Сильнее времени (СИ) - Добрынина Елена

- Прошу вас, Анна Алексеевна. Расскажите, кто на вас напал и что украл, что пришлось у людей просить пуховое одеяло.

Аня непонимающе уставилась на сыщика, но внутрь вошла.

- Что за чушь вы мелете? – Зашипела она.

- Видели бы вы, как господа офицеры рассматривали ваш наряд. Особенно штаны, торчащие из-под вашего, эмм… пуховика.

Она и точно смотрелась слишком чудно. Хорошо, что с собой была привычная здесь одежда – пальто, длинная юбка в пол, шляпка. Аня специально с Асей и мамой взяла такие вещи, которые могла бы надеть без посторонней помощи. И все-таки следовало скорее переодеться, чтобы не волновать мужчин ногами в джинсах под пуховиком, который и правда, походил на одеяло. Меньше интереса – меньше ненужных вопросов.

Гнездилов захлопнул дверь и повел ее по полутемному коридору, слегка поддерживая под локоть. Пол был в выщерблинах, поэтому приходилось ступать осторожно.

- Там, за камерами есть небольшая комнатка, куда мало кто ходит. Думаю, там вам будет удобно переодеться.

Они проходили мимо камер, в которых сидели задержанные за разные правонарушения люди – воры, убийцы, дебоширы. До выяснения всех обстоятельств их держали здесь. Аня старалась не смотреть по сторонам, не рассматривать людей, большинство из которых были в грязных лохмотьях. Зачем ей это? Сейчас нужно торопиться, нет времени пялиться на преступников.

- Аня! – Вдруг услышала она голос. Человек за решеткой вдруг вскочил с лавки, на которой полулежал, закину руки за голову, и бросился к заграждению. Аня остановилась, пытаясь рассмотреть окликнувшего ее человека. Свеча коптила под потолком в специальном держателе и давала так мало света, что толком было не разобрать, кто перед тобой. Человек в один прыжок достиг решетки, и Аня ошарашенно отпрянула, потому что перед ней за металлическими прутьями стоял Андрей.

Глава 45. "Нет врага более жестокого, чем прежний друг" (с)

Аня замерла, не веря своим глазам. В душе её смешались все чувства – она вдруг испытала целую гамму эмоций: от ненависти за то, что Андрей хотел устроить взрыв, до удивления от непонимания, как он вообще оказался за решёткой. Гнездилов, следовавший на полшага впереди девушки, остановился тоже.

- Цыган? - Сыщик посмотрел на Андрея, словно тот был не человеком, а привидением.

- Он самый, - усмехнулся Андрей. - Гонялись вы за мной, гонялись, господин надворный советник, а я вот он, тут, вшей кормлю при вашей полицейской части. Зато вы, смотрю, вернулись раньше срока, да ещё и Аннушка с вами, что удивительно!

- Как ты здесь оказался? - Прошептала Аня онемевшими губами. Если каким-то чудесным образом Цыгана упекли в тюрьму, то может, и угрозы больше нет? Но об этом же можно только мечтать! Значит, Николя ничего не угрожает!

- Это Плуту спасибо сказать надо. - Пренебрежительно фыркнул Андрей. У Ани сердце ухнуло в пятки, разбивая вдребезги только-только поселившуюся в нем надежду. - Чуял, что я решил всё отменить, вот и избавился от Цыгана.

- Так, стоп! – Никак не могла понять девушка, причём тут Плут? - Расскажи всё по порядку!

- Разговор не быстрый. - Андрей бросил на Гнездилова долгий взгляд. Усмехнулся. - А что, Александр Сергеевич, велите выпустить меня? Обещаю вести себя прилично и рассказать все, как есть.

Тень сомнения промелькнула на лице сыщика. Ох, не доверял он Цыгану.

- Александр Сергеевич, - Аня умоляюще воззрилась на надворного советника. - Это возможно?

Гнездилов потянул её чуть в сторону, чтобы Андрей не услышал. Жарко зашептал над самым ухом:

- Вы сами представляете, о чем просите? Главный подозреваемый в нескольких преступлениях уж не знаю, каким чудом, за решёткой, а вы предлагаете мне его выпустить?

