Другие Мы - Елена Сокол

досады бросаю я.

– Эй, полегче! – Возмущается Якоб.

– Он прав. – Тяжело вздыхает Марк. – Мы – неудачники, и тут не поспоришь.

– Идите-ка сюда. – Зову их. И когда парни подходят ближе, я обнимаю их за шеи и силой притягиваю к себе. Так сильно сжимаю руки в локтях, будто собираюсь их придушить. – Запомните. Нельзя позволять унижать себя. Никому нельзя позволять делать это, ясно?

– Ай, ой! – Кряхтят они.

– Никогда! – И я расслабляю руки.

Эти двое валятся на землю и начинают кашлять.

– Лузеры. – Вздыхаю я.

– Ты выступил против них, и что? – Выпрямляясь, стонет Марк. – Мы в очередной раз получим под зад, и вдобавок нам придется прилюдно признать, что мы… эти, ну.

– Или они признают. – Напоминаю я.

– Или мы получим по роже. – Хмуро добавляет Якоб.

– По мне так, лучше получить по роже, чем быть терпилой. – Честно говорю я.

– Это неприятно. И… больно.

– Ну и что! – Качаю головой я. – Пусть бьют!

– И с каких пор ты такой отчаянный? – Поправляет мокрую майку Марк.

– А вот буквально с вчера. – Усмехаюсь я. – Обнаружил в себе силы, чтобы сопротивляться их нападкам. И вам советую. Тем более, у вас двоих перед Винсом и Артуром есть преимущество.

– Какое же?

– Это. – Отвечаю я, постучав пальцем по голове. – Сила мышц это еще не все. Если ты не способен работать головой, ничего не получится. Ни в спорте, ни в жизни.

– Пора на подтягивания. – Сокрушается Якоб, указывая на учителя.

Тот жестами зовет всех пройти к снарядам.

– Двадцать раз на пятерку. – Обреченно стонет Марк.

– Всего-то? – Хмыкаю я.

– Ха-ха. – Произносит он, опуская взгляд. – Мне быть хоть пять раз суметь подтянуться!

– Пять?

– А я и одного-то не могу. – Тихо сетует Якоб.

– Серьезно? – Не верю я.

– А ты-то сам, давно ли натренировался подтягиваться? – С недоверием оглядывает он меня. – Помнится, осенью болтался на перекладине как червь. Дергался, дергался, да все бесполезно.

Я не удерживаюсь от того, чтобы не присвистнуть. И тут же беру себя в руки:

– Вообще-то, сейчас у меня лучше с этим. Поставил себе цель и шел к ней: за зиму натренировался так, что, пожалуй, раз пятнадцать-то сделаю.

– Пятнадцать? – Изумляется Марк.

– Или двадцать.

– Вот бы мне так. – Безрадостно вздыхает Якоб.

– Ты тоже сможешь. – Я поворачиваюсь к Марку. – И ты.

– У меня от природы руки слабые. – Отмахивается он.

– Неправда. Ты – сильный парень! – Я сжимаю пальцами его хилый бицепс. – Смотри какой! Нужно просто поверить в себя и начать заниматься.

– Думаешь? – Он тоже задумчиво жмякает свое предплечье.

– Уверен.

И, все же, парни дожидаются, когда очередь схлынет, и идут на снаряды последними. Марк подтягивается пять с половиной раз, краснея и качаясь, как веревка с бельем на ветру. А у Якоба от усердия глаза едва не лезут из орбит, но, все же, он не может поднять свой вес более одного вялого раза.

– До конца учебы еще месяц, Строцци, – утешает его физрук, – подтянешься, хотя бы, пять раз, и получишь свой зачет с минимальным баллом.

Тот отходит в сторону, едва не рыдая.

– Повезло хоть, девчонки этого позора не видели. – Бормочет он, глядя на приближающуюся толпу одноклассниц.

– Вильчек! – Приглашает меня к турнику учитель.

Я вытираю ладони о шорты, подпрыгиваю и хватаюсь за перекладину.

– Давай, удиви меня. – Хмыкает физрук.

Я подмигиваю парням и оглядываю девчонок, собравшихся у снарядов.

– Давай, Дин! – Подбадривает Люси.

«Издевается», – думаю я. Ведь прекрасно же знает, что для меня это легче легкого. И тут до меня доходит: она мне напоминает. Я – не тот, за кого меня тут принимают. А тот, кто должен сдавать тест, непременно отдал бы последние силы, чтобы сделать это.

Ну, хорошо.

И изображая физические муки, я начинаю поднимать свой вес.

– Раз! – Взволнованно считают девочки. – Два! Три, четыре! – Удивленно и восхищенно.

Якоб стоит с открытым ртом, Марк держит за меня кулаки, а Люси улыбается, подсказывая жестами, что стоит притормозить. Но я уже вхожу в неистовство.

– Десять! – Скандируют мои болельщицы. – Одиннадцать!

«Хватит», – намекает Люси, сводя брови к переносице.

– Пятнадцать! – Восклицают девчонки. – Дин, держись!

А я даже не вспотел. Но делаю вид, что вот-вот готов сдаться.

– Девятнадцать! – Вопят они.

Взгляд Люси скользит по моему телу, пробегает по бицепсам, по низу живота, где задирается майка. Этот взгляд меня раззадоривает и одновременно делает слабым.

– Двадцать!

Я делаю вид, что мне очень тяжело, но хочется подтянуться еще. Но Люси качает головой: «Нет. Уже хватит». И мне приходится расцепить пальцы.

– Какой ты молодец! – Облепляют меня девчонки. – Дин, ты супер! Вот это да!

Но мне хочется обнять Люси. Я дожидаюсь, когда они расступятся, и подхожу к своей девушке. «Своей девушке» – чертовски хорошо звучит!

– Постарался. – Одобрительно кивает Люси и отбивает мне «пять».

– Было тяжело. – Надуваю губы я. – Очень.

– Перестань паясничать, – хихикает она, толкая меня в живот.

Ее ладонь пружинит о мой пресс, как от крепко накаченной автомобильной покрышки.

– Ого, – удивляется Люси.

И ее пальчики машинально тянутся к моему животу, чтобы попробовать еще.

– Разве я не заслужил поцелуй? – Спрашиваю, наклоняясь к ней. – Я так старался!

– Еще чего. – Уворачивается Люси.

– Парни, – командует учитель, – у кого остались силы, может попробовать сдать марафонский бег. Жду через полчаса на поле.

– Хорошо. – Киваю я, с трудом отлипая от Люси и удаляясь в раздевалку.

Мы с ней оба оборачиваемся, чтобы посмотреть друг на друга еще раз. И Люси тут же отворачивается, смутившись. Не знаю, что со мной происходит, но эти переглядывания, касания, обмен короткими фразами – все это словно поднимает меня над землей. Я будто не иду, а лечу.

– Дин! – Голос в холле между залом и раздевалками заставляет меня