Эндшпиль (СИ) - Логинов Анатолий Анатольевич

Как, например, вот эта пятерка курильщиков, напряженно слушающая шестого…

- … Нет и нет, джентльмены, это поколение для наших целей потеряно. Даже кузены. Никто не хочет воевать и не захочет, пока не пройдет страх, навеянной этой жуткой войной. К тому же сейчас все заняты перевариванием результатов этой… войны, - казалось, что говоривший хотел произнести какое-то иное слово, но в последний момент передумал. – Максимум, что произойдет, по оценкам моих умников – кузены могут поссориться с гуннами из-за южноамериканских рынков. Но только в том случае, если джерри станет тесно на новых рынках в измененных границах метрополии и колоний… Напряженность во взаимоотношениях с Россией при нынешнем кайзере маловероятна. Наследник в этом отношении более перспективен, поскольку очень воинственен и имеет не слишком выдающиеся умственные способности. Но, к нашему глубокому сожалению, пока особой поддержкой в армии и обществе он не пользуется. Так что нам остается только ждать естественной смены власти. У русских же все еще более запутано. Женитьба императора на простой дворянке, оттолкнув часть высшего общества, понравилась большинству низов и даже части их «интеллигенции». С учетом работы их секретных служб, серьезной оппозиции тираническому правлению ожидать не приходится. Не скажу, что все недовольные стали монархистами, но всерьез бороться против власти опасаются многие… даже польские и финские националисты притихли…

- Но, если есть надежда на кронпринца и на недовольных в России… может быть рискнуть и сделать дополнительные вложения? – вступил в разговор второй из сидящих.

- Джентльмены, лишних денег нет и пока не предвидится. Все свободные средства сейчас нужны в Индии, - заметил третий собеседник. – Тем более, как вы все понимаете, после потери Суэцкого канала и южноафриканских колоний у нас проблемы с финансами…

- Неужели в Индии так плохо? – удивился второй. И пояснил удивленно посмотревшим на него собеседникам – Я уже месяц с адмиралами разбираюсь в проблемах флота, даже газеты не всегда было время почитать.

- Не переживайте, - усмехнулся первый. – Газеты и их владельцы проявляют патриотическую сдержанность в описании событий в Индии. Но мне тоже хочется узнать вашу оценку ситуации, сэр.

- Постараюсь быть кратким, джентльмены, - согласился третий. – Напомню, что еще во время раздела Бенгалии в пятом году мы столкнулись с резким ростом антибританской деятельности. Начались убийства «изменников» из числа туземных, а затем и английских чиновников. Произошло покушение на жизнь лейтенант-губернатора Бенгалии сэра Эндрю Фрэйзера. Кульминацией стало покушение на жизнь вице-короля Индии маркиза Керзона. Однако в то время нашим полицейским силам удалось разгромить банды туземцев. Несколько человек попали в тюрьму, часть эмигрировала в САСШ и Германию. Как удалось выяснить, с началом войны эмигранты были переправлены в Индию на нейтральных судах и воссоздали разгромленные ранее организации. Неудачи английского оружия вызвали в туземцах стремление к восстанию. В настоящее время действует не менее восьми тысяч повстанцев в Бенгалии, до шестнадцати тысяч в Пенджабе и не менее пяти тысяч рассеяно небольшими отрядами по всей остальной территории индусских княжеств, включая ранее нейтральные. Для борьбы с ними привлечены силы Индийской армии численностью около шестидесяти тысяч человек и подкрепления из состава армии метрополии численностью более двадцати тысяч. Используется все имеющиеся новейшие средства – бронированные пулеметные автомобили, боевые самолеты и газы…

- Не подозревал, что все так серьезно, - изумился второй. – Надеюсь, хотя бы с проходом наших судов через Суэц проблем нет?

- Что удивительно – ни Россия, ни Германия никаких заявлений по этому поводу не делают. Создается впечатление, что континенталы хотят показать всему миру, что непричастны к восстанию, - заметил первый.

- Вооружение? Лидеры? – коротко бросил второй.

