Мы еще вернемся в Крым - Георгий Свиридов

– Такого огня еще не было!

А с КП противовоздушной обороны предупредили:

– К городу приближаются большие группы немецких самолетов, общее число – более сотни!

Бывали дни, когда в небе над Севастополем появлялось до полусотни штурмовиков и бомбардировщиков. А тут сразу вдвое больше!

Одновременно с артиллерийским шквалом в эти утренние часы на город устремились сотни бомбардировщиков, сбрасывая с неба смертоносный груз и засыпая кварталы Севастополя зажигательными бомбами. Неистово бомбили войсковые тылы, аэродромы, батареи ПВО и порт.

Солнце, выглянувшее из-за моря, не в силах было пробить лучами серую клубившуюся мглу, окутавшую город…

– Началось! – вслух и мысленно произносили десятки тысяч встревоженных людей, поднятых по тревоге, спешивших занять свои боевые места.

– Значит, началось! – вслух подумал Петров. – Манштейн все-таки решился!

Эта мысль принесла облегчение. Что новый штурм будет, Петрову давно стало ясно. Он был готов к нему и старался использовать каждый день затишья на укрепление обороны. Однако затягивающееся ожидание боя всегда томительно.

Из более подробных донесений Петрову стала вырисовываться картина начала штурма и открывался замысел врага. Немецкая артиллерия наносила огневой налет по передовым позициям, командным и наблюдательным пунктам соединений и частей, по батареям и укрепленным узлам. Определялось, судя по артиллерийскому удару, и главное направление – первый сектор, Балаклава, Ялтинское шоссе. Наши истребители и зенитчики, неся потери, сбили четырнадцать самолетов. Но рассеять, отогнать от города и порта всю воздушную армаду не могли.

За сильнейшим огневым налетом, длившимся тридцать минут, атак не последовало. Лишь на отдельных участках обороны гитлеровцы проявили активность. Это настораживало: немцы что-то хитрят, что-то замышляют. Неужели артиллерийский шквал был лишь подготовкой к основному этапу штурма?

Из Севастополя в штаб Крымского фронта пошла шифрованная радиотелеграмма:

«Немцы начинают новый штурм. Положение сложное».

Из Керчи пришла ответная радиотелеграмма за подписью Мехлиса и Козлова:

«Связывайте, удерживайте под Севастополем как можно больше войск. Выходим вам на помощь!»

В Керчи, в штабе фронта, Мехлис, довольный сложившимся положением дел под Севастополем, ходил по кабинету, потирая руки:

– Выдерживаем еще пару дней, пусть глубже увязнут, и – вперед!

Он, а за ним и Козлов, поставили свои размашистые подписи под приказом о начале наступления.

4

Утром 8 мая 1942 года связисты перехватили радиосообщения гитлеровцев, посланные из Восточного Крыма, из штаба корпуса в штаб 11‑й армии.

Оба немецких сообщения легли на стол командующего обороной Севастополя. Петров пробежал глазами строчки перехваченных радиотелеграмм. В первой сообщалось об удачном начале наступления. Во второй, что оборона советских войск на левом фланге Ак-Монайских позиций прорвана.

В то, что гитлеровцы начали наступление, Петров поверил, оно было вполне логично, не здесь, так там, но в то, что оборона наших войск легко и быстро ими прорвана, верилось с трудом.

– Я так и знал, что хитрая лиса Манштейн что-то задумал, неспроста же он устроил вчера шумную репетицию штурма. На нас снова наступать не решился, знал, что нарвется на крепкую оборону и встретит сильный отпор, а там, естественно, оборона организована хуже, войска нацелены не на оборону, а на наступление, – Иван Ефимович подошел к стене, стал внимательно рассматривать карту Керченского полуострова. – На левом фланге – 44‑я армия, крепкие дивизии, и немцы наверняка блефуют, преждевременно уверяя в успехе.

Но они не блефовали: немецкий танковый клин действительно прорвал оборону и вышел на оперативный простор, внося панику и страх в растерянные войска.

«Официальной информации об обстановке под Керчью мы не имели и на следующий день, – пишет дважды Герой Советского Союза Н.И. Крылов в мемуарах “Огненный бастион”. – В мою задачу не входит разбор трагических майских событий на Керченском полуострове, но их последствия отразилось на нас, оборонявших Севастополь.

Лишь спустя несколько дней нам стало известно, что в полосе 44‑й армии, которой командовал генерал С.И.Черняк, на узком участке у побережья Феодосийского залива, противник начал натиск танковой атакой на позиции Крымского фронта, и две дивизии первого эшелона своего рубежа не удержали…

Ударная группировка, сосредоточенная противником перед Ак-Монайскими позициями, отнюдь не имела численного превосходства перед армиями Крымского фронта. Состав неприятельских сил был известен довольно точно. Это, казалось бы, давало основания не сомневаться, что победа в решительной схватке, когда она завяжется, будет нашей.

Но руководившие Крымским фронтом Л.З. Мехлис и Д.Т. Козлов проявили пренебрежение к реальным возможностям врага. Долго готовясь наступать, они не позаботились о достаточно прочной обороне, и немцы нашли уязвимое место, сумев вдобавок обеспечить себе преимущество внезапного удара.

Прорыв на левом фланге создал угрозу центральному участку фронта, его тылам. И хуже всего было то, что Козлов и его штаб, попав неожиданно для себя в очень тяжелое положение, начали терять управление своими силами, к слову сказать, немалыми. Об этом свидетельствовали даже те отрывочные донесения и запросы, все чаще передававшиеся открытым текстом, которые записывали наши севастопольские радисты и, конечно, немецкие.

Командование Крымского фронта не сумело выполнить требования Ставки – организованно отвести войска на линию Турецкого вала, с тем, чтобы задержать противника на этом запасном рубеже. Оно оказалось и не в состоянии нанести эффективные контрудары. 10 мая в штабе Севасторольской обороны и флота стало известно, что моряки Керченской базы занимают оборону на окраинах города. Вслед за тем по приказу маршала Буденного началась эвакуация войск из Керчи. Выправить там положение было, по-видимому, уже невозможно.

Через несколько дней Крымского фронта фактически не существовало. 19 мая он был расформирован официально.

Севастополь снова остался в Крыму один, как и в ноябре прошлого года. Только наш пятачок стал теперь меньше, теснее и соотношение сил еще менее благоприятно… И уже не было никаких сомнений в том, что впереди новый, решающий штурм Севастополя.

Не буду говорить, как переживалась нами, севастопольцами, быстротечная керченская катастрофа. Это понятно и так. Просто не укладывалось в сознании, что пошли прахом усилия, затраченные, чтобы создать на востоке Крыма фронт, с которым связывалось столько надежд. Туда направлялось многое, в чем мы так нуждались – и людские подкрепления, и новая техника, вплоть до мощных танков КВ, а иногда, как доходило до нас, и переадресовывалось то, что было предназначено Севастополю. И все это воспринималось как должное: оттуда готовился удар, призванный снять с Севастополя осаду…