Мечты камня (ЛП) - Паренте Ирия

— А стоит ли оно того? — спрашивает девочка. Я смотрю на неё, не понимая. Я не понимаю ничего из того, что сейчас происходит. Просто хочу, чтобы это прекратилось. Пусть всё закончится. — Он займёт трон, а ты останешься одна… Как всегда, одна. Новые страдания…

Вздрагиваю. Она права. Мне снова будет больно, но я сама буду виновата. Если бы я его не встретила, мне не грозила бы боль от расставания. Если бы мы никогда не познакомились, всё было бы намного проще.

— Линн!

Мы с девочкой одновременно смотрим в его сторону. Артмаэль выбегает из леса на поляну. Он бледен, в его руке меч. При виде меня его глаза распахиваются. А затем он смотрит на девочку и остальных детей. Он ничего не понимает. Как и я.

Но он здесь.

Он искал меня.

Я пытаюсь отшагнуть от девочки, но она меня обнимает. Хор детских голосов заглушает все остальные звуки.

— Ты останешься одна.

— Одна, Линн.

— Я знаю одну девочку.

— Забудь, Линн.

— Как будто ничего и не было.

— Всё будет хорошо.

— Сказки.

— Радость.

— Мечты.

— Ты будешь счастлива.

Я накрываю уши ладонями. Нет. Нет. Пусть замолчат.

— Линн!

Поднимаю глаза на него. Артмаэль с тревогой на лице бежит ко мне, но врезается во что-то. Словно он не может приблизиться ко мне и только бьётся об невидимую стену. Он кажется отчаянным. Нет, не кажется — он правда в отчаянии.

Девочка вновь касается моего лица, заставляя посмотреть на себя. Синяков на ней стало ещё больше. Я всхлипываю, глядя на неё.

— Всё это исчезнет, будто ничего и не было. Ты можешь быть счастлива. Ты никогда больше не останешься одна. Никаких новых ран на душе.

Стискиваю зубы, не отрывая от неё глаз. Так просто сейчас согласиться. И я буду свободна. Но…

Оглядываюсь. Артмаэль смотрит на меня, его лицо искажено страхом.

Я забуду о нём, будто мы никогда не встречались.

Вообще никогда.

От этой мысли меня бросает в дрожь.

Да, я перенесла немало страданий. Моё детство не было счастливым. Я потеряла всё. Но… это часть моей жизни, как и Артмаэль.

Неважно, на несколько дней или навсегда, но сейчас у меня это есть. Он рядом со мной — переживает, что ничем не может помочь. Да, я многое потеряла. Да, у меня остались шрамы. Моя жизнь не была справедливой. И мне всё ещё больно. Возможно, мои раны никогда не заживут.

Но всё, через что мне пришлось пройти, привело меня сюда. Сделало той, кто я есть. Дало силы бороться. Подарило мечты, которые я хочу осуществить любой ценой. Привело меня к нему.

Если я забуду всё плохое… то навсегда потеряю и хорошее.

А я не хочу это терять. Только не так.

Я внезапно осознаю, что оно того стоило — иначе бы наши дорожки никогда не пересеклись. Я осознаю, что да, моё тело было грязным, но именно поэтому я по-настоящему ценю каждое прикосновение Артмаэля. Многие были со мной грубы, и это позволяет мне увидеть, как осторожен и нежен он. Многие отнимали у меня всё до последней капли, и поэтому я вижу всё то, что он мне даёт.

Из-за других я возненавидела себя. А рядом с ним я начинаю любить себя.

Не существует будущего без прошлого. Забыть — не значит справиться. Забвение для трусливых.

А я не хочу быть трусихой.

Поэтому я сжимаю зубы и пытаюсь проглотить слёзы, всё ещё бегущие по моему лицу. Я смотрю на девочку перед собой и хватаю её за плечи. Я держу её и не отпускаю, несмотря на страх на её лице.

— Нет. Может, меня и лишили детства. Но возвращаться я туда не хочу. Мне нравится быть взрослой.

Словно услышав самые ужасные слова на свете, все дети начинают кричать, и от этого звука у меня грозят лопнуть барабанные перепонки. Я зажмуриваюсь и накрываю уши руками, потому что это невыносимо.

А когда открываю глаза, никого уже нет.

Меня шатает. Кажется, я вот-вот потеряю сознание, но Артмаэль подбегает до того, как я начинаю оседать. Он удерживает меня за плечи, и я всматриваюсь в его лицо сквозь пелену слёз.