Третий развел руками.

- Увы, никаких следов. Вооружение – наше, возможно из захваченного во время боев во Франции, но доказать это будет сложно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- А я говорил, что нельзя уступать Зону племен и соглашаться на русское покровительство Афганистану, - проворчал вступивший в разговор четвертый собеседник.

- Мы были не в той ситуации, чтобы спорить из-за таких пустяков, - ответил ему первый.

- Из-за этих, как вы говорите, пустяков, сэр, туземцы получили наглядный пример нашей слабости. И теперь нам надо тушить пожар, разожженный усилиями тех, кто не хотел «спорить из-за пустяков», - разозлился четвертый.

- Джентльмены, джентльмены, не надо ссориться, - сказал, вставая из-за стола и начав расхаживать по комнате, третий собеседник. – Мы здесь собрались, чтобы выработать наилучшие меры для исправления случившегося, а не чтобы ссориться. Давайте думать о деле, джентльмены.

Российская Империя. Санкт-Петербург. Октябрь 1912 г.

В ресторане «У Палыча» сегодня было тихо. Сидело несколько приличных компаний, в основном, если присмотреться по одежке, из городских почетных граждан. Тихо выпивали, закусывали и вели неторопливые беседы.

«Вот ведь, - поразился еще не отошедший до конца от праижских приключений Николай. – И пусть весь мир подождет…». Стараясь ничем не выделяться из окружающих, он столь же неторопливо поднял чашечку кофе и сделал глоток. «Замечательно. Действительно чудесный, точно по-турецки, - кофе оказался точно таким, как то, что он пил во время своей поездки в Африку через османские владения. – Кофе-то замечательный, а вот Михаила Фридриховича не видно. Впрочем, теперь спешить некуда». С каждым глотком кофе он чувствовал себя все спокойнее и спокойнее. Тяжелое задание, поспешное бегство, шторм, который пришлось пережить на плохо приспособленном для перевозки пассажиров трампе, все напряжение предыдущих недель словно смывалось чуть горьковатым и пряным напитком. Неожиданно появилось вдохновение. Он усмехнулся и потянул из кармана записную книжку.

Первые строфы легли на бумагу. Стихотворение словно писалось само собой. Кажется, муза утешала его за проигранную, про себя он думал только так, операцию. Проигранную, но… может статься, разбудившую поэтическое вдохновение. Николай стремительно, не останавливаясь, покрывал лист блокнота строками:

- Для кого же теперь вы готовите смерть,

Сильный меч и далеко стреляющий лук?

Иль не знаете вы – завоевана твердь,

К нам склонилась земля, как союзник и друг…[17]

Поставив наконец завершающий вопросительный знак, Гумилев наконец поднял глаза на сидящего напротив фон Коттена.

- А я заметил, что вы почувствовали мое присутствие, - вместо приветствия сказал главный жандарм. И неожиданно ласково улыбнулся. – Все отлично, Николай Степанович. Задержался на личной аудиенции. Не переживайте. Живым или мертвым, но вы бандита достали. Его Величество весьма доволен и повелеть соизволил о награждении всех причастных. Кроме того, объявил о своем благоволении вам и попросил включить вас в штаб Корпуса. «Поэты для России не менее важны, чем Государи. Посему их беречь надо» - его личные слова, полковник. Да, да и звание повелеть изволил через чин, поздравляю. Надеюсь, со стихотворением разрешите первому познакомится, как гонцу, принесшему хорошую новость?

Из газет:

«В дипломатических кругах много толков вызывает изданная в Париже книга известного политического публициста Андре Тардие "Ненужная война". Он, между прочим, рассказывает, что германский кронпринц за две недели до посылки Англией флота, беседуя с французским послом в Берлине Камбоном, сказал: "Дорогой посол, вы сумели избежать войны, Я вас с этим поздравляю и надеюсь, что продолжите сохранять нейтралитет, чтобы не случилось". Из этих слов, замечает Тардие, видно, что Германия надеялась вступить в войну против России на стороне Австро-Венгрии при нейтралитете Антанты…»