Игра престолов. Часть II - Джордж Мартин

Леффорд нахмурился:

– Я сегодня видел огромного и волосатого – того, который утверждал, что ему нужно два боевых топора из тяжелой черной стали с лезвиями в форме двух полумесяцев.

– Шагга любит убивать обеими руками, – проговорил Тирион, когда перед ним поставили блюдо с дымящейся свининой.

– Он так и не снял со спины свой топор дровосека.

– Шагга полагает, что три топора полезнее, чем два. – Тирион взял щепоть соли из блюда и густо посыпал мясо.

Сир Кеван наклонился вперед:

– Мы решили поставить тебя с дикарями в авангард, когда дело дойдет до битвы.

Мысли редко приходили в голову сира Кевана, не побывав предварительно в голове лорда Тайвина. Тирион насадил было ломоть мяса на острие кинжала и поднес ко рту. Но теперь сразу опустил кусок свинины.

– В авангард? – переспросил он с сомнением в голосе. Либо лорд-отец воспылал новым уважением к способностям Тириона, либо же решил сразу отделаться от его сомнительного приобретения. Мрачная рассудительность подсказала Тириону правильный ответ.

– Они показались мне достаточно свирепыми.

– Свирепыми? – Тирион понял, что повторяет слова дяди, словно ученая птица. А отец наблюдает за ними, взвешивая и оценивая каждое слово. – Позвольте мне рассказать, насколько они свирепы. Вчера ночью один из Лунных Братьев заколол Каменную Ворону из-за сосиски. Сегодня, когда мы остановились лагерем, трое Каменных Ворон схватили его и перерезали глотку. Зачем – не знаю; наверное, они надеялись получить сосиску назад. Бронн не позволил Шагге отрезать член мертвеца, и слава за то богам, однако сейчас Ульф требует виру за убитого, а Конн и Шагга отказываются платить.

– Когда солдаты не умеют соблюдать дисциплину, виноват их лорд-командир, – заметил отец.

Брат его Джейме всегда умел заставить людей последовать за ним – и умереть, если придется. Тирион был лишен этого дара. Верность он приобрел золотом, а повиновения добился своим именем.

– Более рослый человек сумел бы вселить в них страх, вы это хотите сказать, милорд?

Лорд Тайвин повернулся к своему брату:

– Если отряд моего сына не повинуется ему, быть может, авангард – не их место. Вне сомнения, ему будет удобнее в тылу – охранять наш обоз.

– Пожалуйста, не заботьтесь обо мне, отец, – проговорил Тирион сердитым голосом. – Если вы не предложите мне ничего другого, я поведу ваш авангард.

Лорд Тайвин поглядел на своего сына.

– Я ничего не говорил о командовании авангардом. Ты будешь подчиняться сиру Грегору.

Откусив кусок свинины, Тирион пожевал и с негодованием выплюнул его.

– Похоже, мне расхотелось есть, – сказал он, неловко перелезая через скамейку. – Прошу извинить меня, милорды.

Лорд Тайвин наклонил голову, отпуская его. Тирион повернулся и направился прочь. Ковыляя вниз по склону, он ощущал спиной общее внимание. Позади поднялся громкий хохот, однако Тирион не обернулся и только пожелал про себя, чтобы все они подавились этими молочными поросятами.

Спустился сумрак, превратив все знамена в траурные. Лагерь Ланнистеров занял несколько миль между рекой и Королевским трактом. Среди людей, коней и деревьев было нетрудно потеряться, и Тирион заблудился.

Он прошел мимо дюжины огромных шатров и сотни костров. Светляки блуждающими звездами реяли между палаток. Запахло чесночными сосисками, острый аромат заставил взвыть пустой желудок. Вдалеке нестройный хор завел непристойную песню. Мимо него метнулась, хихикая, женщина; наготу ее прикрывал только темный плащ, пьяный преследователь спотыкался о корни. Еще дальше двое копейщиков, став друг напротив друга над узеньким ручейком, нападали и защищались попеременно, успев уже взмокнуть.

Никто не глядел на Тириона. Никто не говорил с ним. Никто не обращал на него никакого внимания. Он был окружен людьми, присягнувшими дому Ланнистеров, целым войском в двадцать тысяч человек, и все же он был один.

Он нашел стан Каменных Ворон, укрывшихся в уголке ночи, лишь по грохочущему хохоту Шагги. Конн, сын Коратта, махнул ему кружкой эля.

– Эй, Тирион-Полумуж! Иди, садись возле нашего огня, раздели мясо с Каменными Воро́нами, мы добыли быка.

– Я вижу это, Конн, сын Коратта.

Над ревущим огнем висела огромная кровавая туша на вертеле размером с небольшое дерево. Собственно говоря, это и было небольшое дерево. Кровь и жир капали в пламя, а двое Каменных Ворон поворачивали быка.