***

Плут был у Лештукова моста даже раньше назначенного срока. Ну ничего, он подождёт. Что-что, а ждать Иван Плутов умел! Нервное возбуждение аж до дрожи овладело им. Ну вот и настал тот день и час! Всё было не напрасно. Наконец, и он сможет внести свой лепту в дело террора. Нет сил ждать ещё почти пять лет, пока власть свергнут. Необходимо действовать уже сейчас против жирующих министров и их сынков, расхлябанных и избалованных офицериков, которые в своей жизни могут только кутить, играть в карты, да навещать актрисулек. Сколько можно угнетать простой народ?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Размышляя так и подбадривая себя правильностью происходящего, Иван остановился на углу набережной, там, откуда начинался небольшой мосток через речку Фонтанку. Поставил свой чемоданчик осторожно у парапета так, чтобы ненароком не потревожить опасную хрупкость внутри. Задумался, глядя на черную рябь воды. По краю реку сковал лед, но середина реки струилась черным, мутным потоком.

Карета с министром должна поехать со стороны центра, вернее всего от Гороховой улицы. Ильинский младший же будет двигаться с противоположной стороны: где-то там, у Обводного, квартировался Гнездилов. Иван решил, что бросит бомбу, как только Николай остановится у кареты. Хорошо бы, чтобы это произошло здесь, у Малого театра, совсем недавно названного в честь почившего издателя Суворина. Иначе, ежели придется бежать на противоположную сторону, он может и не успеть. В этом смысле им с Цыганом было бы легче действовать вдвоем. Тогда каждый из них мог бы ожидать на разных берегах реки. Но выбора у Плута не было, Цыган себя дискредитировал. Это ж надо, заявить перед самим актом, что взрыва не будет!

До полудня было ещё время, но Иван решил не рисковать и не светиться лишний раз на верфях. Жандармов там сейчас пруд пруди. Никак хватились бы его и заметили, что уходил с саквояжем. Он, конечно, надеялся, что сыщику Рокотову будет не до него. Тот сейчас почивал на лаврах, «раскрыв» громкое дело о террористе и душегубце Цыгане, да в обход самого Гнездилова. Задержанный с поличным преступник с готовой бомбой в саквояже гарантировал тщеславному Рокотову государственную награду. Иван же предпочел уйти с верфей незаметно, дабы не испытывать судьбу. Поэтому и пришёл на место взрыва заранее. Вид у него был не примечательный, так что подозрения он не вызвал.

Погода начинала портиться. От солнца, которое так ярко светило утром, не осталось и следа. Легкие, словно кружевные облака сменились снеговыми тучами, и теперь те висели низко-низко, обещая скорую метель. Иван надеялся управиться раньше, чем начнётся снег. Ухмыльнулся про себя - "просто управиться". Сама формулировка звучала обыденно, как будто дела в городе переделать. А так с ними и надо, с этими сиятельными министрами, с их титулованными детишками. Всех взорвать, повесить, очистить от гнилья землю. Запылал в душе его пожар праведного гнева, согревая изнутри. И даже мысли не возникло, что ни к чему хорошему не приводит злоба и ненависть.

***

В допросной было ненамного светлее, чем в камерах. Правда, свечи было две, но коптили они так же и так же мало давали света. За столом на прикрученном к полу металлическом табурете сидел Цыган и растирал затекшие запястья. Только что Александр Сергеевич развязал ему руки, следуя безумной просьбе графини Тереповой. Аня в волнении ходила по комнате. Один надворный советник стоял напротив стола у выхода из комнаты, скрестив руки на груди. Вся его поза заявляла о том, что Цыгану он не верит ни на грош. Сыщик ругал себя за то, что поддался на умоляющий взгляд Аннет и потому старался быть особенно бдительным.

- Да не сбегу я, господин сыщик. – Вздохнул Андрей. - Отбегался. Не смотрите так сурово, нет подвоха в моих словах.

- Это уж, изволь, я сам решу. - Гнездилов был непреклонен.

- В побеге нет надобности, говорю ж вам, - Андрей прищурился. - Не меня вам бояться надо, а Плута.

- Ивана? Почему? Расскажи, Андрей, я прошу! - Обратилась к нему Аня.

- Потому, что это он сдал меня Рокотову. Даже не скрывал того. А всё потому, что я решил отменить акт.

Аня беззвучно ахнула. Всё в голове смешалось. Цыган, который преследовал её все эти месяцы, который пытался отнять злосчастный перстень с рубином любым путем, который чуть не задушил её в особняке на Галерной, вдруг говорит, что хотел отменил взрыв?