Тайга - Виктор Громов

стал стонать, зашевелился.

— А мы думали, что ты уже того! — Вскинулась его напарница и посмотрела на меня так, словно я был виноват во всех их бедах. — Нельзя тебя было оставлять живым. Понимаешь? Нельзя! Ты бы нас выдал.

— И ты ударила меня второй раз?

Я даже испытал восхищение. Это надо же, такой решительностью обладать. А по виду и не скажешь — девчонка, как девчонка. Самая обычная.

— Я, не со зла! Испугалась просто. За него, за себя.

— Ясненько, — Тоха с чувством прихлопнул себя ладонями по коленям, — а Генку вы решили утопить.

Эдик с готовностью кивнул.

— Надо же было его куда-то спрятать.

— Хорошо, с этим разобрались.

Антону надоело сидеть, он встал и принялся ходить у меня за спиной туда-сюда. Чувствовалось, что он нервничает.

— Хорошо, — повторил он, — кто подкинул к раскопу бутылочку из-под клофелина?

Зиночка подняла вверх руку, совсем как на уроке.

— Я.

Юрка вскинулся.

— Вот кстати, пузырек-то вы туда зачем подкинули.

Антон вернулся на место, не дал никому ответить, сказал:

— Это я тебе и сам объясню. Они решили подстраховаться и свалить все на Наташу.

— Зачем?

— Сам посуди, кто громче всех кричал, что золото надо поделить? Наташа и ты. А то, что девчата для дамских дел облюбовали эти кустики, знали все. Вот они и решили, что все подумают, будто Ната бутылочку случайно выронила из кармана.

Я поразмыслил, и задал вопрос, который у меня никак не укладывался в общую схему.

— Глупо как-то, не логично. Куда проще было пузырек сразу в Наташины вещи спрятать. Почему они это не сделали?

Санжай ответил слегка снисходительно:

— Ты сам подумай — не успели просто. Ночью это не пришло им в голову. А утром, когда все начали искать карту, первой обшарили вашу палатку, потом нашу с Юркой. Тут уже бутылочку в вещи не подсунешь. Все видели, что ее там нет. А когда ты ожил, то оказалось, что ничего не помнишь.

— Все равно глупо, — не согласился я.

Эдик огрызнулся:

— Не всем же быть такими умными, как ты. Не у всех дед академик!

— С академиками будем разбираться после, — Тоха прекратил не успевший разгореться спор, вновь обернулся к Эдику, — а пока объясни мне, друг ты наш недобрый, — куртку-то Генкину ты зачем нашел? Ведь после этого ни у кого не осталось сомнений, что Генки нет в живых.

Эдик горько вздохнул.

— Случайно. Мы этого не планировали. Знал бы, что так выйдет, один бы пошел за этим чертовым рогозом.

— Мы вообще не поняли, как она туда попала, — Зиночка казалась расстроенной.

— Буря им подкузьмила, — хохотнул Санжай. — Правильно говорят — Бог шельму метит.

— А как же хозяин? — тут же съязвил Юрка.

Колька довольно осклабился в ответ:

— А хозяин с Богом заодно. Им нечего делить.

— Погодите! — голос Наташи заставил всех встрепенуться. — А карта-то где?

Вот что значит задать правильный вопрос. Все замолкли. Самое главное так и осталось без ответа.

— Мы карту не брали, — тут же отрезал Эдик.

Тоха поскреб небритый подбородок и протянул задумчиво:

— Дела… Куда же она девалась?

И правда, куда девалась? Если карта все время была у Михи. Никто ее не забирал. Никто не прятал. В голове у меня мелькнула такая важная мысль, я едва успел ухватить ее за хвост и выпалил, совсем как Наташа:

— Погодите!

Все уставились на меня с надеждой.

— Зина, вспоминай, — потребовал я. — Получается, я выскочил из палатки на шум, сразу подбежал к вам и никуда больше не ходил?

— Да. — ответил за Зиночку Эдик. Он все еще не решался поднять взгляд. — Вылетел, как чертик из табакерки в носках и трусах.

— И сразу бросился к Генке?

— Сразу.

— Та-а-а-ак…

Это мое «так» весьма заинтересовало Антона.

— Что? — спросил он встревоженно. — Ты что-то вспомнил?

— Пока не уверен, но! Ясно только одно — карту я никуда не выносил. Был в одних трусах, а там некуда прятать. А это значит, что карта осталась где-то в палатке.

— Как так? — Наташа забыла про свою неприязнь, про претензии. — Я же там все проверила! Мы проверили…

— Нет ее там, — подтвердил Юрка.

— Мы тоже искали, — подала голос Зиночка, и неожиданно проболталась — пока вы дорогу пытались разведать, мы с Эдиком хотели уйти.

Что на это было сказать? Я сам проверял тоже. И тоже ничего не нашел. Но возникла у меня одна мыслишка.

— Помните, как у Эдгара По? В рассказе «Похищенное письмо»?

Кто-то покачал головой, кто-то глянул на меня с удивлением. Лишь Тоха воскликнул:

— Помню. Я помню. Но там письмо спрятали у всех на виду. А здесь?

Я поднял палец вверх.

— Правильно. У меня тоже не было времени куда-то особо прятать. Поэтому…

Я поднялся и двинулся… к Наташиной палатке. Все поспешили за мной. Даже Зиночка не стала исключением.

— И где здесь? — Санжай заглянул внутрь.

— Смотри.

Я взял Наташину книгу, обернутую газетой. Повторил:

— Смотри, Зиночка.

И снял обложку. Там, между газетой и книгой, сложенная пополам, лежала карта. Я не сдержался:

— Ты считала себя самой умной? Мне удалось тебя обхитрить.

Я думал, что она сейчас взорвется, начнет истерить и кричать гадости. Я ее недооценил — Зиночка молча развернулась и направилась к берегу.

Юрка нервно рассмеялся, закричал ей вслед:

— Что, Зинуля? Проиграла? Как он тебя обул?

Именно это почему-то вывело девушку из равновесия:

— Не называй меня Зинулей! — Тут она взорвалась, совсем как когда-то Наташа. Ткнула пальцем в сторону могилы. — Это только Гене можно… было.

И окончательно потухла.

Эпилог

— Михаил! Михаил! Вы меня слышите?

Голос был незнакомый мужской. Почему-то качало. Фоном стоял какой-то гул. Я никак не мог понять, что происходит — откуда все эти звуки в тайге? Им здесь попросту не положено быть.

— Миш, Миша, открой глаза! Ну Миша!

— Девушка, прекратите, вы мешаете. Сидите спокойно.

— Но как же, вы же видите, у него пальцы шевелятся.

— Вижу. Но сядьте и спокойно сидите.

Женский голос всхлипнул. Был он такой родной, такой знакомый.

— Михаил, вы меня слышите?

— Слышу, — попытался сказать я, но губы оказались до жути непослушными. Или нет?

По крайней мере, строгости в мужском голосе поубавилось.

— Попробуйте открыть глаза.

Черт! Веки словно отлиты из свинца. Мне стоило огромных трудов их поднять. Но лишь для того, чтобы снова зажмуриться. Где я? Что происходит?

На мои мы немые вопросы тут же ответили:

— Михаил, вы в скорой помощи. Мы везем вас в больницу.

Снова громкий женский всхлип. Я попытался повернуть голову на звук. Наташа? Моя Наташа? Господи, спасибо за то, что ты меня услышал!

— Что со мной случилось? — голос был тихим, слабым,