем у приграничного жулика, после тяжелейшего путешествия через незнакомые леса с «невинностью в беде», оказавшейся, несмотря на юную внешность, даже старше меня, на меня новыми волнами накатывало странное и непостижимое ощущение нормальности. Если не обращать внимания на совсем уж незначительные детали, «Кружка и Ветвь» могла бы показаться обычной гостиницей фатерлянда — с толстыми потемневшими деревянными балками, массивной мебелью, высокой полированной от частого употребления стойкой и подвыпившими посетителями, которые после тяжёлого трудового дня собрались в этом заведении, чтобы воздать должное очень даже неплохому пиву.

В гостинице имелись свободные номера, так что мы с Кенирой без проблем сняли небольшую комнату, в которой имелась удобная двухспальная кровать и большое окно с видом на сады и лес. Туалет располагался не на улице, а прямо на этаже, плюс, за совсем небольшую доплату можно было воспользоваться прачечной, сходить в душ или даже искупаться в ванной.

После многих дней скверной еды — ведь к готовке в походных условиях талант не лежал ни у меня, ни у Кениры — мы решили насладиться простыми радостями хорошего ужина. И он мало бы чем отличался от привычных блюд Германии, если бы не яркий оранжевый цвет у овоща, в остальном полностью похожего на обычную картошку. В целом еда здесь разнообразием не блистала, обширного меню на шести страницах никто не подавал. Посетитель имел возможность выбора из двух салатов, пары гарниров, а также главного блюда: либо толстых жирных жареных сосисок, либо тушёного мяса. Как истинный немец, я предпочёл, конечно же, сосиски.

Вечер уже полностью вступил в свои права, посетителей резко прибавилось. Началась непонятная суета, хозяин и гости принялись сдвигать в стороны столы и стулья, высвобождая место в не очень просторном зале. Наконец, когда всё было готово, за выставленным в центре свободного пространства столом расселись восемь человек. Хозяин гостиницы — большой, похожий на медведя моложавый парень (о чьём возрасте теперь, после того разговора с Кенирой я не взялся бы даже строить предположений) достал из-под стойки большую колоду карт и маленькую статуэтку в виде женщины, держащей в одной руке весы, словно Фемида в моём мире, а в другой — нечто похожее на свиток. Он водрузил статуэтку в центр стола, а сам сел во главе, начав перемешивать карты.

Наконец, он раздал по пять карт игрокам, взял себе тоже, и они начали играть. Мы с Кенирой подошли поближе.

— Начнём по маленькой! — радостно объявил один из игроков. — Например, по половинке!

— Карада, мы что тут, дети малые? — возразил игрок напротив. — За половинку тут у Ридошана возьмёшь лишь пару кружек пива! Ставим сразу по два!

— О тебе, дурила забочусь! — не остался в долгу Карада. — Проиграешься, как в прошлый раз, жена снова под бок не пустит неделю! Ну ладно, два так два!

Игроки засмеялись, издали одобрительный гул и положили в центр стола по паре монеток.

— Главная масть — Гроза! — объявил ведущий, которого, похоже, звали Ридошан. — Карада, твой ход — первый.

— Беру! — сказал Карада, забирая карту сверху колоды, а одну из своих выкладывая на стол. — И ставлю половинку сверху!

— Поддерживаю! — сказал следующий игрок, положив на стол две карты и взяв одну из стопки.

Я встал поближе, пытаясь понять правила игры, чем-то напоминавшей обычный покер, но имевший свои особенности. Как минимум колода была гораздо толще, да и сброшенные карты уходили не в отбой, а выкладывались на стол, откуда их подбирали другие игроки.

— Повышаю на один белый!

— Пропускаю!

— Поддерживаю!

Игроки обменивали карты, увеличивали ставки, иногда пропускали ходы, пока, наконец, игра не подошла к завершению.

— Открываем! — сказал Ридошан. — Ступени Потока!

— Малый Отряд!

— Свита Повелителя!

— Дерьмо! Круг Перемен! Эй, Ксаншур, ты чего лыбишься? Открывай!

— Ты сам этого захотел. Ступени Грозы!

Оставшиеся игроки заворчали и кинули свои карты на стол. Ксаншур с довольной улыбкой сгрёб горку монет. Я с интересом изучал карточную колоду, которая ничуть не напоминала кустарную или самодельную поделку. Карты были ровными, с яркими чёткими изображениями, сделанными явно полиграфическим способом. Я насчитал номиналы от единицы до десяти, а также пять разных мастей. В отличие от привычных по прошлой жизни французских карт, или более редких немецких, итальянских или швейцарских, их символы больше напоминали сводку прогноза погоды. По крайней мере тут имелось облако с молнией, красные волнистые линии, напоминающие символ нагрева на бытовых приборах, а также стилизованная морская волна.