Знак кровоточия. Александр Башлачев глазами современников - Александр Бельфор

Я успокоился и сел, мне стало ясно: он убил свою

мать.

И время стало навсегда, поскольку время стоит.

А он сказал, что в понедельник шеф собрался на

Крит,

Короче, надо до отъезда заскочить к нему - работу

забрать.

И он заваривал чай, он резал плавленый сыр,

А я уже почти что вспомнил, кто творил этот мир.

Я рассмеялся и сказал: «Ну как ты мог, она же

все-таки мать!»

И он терзал на подоконнике плавленый сыр,

А я уже почти припомнил, кто творил этот

мир.

И я сказал ему: «Убивец! Как ты мог, она же все-таки мать!»

И он сидел и улыбался, и я был вместе с ним.

И он сказал: «Но ты ведь тоже стал собою

самим».

А я сказал: «Найти не трудно, но в десятки раз

сложней не терять.

И будь любезен, прекрати свой жизнерадостный

бред.

Ты видишь свет во мне, но это есть твой

собственный свет.

Твоя ответственность отныне безмерна: ты убил свою

мать.

Изволь немедля прекратить свой жизнерадостный

бред,

Ты видишь свет во мне, но это есть твой

собственный свет.

Твоя ответственность безмерна, ты свободен:

ты убил свою мать».

На дальней стройке заворочался проснувшийся

кран,

Стакан в руке моей являл собою только стакан,

И первый раз за восемь лет я отдыхал, во мне цвела

благодать.

И мы обнялись и пошли бродить под небом седым,

И это небо было нами, и мы были одним.

Всегда приятно быть подольше рядом с тем, кто убил

свою мать.

И мы обнялись, и пошли бродить под небом

седым,

И это небо было нами, и мы были одним.

Всегда приятно чуть подольше быть с тем, кто

убил свою мать.

Сергей Калугин. «Убить свою мать»

СЕРГЕЙ КАЛУГИН

ПОЛНАЯ СВОБОДА

Настоящий художник - всегда один. Таку нас говорят… Я думаю, что это продукт довольно позднего сознания, продукт разложения европейской цивилизации с ее культом индивидуализма, культом героя-одиночки. Все это пришло из западного романтизма, когда герой, заворачиваясь в крылатку, сардонически хохотал на фоне бушующих волн. Изначальное состояние духа человечества совсем иное. Личность художника не акцентировалась ни в коем случае, величайшие из художников - строителей средневековых соборов остались безымянными, ставилось лишь клеймо артели, которая принимала участие в возведении этого собора. И тем не менее образцы искусства, оставленные этими людьми, не превзойдены более поздней культурой. И в этом смысле гипериндивидуализация художника и культ единичной фигуры, я считаю - вещь крайне болезненная для общества в целом. В конечном счете, она привела к торжеству тотального гедонизма. Если в начале культивировалась личность художника, то потом ценность искусства стала снижаться, а вот ценность так называемой личности стала возрастать, каждый прыщ теперь считает себя вправе устанавливать законы и ожидать к себе чрезвычайного почтения и уважения. Мы по мере сил стремимся разворачивать телегу в обратном направлении, в направлении к нормальному положению вещей. И в этом смысле рок-группа - очень хорошая школа.

Хочу сказать, что если это настоящая рок-группа, то в ней не может быть никакого лидера. Это у нас так принято: Паша Гавнюткин и группа «Блестящие». Чисто русская идиотская традиция. Даже в принципе такого не может быть - Сергей Калугин и «Оргия праведников». Есть только «Оргия праведников!» Разве можно представить ситуацию: Ангус Янг и группа «AC/DC» или Джеймс Хетфилд и группа «Metallica». Или даже Йорк и группа «Radiohead». Это абсурд, это бред! Рок-группа - это свободное содружество художников, где каждый занят своим и только своим делом. Это учит определенному смирению, учит подлинному совместному труду. И в этом нет никакой борьбы амбиций! Что было бы, если бы скульптор при возведении собора стал тянуть на себя одеяло внимания? Так и делают современные скульптуры, к сожалению. И получается у них - безобразное! А тут, наоборот, ты делаешь скульптуру с тщанием, на которое способен, потому что судья над тобой Бог., А потом ее затащат на сто пятнадцатый этаж, откуда ее вообще хрен разглядишь. Рок-группа - это совместное творчество. Один занят литературным аспектом, другой - ритмическим, третий -симфоническим. Рок-группа - это организм. Руки, ноги, голова… Все важно в организме! Музыканты в группе должны быть равными фигурами, равными художниками, работающими каждый в своей сфере. Вместо того чтобы мериться пиписьками, они должны заниматься общим делом! Мера их уверенности должна находиться не в них самих, а в их музыке, в стремлении к истине и красоте.

