«Если», 2001 № 10 - Журнал «Если»

Когда Золотой впервые заметил, что его сын спускается по лестнице, не касаясь ступенек, он решил, что ему это просто почудилось. Но несколько дней спустя он увидел, как Алмаз взлетает вверх по ступеням, лишь слегка касаясь пальцами отполированных дубовых перил.

— А можешь ты так же спускаться? — спросил Золотой, и Алмаз ответил:

— О да, конечно. — И тут же, на глазах отца, слетел вниз, двигаясь плавно, словно облако, несомое теплым южным ветром.

— Когда ты успел этому выучиться? — только и сумел проговорить Золотой.

— А я и не учился. Просто однажды я понял, что умею это делать, — ответил мальчуган, не зная, одобряет ли его отец или, наоборот, сердится.

А Золотой не стал хвалить сына, ибо не желал, чтобы Алмаз гордился способностями, которые могли оказаться чем-то временным, преходящим, каким был его по-детски звонкий, чистый дискант. И без того, считал Золотой, с парнем носятся чересчур много.

Но примерно через год он увидел сына, игравшего на заднем дворе со своей подружкой Розой. Дети сидели на корточках, почти касаясь друг друга головами, и весело смеялись, но в их позах ощущалась какая-то странная напряженность, которая и заставила Золотого задержаться у окна, чтобы понаблюдать за обоими. На дорожке между Алмазом и Розой что-то прыгало, но Золотой никак не мог разглядеть, что именно. Быть может, это лягушка, гадал он. Лягушка, жаба или крупный сверчок…

Выйдя в сад, Золотой осторожно приблизился к детям. Он был крупным мужчиной, и двигаться бесшумно ему было трудно, но дети, поглощенные своей игрой, не заметили его. Между их босыми ногами на заросшей травой дорожке подскакивал и переворачивался в воздухе обыкновенный камень! Стоило Алмазу поднять руку, как камень послушно взмывал вверх; стоило ему немного покачать рукой, и камень зависал в воздухе; стоило ему опустить пальцы, и камень снова падал на дорожку.

— А теперь ты, — сказал Алмаз Розе, и она попыталась повторить его движения, но камешек в траве только ворочался с боку на бок.

— Ой!.. — прошептала негромко девочка. — Твой папа идет!

— Ну-ка, что это вы затеяли? — спросил детей Золотой.

— Это Ал придумал! — поспешила сказать Роза.

Девчонка, несмотря на свой нежный возраст, никогда не нравилась Золотому. Она ухитрялась быть одновременно и наивной, и сдержанной, и дерзкой, и робкой. На год моложе Алмаза, Роза была дочерью местной ведьмы, и это тоже было Золотому не по душе. Он предпочел бы, чтобы его сын играл с мальчиками, равными ему по возрасту и положению, то есть происходившими из самых респектабельных семей Глейда. Тьюли, правда, настаивала, чтобы муж называл мать Розы «знахаркой», но ведьма — она и есть ведьма, и ее дочь, конечно, не самая подходящая компания для Алмаза. Золотому, впрочем, польстило, что его сын обучает ведьмину дочь магическим фокусам, а не наоборот.

— Что еще ты умеешь, Алмаз? — спросил он.

— Играть на дудке, — с готовностью ответил мальчик и достал из кармана маленькую флейту, которую мать подарила ему на двенадцатый день рождения. Он прижал ее к губам, пальцы его затанцевали по отверстиям, и Золотой узнал знакомую мелодию песни «Куда идет моя любовь», которую часто пели моряки Западного Хавнора.

— Очень хорошо, — кивнул Золотой. — Однако играть на флейте всякий может.

Алмаз бросил быстрый взгляд на Розу, но девочка низко опустила голову и глядела в сторону.

— Я выучился играть на ней за два дня, — сказал Алмаз.

Золотой только фыркнул.

— Я могу сделать, чтобы она играла сама, — добавил Алмаз, отнимая флейту от губ. Пальцы его забегали по отверстиям, и флейта сама исполнила короткую джигу. Впрочем, несколько раз она сфальшивила, а на последней, самой высокой ноте, дала «петуха».

— Я еще не выучился играть как следует, — смущенно пробормотал Алмаз.

— У тебя неплохо получается, — сухо заметил отец. — Продолжай упражняться.

И Золотой отправился по своим делам. Он не знал, что следовало сказать сыну. Меньше всего Золотому хотелось поощрять мальчика к дальнейшим занятиям музыкой, он не желал, чтобы сын проводил столько времени с этой девчонкой, ибо был уверен: ни то, ни другое не поможет Алмазу чего-то добиться в жизни. Другое дело — его талант, этот его бесспорный дар, с помощью которого Алмаз сумел оживить мертвый камень и заставил звучать флейту, не прикасаясь к ней губами. Было бы неправильно носиться с этими способностями, как с писаной торбой, и все же… все же Золотому казалось, что и запрещать Алмазу пробовать себя в волшебстве не следует.

Среди жизненных ценностей Золотого деньги занимали очень высокое место, однако он, к счастью, не был настолько ограничен, чтобы полагать их единственной и наиглавнейшей силой. Он знал, что существует, по крайней мере, еще две силы, одна из которых по могуществу была примерно равна богатству; вторая же намного ее превосходила. Первая такая сила — знатное происхождение. Когда лорд Западного Хавнора приезжал в свое имение в окрестностях Глейда, Золотой был только рад возможности вместе со всеми односельчанами засвидетельствовать ему свою преданность. Обязанность править и поддерживать на подвластных землях мир и закон перешла к лорду по наследству точно так же, как сам Золотой с рождения получил возможность заниматься торговлей и копить деньги, чтобы в свое время передать их собственному сыну. Такой порядок, когда каждый, кто находился на своем месте — безразлично, был ли это простолюдин или человек благородного происхождения, — заслуживал всяческого уважения и вполне устраивал Золотого. Главное, считал он, чтобы каждый исполнял свое дело умело и честно; поэтому сам Золотой ни в грош не ставил так называемых «господ», которых мог купить со всеми потрохами, мог одолжить им денег, а мог и отказать. Эти, несмотря на свое благородное происхождение, не заслуживали ни преданности, ни уважения, ибо и богатство, и честь принадлежали к разряду таких вещей, которые можно было очень легко потерять, если не трудиться ради них денно и нощно.

Но кроме богатых купцов и владетельных аристократов существовали еще и те, кого называли Великими Магами — волшебники. Их могущество, хотя и редко применяемое, было почти абсолютным. В руках волшебников и магов, без преувеличения, находилась судьба всего Королевства Архипелага, так долго остававшегося без Короля.

Если Алмаз действительно был наделен незаурядными магическими способностями, если таков был его врожденный дар, тогда все планы и надежды Золотого поднатаскать сына в торговом деле, сделать своей правой рукой, наладить с его помощью регулярные сношения с Южным Портом и приобрести несколько новых каштановых плантаций в Реши — все выглядело мелкой разменной монетой. Быть может, рассуждал он, Алмазу (как было с дядей его матери) суждено отправиться в Школу Волшебников на остров Рок? Быть может (как дяде его матери) ему суждено покрыть свое имя славой, стать придворным магом во дворце Лорда Регента в Большом Порту Хавнора и приобрести власть над многими и многими аристократами и простолюдинами? Это было не исключено, и Золотой, замечтавшись, едва сам не взмыл над ступенями крыльца, по которым поднимался.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});