— Линн, — обеспокоенно зовёт он. Обхватывает ладонями моё лицо, пытается поймать взгляд. — Линн, что произошло? Ты в порядке? Что это было? Они тебе что-то сделали?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я не могу ответить на его вопросы. Могу только податься вперёд и уткнуться ему в грудь.

Все воспоминания, что я подавляла столько лет, разом вернулись. Все эти годы, которые были размытыми в самом дальнем тёмном уголке моей памяти, вновь стали чёткими и ясными. И поэтому я плачу. Тем же самым плачем, который обманом заманил меня к этому озеру. Тем же самым, что разрывает меня изнутри, требуя выхода. Тем же самым, которым убивалась прошлая «я».

Принц глубоко вдыхает, но ни на секунду не отпускает меня.

— Всё в порядке, Линн… Это уже в прошлом. Я здесь, я рядом.

Киваю, чтобы дать ему понять, что я всё слышу, но не могу перестать плакать. Но несмотря на всю эту боль, на все эти образы, по-прежнему стоящие перед глазами и мучающие меня, не давая забыть… Он прав. Он здесь. Рядом со мной. Оно того стоило. Наша встреча стоила всех тех испытаний, выпавших на мою долю, всей той боли, всех уроков, которые мне пришлось выучить — даже самых суровых.

И я готова вынести будущую боль от расставания ради того, что у нас есть сейчас.

В этот момент я понимаю, что была не права. Я могу любить. Поэтому я прижимаюсь к его груди. Поэтому поднимаю ослабевшие руки, чтобы обнять его. И поэтому плачу ещё сильнее.

— Я люблю тебя…

Он реагирует не сразу. Я не вижу его лица, но он застывает всем телом на секунду, прежде чем прижать меня к себе ещё крепче.

— И я… Я тоже тебя люблю, Линн… Люблю…

Неважно, через что нам пришлось пройти до этого. Неважно, что будет дальше.

Любовь того стоит.

АРТМАЭЛЬ

Мы покидаем Младенческий лес незамедлительно. Не хочу здесь спать — мало ли, вдруг эти дети (или что бы это ни было) вернутся. Поэтому мы будим Хасана и продолжаем путь, не жалея времени и сил, чтобы сделать большой крюк в обход рощи.

И мы не останавливаемся вплоть до полудня, пока не доезжаем до небольшой деревушки на холме. К тому времени страх перед призраками и ночными кошмарами уступил усталости — как физической, так и эмоциональной. Никто из нас за это время не произнёс ни слова. Мы просто находим единственный трактир в деревне и поднимаемся в комнаты на втором этаже.

Даже мы с Линн, оставшись наедине, не разговариваем. Переодеваемся и закрываем шторы. Она падает на кровать, я обнимаю её сзади, но не могу сомкнуть глаз. Она, не поворачиваясь, начинает рассказывать мне о том, что с ней произошло. О девочке из прошлого, воплотившейся в реальности при помощи магии Идилла. Образы в голове Линн были такие живые и красочные, что заставили её вновь пережить самые жуткие моменты прошлого. Смерть матери. Смерть отца. Жизнь на улице в нищете. Встреча с Кенаном. Первая ночь в борделе. О последнем она не упоминает, но правда повисает над нами, как огромный булыжник, который вот-вот нас раздавит.

Ей предлагали забыть всё это, стать счастливой, вернуться в детство.

Но она выбрала жить дальше.

Что можно на это сказать? Мне в голову ничего не приходит. Не знаю, чем я мог бы её утешить. Есть ли вообще подходящие слова? Я крепко её сжимаю и думаю о той девочке без одежды, что стояла рядом с ней. Вспоминаю себя в те годы, имевшего всё, что душе угодно, выросшего без матери, но с отцом, который меня любил. В замке, полном слуг. Я никогда не засыпал, рыдая. Никогда не мёрз и не голодал. Пока я занимался фехтованием, верховой ездой, учил языки, на которых уже никто не говорит, и историю своей страны, она училась выживать. Я разворачиваю её к себе, целую в лоб и говорю, что ей надо поспать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Линн после такой тяжёлой ночи довольно быстро погружается в глубокий сон.

А я понимаю, что не могу заснуть, хоть глаза и слипаются от усталости. Я лежу рядом с ней, прижавшись щекой к подушке и не убирая руки с её талии. Смотрю, как она спит — такая спокойная, будто все мучения прошлой ночи были лишь страшным сном. Но это правда. Шрамы остались на ней, даже если они не видны глазу, и каждый раз, когда она раскрывает душу передо мной, меня бросает в дрожь. Я задаюсь вопросом, как с такими ранами вообще можно жить, и вижу в этом доказательство того, сколько великих, невероятных вещей ей судьбой предназначено совершить.