– Благодарю, позовите, когда мясо испечется. – Судя по всему, это могло случиться лишь перед самой битвой.

Тирион пошел дальше.

Каждый клан собрался вокруг собственного очага. Черноухие не ели с Каменными Воро́нами, те не садились рядом с Лунными Братьями, и уж вовсе никто не делил трапезу с Обгорелыми. Скромная палатка, которую он лестью добыл из припасов лорда Леффорда, была расставлена посреди четырех костров. Тирион увидел Бронна, делившегося вином из меха с новыми слугами. Лорд Тайвин прислал сыну слугу и конюха и даже настоял, чтобы он взял оруженосца. Они собрались вокруг угольков небольшого костра. С ними была девушка – тонкая, темноволосая, не старше восемнадцати лет, если судить по виду. Тирион поглядел на нее какое-то мгновение, а потом заметил в пепле рыбные кости.

– Что вы ели?

– Форель, м’лорд, – ответил конюх. – Бронн наловил рыбы.

«Форель, – подумал Тирион, скорбно разглядывая кости. – Молочный поросенок. Проклятый отец». В желудке его урчало.

Юный Подрик, его оруженосец, носивший зловещую фамилию Пейн, проглотил те слова, которые уже собрался сказать. Парнишка был дальним родственником сира Илина Пейна, королевского палача… и вел себя почти столь же молчаливо, хотя не из-за отсутствия языка. Тирион даже заставил его однажды открыть рот, чтобы проверить.

– Ну, видишь, язык есть, – проговорил он. – Когда-нибудь ты научишься им пользоваться.

В настоящий момент Тирион не имел настроения извлекать эту мысль из парня, которого – как он подозревал – навязали ему в порядке грубой насмешки, а посему обратил внимание на девушку.

– Это она? – спросил он у Бронна. Девица поднялась изящным движением и поглядела на него сверху вниз – с высоты своих скромных пяти с чем-то там футов.

– Да, м’лорд, и я могу говорить сама, если это угодно вам.

Он наклонил голову набок.

– А я Тирион из дома Ланнистеров. Люди зовут меня Бесом.

– Мать назвала меня Шэй. А мужчины зовут… нередко.

Бронн расхохотался, и Тирион тоже улыбнулся.

– Пройдем в палатку, Шэй, если ты не против. – Подняв полог, он пригласил ее войти. Внутри шатра он пригнулся, чтобы зажечь свечу.

Жизнь солдата имела определенные преимущества. Во всяком военном лагере находились те, кто непременно увязывался за воинами. В конце дневного перехода Тирион отослал Бронна назад, чтобы тот отыскал ему шлюху поприятнее.

– Лучше, чтоб была помоложе и посимпатичнее, но – какую найдешь. Я уже буду рад, если она хоть раз умывалась в этом году. Если нет, пусть умоется. Но скажи ей, кто я, и предупреди, каков я.

Джик не всегда утруждал себя этим, и в глазах девиц при виде лорденыша, которого они собирались потешить, появлялось нечто такое… чего Тирион Ланнистер не желал бы видеть.

Подняв свечу, он оглядел ее. Бронн постарался: тоненькая, с глазами голубки, твердые и маленькие грудки… и улыбка, то застенчивая, то наглая и ехидная. Ему это понравилось.

– Снять ли мне платье, м’лорд? – спросила она.

– В свое время. Ты случайно не девственна, Шэй?

– Если это вам угодно, м’лорд, – с притворной скромностью сказала она.

– Мне угодно слышать правду, девица.

– Хорошо, но это обойдется вам в два раза дороже!

Тирион решил, что они сумеют поладить.

– Я – Ланнистер. Золота у меня много, не сомневайся в моей щедрости. Но я потребую от тебя большего, чем то, что есть у тебя между ногами, хотя мне нужно и это. Ты будешь делить со мной шатер, подавать мне вино, смеяться над моими шутками, растирать мои ноги после дневных переходов… и продержу ли я тебя день или год, но пока мы вместе, ты не примешь в свою постель никого другого.

– Вполне разумно. – Она потянулась к подолу своего грубого домотканого платья и, одним движением стянув его через голову, отбросила в сторону. Под платьем не было ничего, кроме Шэй. – Если вы не опустите эту свечу, м’лорд, она обожжет ваши пальцы.

Тирион опустил свечу, взял ее за руку и притянул к себе. Шэй пригнулась, чтобы поцеловать его. Рот ее пах медом и гвоздикой, ловкие и умелые пальцы отыскали застежки его одежды.

Когда он вошел в нее, она подбодрила его ласковыми словами и тихим удовлетворенным вздохом. Тирион подозревал, что восторг свой она изобразила, однако Шэй сделала это хорошо и ему было все равно. Зачем знать обо всем правду?