Укротители Быка - Варвара Мадоши

На секунду ей даже показалось, что она понимает полностью и до конца, что такое Драконье Солнце. Возможно, даже лучше его создателей. Но понимание пришло — и схлынуло.

Глаза Райна закатились, он упал лицом на ее покрывало, так и не выпустив руку. Вия знала, что теперь он пролежит так долго. Может быть, несколько часов, может быть, пару дней.

Она положила руку на его затылок, осторожно погладила мягкие светлые пряди и еще какое-то время сидела так, прежде чем позвать слугу.

* * *

Потом Вия лежала в полусне. Приходил Стар; ей казалось, что она должна ему что-то сказать, но разговора не получилось: он спешил куда-то. Она только помнила, как звенел и дрожал его голос в полутьме комнаты. Гехерте-геест… куда ты пропал? Почему ты оставил меня?..

Еще Вии казалось, что ей очень одиноко. Она не могла объяснить, почему.

* * *

Наконец им все же удалось поговорить. Это было дня через два. За окном шел военный парад. Это что-то значило, но Вия не могла сообразить со сна, что именно. Смеялись дети. Голубое небо за открытыми ставнями отдавалось звоном колоколов, лихо и ясно.

— Ну что? — спросила Вия. — Как успехи?

— Разве Райн не говорил тебе? — спросил Стар. Он стоял у окна и глядел на улицу, улыбаясь. Ему нравился парад императорской кавалерии, нравились красивые лошади, нравилось, как празднично сверкает солнце на пороге зимы. Он наслаждался этим от всей души, отринув мрачные мысли о темном колдовстве, что висело над землями, которые им предстояло покорить. Или нет, не так; мрачные мысли всегда были с ним — темная взвесь на дне бокала с вином — но он не позволял им заслонять от себя жизнь, словно бы даже не осознавая, что в этом его сила. Вия почувствовала невыразимую нежность к нему. Она все еще не вполне хорошо себя чувствовала, поэтому сидела в кровати, но подумала, что с удовольствием бы встала и обняла Стара… но нет, кажется, мысль про объятие была не ее, а Сестры, которая была всегда ласкова со всеми.

— Райн не особенно успел, у него случился приступ посередине нашего разговора. Он пришел в себя?

— Да, еще вчера. Съездил со мной по делам, потом заснул и спит до сих пор. Слаб, конечно. Меня беспокоят эти приступы: они, кажется, учащаются.

— Да, так оно и есть. Разве Райн не говорил тебе, что так оно и будет?

— Вроде, говорил… с ним никогда толком не поймешь, — Стар наморщил лоб. — Проклятое Драконье Солнце! Я не я буду, если не придумаю, как вытащить его из Райна. Пусть ему плевать, что случится с ним, когда он достигнет своей цели — мне нет.

Вия промолчала. Она лучше Стара понимала, что на уме у ее мужа. Но почти физически не могла сказать об этом: каждое лишнее слово могло оказаться предательством. Если таков его путь, она не может помешать ему пройти его до конца. Всякий должен платить за свои ошибки. Но права помочь Стару это у нее не отбирает.

— Аналогично, — сказала Вия. — Можешь рассчитывать на мое содействие в этом предприятии.

Стар посмотрел на нее и кивнул.

— Да, ты лучше меня разбираешься во всей этой мистике.

— Не сказать что по-настоящему разбираюсь. Драконье Солнце по сути своей, как мне кажется, противно природе шаманизма… Если бы я могла побывать на севере, где я училась! Там…

Тут Вия почувствовала: вот оно, вот эта мысль из сна! На севере она сможет узнать, что такое Драконье Солнце, сможет поискать гехерте-гееста… Да мало ли что еще можно сделать на севере, в краю хвойных лесов и серых скал, по которым она отчаянно скучала даже под разноцветным небом Княжеств.

И ведь Райн тоже говорил про север…

— И ты туда же! — воскликнул Стар. — Так может, это и в самом деле судьба?

— Изложи обстановку, — попросила Вия снова. — Пока я не знаю, я ничего не могу придумать.

— Ну что… Твоя эрцгерцогиня таки начала собирать войска. Со множеством оговорок, как всегда… но это уже кое-что. Вчера вечером мы подписали тайное соглашение, — Стар ухмыльнулся. — Она заставила нас поклясться священными именами.

— Вот как? Чьими же, интересно?

— Ха, будешь смеяться: взяла Фрейю и Кевгестармеля с одной стороны и трех каких-то древних божеств с другой, причем один дракон, объявила их воплощениями пяти стихий и… ты смеешься? Ты можешь себе представить меня, клянущегося именем Кевгестармеля? А Райн улыбался…

— Он тоже там был? Сразу после приступа?

— Шатался, но поехал. Как ты представляешь, чтобы я называл имена богов без его присутствия?.. — в голосе Стара прозвучала такая неожиданная горечь, что Вия не знала даже, к чему это можно отнести.

— Многие на Закате сейчас, когда боги ослабли, творят свою собственную религию, — решилась Вия попробовать. Будь что будет… если он догадался, может быть, она сможет обсудить с ним это? Было бы хорошо для разнообразия получить союзника.

— Надо думать, — усмехнулся Стар. — Вия… я хотел с тобой поговорить кое о чем.

«Нет, — поняла Вия по смене интонации. — Не догадался. И не о Райне он будет сейчас говорить…мне знакомо это стыдливое выражение твоего лица, мой дорогой… это Фильхе и только она».

— Вот что, — сказал Стар, садясь на стул, — я… недавно я обнаружил, что Фильхе убила как минимум двоих женщин. Здесь, в Ингерманштадте.

— Она нарушила слово? — резко спросила Вия, выпрямляя плечи. Лиричное настроение как рукой сняло. Если саламандра сбросила те хрупкие узы верности, которые держали ее рядом с людьми, от нее можно ожидать всего, чего угодно.

— Нет! — так же резко ответил Стар. — Во всяком случае, она говорит, что не собиралась забирать их тела, и я склонен ей верить. Что мне остается еще?.. Я не смог бы находиться с ней под одной крышей… Проклятье, я думал, что я и раньше не смог бы! Нет. Я должен тебе это объяснить…

— Да нет, не должен, — Вия прикрыла глаза и покачала головой.

— Ну так хочу, если уж не должен!

И, расхаживая по комнате, Стар буквально в двух фразах, коротко и сжато, обрисовал ей ситуацию с Фильхе. Объяснил он и почему не хочет выдавать ее Игорю Клочеку.

— Здесь смешалось все: и мой страх за судьбу миссии, и мое… во имя всех богов, я ведь люблю ее!

«Ты это говоришь очень легко, — подумала Вия. — Ты, наверное, говорил эти слова многим. А кому нет?..»

Шаман в ее душе качал головой. Он-то знал: чувство, выраженное словами, часто умирает от слишком яркого света. Ди Арси был весь — огонь и свет. Но поэтому-то самое сокровенное он никогда не умел в себе увидеть.

— Да, я понимаю, что она не человек, — продолжал Стар с горечью. — Убийство человека для нее — как для нас затоптать ящерицу. Но я думал, что она понимает… что она согласна соблюдать эти условия, чтобы жить в человеческом теле. И что мне делать — запирать ее в башне, а ключ носить с собой, чтобы она ни с кем ничего не сотворила и не пострадала сама?..

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});