Идеальный ис-ход - Лиз Томфорд

три дня, и с тех пор мы не разговаривали.

Не знаю, напугал ли я ее или заставил задуматься, но мы флиртовали в течение нескольких недель. Она несколько раз откровенно говорила мне, что я ей нравлюсь, так что не буду лгать, я ожидал, что она постучит в мою дверь и попросит об еще одном оргазме.

Я соблюдал целибат больше двух лет, но с того самого дня, как она вошла в мою квартиру, я представлял, каково было бы обвить ее ноги вокруг своей талии или каково было бы скользить по ее мокрой от пота кожи. Так что, черт возьми, я ни за что не позволю кому-то другому доставить ей удовольствие.

То, что она получит свое, не должно ничего поменять для меня. Я могу позаботиться о ней, не нарушая правил, которые для себя установил. На самом деле, мы могли бы добавить ее оргазмы к нашему фиктивному соглашению, если она захочет. Я позабочусь о том, чтобы она кончала так много раз, что не сможет нормально видеть, пока я единственный, у кого есть такая привилегия.

Потому что, поверьте мне, после той ночи, когда я прижал ее к стене и заставил кончить, ни за что на свете другой мужчина не приблизится к ней, иначе я сойду с ума.

Или попаду в тюрьму.

Она думает, что сломлена. Сломлена. Ее бывший итак уже был первым в моем списке мудаков, так еще он заставил эту женщину думать, что она никому не будет нужна. И я почти готов разыскать его и разрушить его жизнь любыми возможными способами.

После дневной игры в Сан-Антонио мы прилетели в Даллас рано, чтобы ребята могли расслабиться и отдохнуть. Однако я сижу в своем гостиничном номере и смотрю спортивный канал с тех пор, как мы приземлились, и я останусь здесь до нашей завтрашней утренней тренировки, неизбежно проверяя свой телефон каждые тридцать минут на наличие сообщения от моей соседки.

Я заполняю заметки, параллельно смотря какой-то далласский фильм, когда в номере звонит телефон. Звук отвратительно громкий, и мне приходится на него ответить. К сожалению, даже в таких безопасных отелях хотя бы раз за поездку кто-нибудь с ресепшена позвонит, не нуждаясь абсолютно ни в чем, кроме желания услышать, как я говорю на другом конце провода.

Раздраженный и желающий поскорее покончить с этим, я беру трубку.

— Да?

— Какое приветствие.

— Итан? Почему ты звонишь мне на гостиничный телефон?

— Потому что ты проигнорировал мой звонок на мобильный. Парни хотят выпить по стаканчику в баре отеля. Иди к нам.

— Я не…

— Частный бар. Никаких фанатов. Если хочешь, я даже пригрожу бармену соглашением о неразглашении.

— Я смотрю игру.

— И ее все еще будут показывать после того, как ты проведешь час с командой. Райан, это как раз то, о чем говорит Рон. Это прекрасная возможность пообщаться с ребятами. Ты сможешь вернуться в свою комнату, когда захочешь.

Прежде чем я успеваю отказать ему еще раз, на кровати начинает жужжать сотовый. Прижав гостиничный телефон к щеке, я протягиваю руку через матрас и вижу имя Инди на экране. Я не получал от нее вестей уже несколько дней, и она ни разу мне не позвонила.

— Итан, мне пора. Инди звонит.

Он невесело смеется.

— О, значит, ты отвечаешь на ее звонок, но не на мой.

— Ну, она намного симпатичнее тебя. Поговорим позже.

Одновременно я провожу пальцем, чтобы ответить на звонок, и вешаю трубку гостиничного телефона.

— Инди? — в моем голосе слишком много волнения, поэтому я прочищаю горло и успокаиваюсь. — Все в порядке?

— Да. Привет. Извини. Ты занят? Я тебе не мешаю?

У меня вырывается смешок.

— Нет. Но почему ты ведешь себя так официально?

— Я не знаю, — она колеблется. — Наверное, я нервничаю.

Присаживаясь на кровать, я прислоняюсь к изголовью.

— С чего бы тебе нервничать?

— Просто… я не получал от тебя вестей уже несколько дней.

Легкая улыбка скользит по моим губам от неуверенного тона в голосе моей уверенной соседки. Взволнованная Инди очаровательна.

— Я тоже ничего не слышал от тебе, Инд. Я решил дать тебе немного времени. После того, как предложил тебе кончить. После того, как заставил тебя кончить.

— Райан!

— Что? Не говори мне, что, наконец, испытав оргазм, ты застеснялась. Это всего лишь секс, помнишь?

Она шепчет, показывая, что находится на публике.

— Я не… стесняюсь, когда дело доходит до секса, но я подумала, что ты можешь.

— Только потому, что я соблюдаю целибат, не значит, что эта тема доставляет мне дискомфорт.

На тот конце провода пауза, поэтому я продолжаю за нее.

— Зачем ты позвонила? Что происходит?

Ее голос оживляется, и я представляю, как она расправляет плечи от волнения.

— Я работаю занимаюсь делами и подумала, что следует позвонить тебе.

— О, правда? Какими?

— Я в продуктовом магазине и покупаю все, что захочу. Моя тележка уже наполовину заполнена. Я купила три разных вида сливок для кофе, которые хочу попробовать. Одни из них — с фруктовым вкусом. Ты знал, что такие ест? Надеюсь, в холодильнике найдется место. Как думаешь, в холодильнике хватит места для всего?

Я не могу удержаться от улыбки при виде всепоглощающей радости, исходящей от ее голоса.

— Мы освободим место. Что ты еще купила?

— Свой любимый десерт — малиновые панкейки. Алексу больше нравились яблочные, поэтому я всегда покупала их, но сегодня куплю малиновые.

— Ммм. Да. Они действительно вкусные.

— Я оставлю тебе парочку. А может, один. Ну, я постараюсь. Вообще, тебе что-нибудь нужно? Я могу купить кое-что на ужин, когда ты вернешься. Что ты хотел бы?

— Инди, — вздыхаю я. — Это противоположно пункту в твоем списке. Тебе разрешается покупать только то, что ты хочешь. И я могу приготовить все сам. Завтрак отличается тем, что он…ну, он…

Это что-то особенное.

— Вроде традиции, — говорит она за меня.

— Да. Вроде традиции, и мы идем на компромисс, но весь смысл этого списка в том, чтобы ты хоть раз повела себя эгоистично.

— Я знаю, но я больше не плачу за квартиру. Разве я не должна вносить свой вклад? Я могу готовить для тебя. Если тебе нужна помощь со стиркой…

— Ни в коем случае, — усмехаюсь я. — Ты не моя мать.

— Я просто привыкла о ком-то заботиться.

— Поверь мне, Инд. Я знаю, и ты все еще кое о ком заботишься. И этот человек — ты сама.

— Ты прав, — она вздыхает в трубку. — Приготовь свой чертов ужин сам, Шей.

Довольный смех грохочет в моей груди.

— Вот это