Обычно слушатели вкладывают свой смысл в твое произведение. Это нормально! Главное, чтобы до них донеслось то самое, что приходит к автору. Потом каждый способен закутать его в любые одеяла, но главное - донесен ли этот меседж, ключевое слово. В песне «Убить свою мать», например, главное - идея безграничной свободы. А уж образы?.. Я мог то же состояние обрядить в любое количество образов. Транслировать идею можно через какие угодно образы. Если человек уловил твой меседж, начинается его творческий процесс. Какие образы у него возникают в голове, какие пространства? Врубается человек в твое творчество или не врубается? Бывает, сходил человек на концерт, его не торкнуло. А потом, в один прекрасный момент, он вдруг понял, о чем это было. И все! И с тех пор он навсегда наш. У меня так было с Гребенщиковым. До двадцати пяти лет я считал его позером, ворохом цитат из книжек, которые я, ха-ха, тоже читал! А потом вдруг до меня как доперло! Вдруг я понял, что это! И с тех пор я преданнейший его поклонник и пациент, потому что он - лекарство. В нем самом ничего не изменилось, изменилась ситуация…

Да, Борис Гребенщиков - не из тех, у кого группа состоит из равных музыкантов. Многие не простили ему этого момента. И это, конечно, печально, потому что «Аквариум» изначально был именно группой. А поздний «Аквариум» - это аккомпанирующий состав, это только Борис Гребенщиков. БГ-соло появился после «Русского альбома». Он таким стал, он таким и остается.

Был одно время в составе нового «Аквариума» очень хороший гитарист Леша Зубарев - самостоятельная единица. Сейчас - клавишник Борис Рубекин. Тит, да, конечно, тоже величина! Но этого мало для группы. А в старом «Аквариуме» были великолепные ребята, но они очень плохо играли! Конечно, Гребенщиков понимал, что это невозможно слушать… Человек несет послание, но музыканты плохо играют! И он меняет друзей, полноправных членов группы на профессионалов. Это правильно? Правильнее вместе учиться играть. Мы, по крайней мере, стараемся делать так. Но зачастую кто-то отстает. Что делать? Тянем… И меня тянут побольше многих, потому что я ленивый. Я нахожусь в страшном противоречии: настоящий музыкант - это тот, кто впахивает, а поэт - это тот, кто лежит на диване. Еще Шестов говорил о том, что любимое занятие поэтов - ничегонеделание. А группа - это производство в четкие сроки! Нужно работать. И меня это дико мучает. Поэтому меня постоянно пинают в зад за мое врожденное раздолбайство.

Башлачев, конечно, не был раздолбаем… Совсем нет! Я хорошо отношусь к творчеству Башлачева, но восприятие того, что он делал у меня было не одномоментным.

Я застал его в живых, в некотором смысле… Как-то на квартирнике Юры Наумова, я сыграл Юре несколько песен, и он сказал: «Сейчас у нас дебют, выступит молодой талант!» Он пустил меня перед собой поиграть, придурка восемнадцатилетнего… И он сказал мне тогда: «Тебе надо познакомиться с Башлачевым. Это близко с тем, что ты делаешь».

И вот, я пришел в гости к моему хипповому приятелю Майку Орехову. Спросил его: «Ты знаешь Башлачева?» - «Да! Он только что от меня уехал. Мы с ним записали три катушки… Сейчас поставлю!» Я послушал, мне совершенно не понравилось. Я был пленен творчеством Наумова… Мне казалось, что Башлачев, в принципе, где-то рядом с Наумовым, но только, в отличие от Наумова, этот человек не умеет играть на гитаре, орет дурным голосом и бренькает на трех аккордах.

Когда вышла пластинка Башлачева, уже после его смерти, я купил ее больше по инерции. Поставил… Там была песня «Ванюша». Вот «Ванюша» меня и нахлобучил! Как-то я с «Ванюшей» вкатился в Башлачева. Это был период, когда я много его слушал, пропитывался тем, что делал человек.

Я на тот момент был сильно моложе его, и он был для меня очень авторитетным автором, но он не повлиял на меня - практически совсем никак. Есть такие вещи, которые вроде и не понравились, но повлияли. А бывает наоборот - и понравились ужасно, и потрясли, но не повлияли. Башлачев, в этом смысле, произвел на меня серьезное впечатление, которое никак не повлияло на то, что делаю я сам.

Я взрослел, со временем одни песни нравились больше, другие меньше. В конце концов дошло до «Имени имен», которое уже накрыло меня на одном уровне с самыми серьезными произведениями мирового искусства. Но потом и оно потихонечку отошло. Но это уже чисто возрастные вещи. Даже Лермонтова я сейчас читаю, и понимаю, что это написал мальчишка двадцати восьми лет! Тематика, им затронутая, уже не подходит мне по возрасту, это все давно пройдено. Тоже и с Башлачевым… Да, какие-то вещи, глубоко подлинные не измеряются временем, ты хоть в тринадцать лет напиши, но если вещь подлинная, она останется в сердце навсегда. А так образная система включается… В моем возрасте принято те же вещи запаковывать в другие одежки, более прямые. У меня, например, есть друг, петербургский поэт, он пристал ко мне однажды, прямо как с ножом к горлу: «Калугин, ты перестал быть поэтом?» - «Да». - «Где поэзия в том, что ты делаешь?» Я говорю: «Нет ее». И так вот слово за слово… Я его спрашиваю: «Как ты сформулируешь, почему нет поэзии?» Он отвечает: «Нет метафоры. Суть поэзии - это метафора». Все верно.