Наследница первой очереди - Лилия Фандеева

ходит за руку, считая себя большой.

– Мам, я всё выясню и позвоню тебе через время, – ответил Михайлов, видя в дверях Соколова. – Что случилось, Константин Григорьевич?

– Я получил странное сообщение от Арины. Читай.

– У меня два пропущенных звонка от неё и тоже сообщение. Как такое может быть, если он умер год назад?

– А ты в этом уверен? Нужно понять, что ему нужно от Полины и детей. Кому мы можем позвонить кроме полиции. Оля звонит, – он выслушал жену и стал хмурым. – Арина отправила сообщение и Григорию Родионову. Он приедет через час со своими орлами.

Машина ехала почти час, пока Полина узнала окрестности. Их везли в посёлок лесной. Она держала сына на руках, который уснул, обнимая второй рукой дочь. «Значит, Гриша был прав, и ты был связан с Бариновым?» – подумала она, но промолчала. Шприц, который демонстрировал Дмитрий, мог содержать всё что угодно, а рисковать она не могла. Машина въехала во двор и ворота за ней закрылись автоматически.

– Здесь кухня, санузел и комната прислуги. Они на время ваши, но будете под замком. Ведите себя смирно.

– Мам, я со старого телефона отправила сообщение папе, деду и дяде Грише. Может хоть один прочитает, – присаживаясь на кровать, куда мать положила брата, сказала Арина.

– Ты у меня большая умница. Будем надеяться на помощь. Я не могу ставить ему условия, перечить и допустить, чтоб с вами что-то случилось. Если его план сорвётся по нашей вине, он пойдёт на крайности. Ему нужна эта поездка – он её получит. Приляг рядом, а я посмотрю, что можно приготовить поесть.

А тем временем в кабинете Соколова в клинике шёл совсем не детский разговор. Григорий рассказал то, что ему было известно о смерти Подольского.

– Придумать под шумок свою смерть и обставить всё так, он не мог один. Значит, и хищение денег не только его рук дело. Если их не нашли, значит они за границей и ему нужно вылететь туда. Долгое время вылеты были отменены, а теперь лети куда хочешь. Его не объявляли в розыск, на него даже дело не завели.

– Не может он полететь куда хочет. У него одна дорога – туда, где не нужна виза. Во-вторых, он летит с детьми, а значит на отдых. Не думаю, что он появится в аэропорту раньше, чем начнётся регистрация, – сказал коллега Григория. – Есть ещё что-то, что мы упускаем.

– Ты прав. Он не станет светиться на трассе в аэропорт. Лучше пересидеть пару часов в Лесном, а потом вдоль Кудряшёвского бора, по грунтовке заехать с обратной стороны от города.

– А что в Лесном?

– В посёлке Лесной есть дом его бывшего «соратника», но доказать тогда ничего не смогли. Полина его застрелила.

– Что?

– Полину похищали через три месяца после взрыва машины Орловского. Захочет, сама расскажет. Сейчас это не тот случай. У неё на руках дети и она не станет рисковать. Едем в аэропорт и там определимся и с рейсами, и со штурмом.

Они сидели за мониторами камер внешнего и внутреннего наблюдения аэропорта и боялись пропустить пассажиров, если вдруг ошиблись в своих предположениях.

– Штурм – это лишнее. Он не знает о том, что мы получили сообщение от девочки, а значит, до вечера будет спокоен. Есть три рейса без визы: Кипр, Турция, Эмираты. На Кипр рейс был утром, в Стамбул только с пересадкой, в Аланью рейса сегодня нет. Нам остаётся только Дубай.

– А если он передумает и полетит через Москву?

– Зачем такие сложности? Это может вызвать подозрения. У него на руках годовалый ребёнок, а он из своего аэропорта летит в Москву. Будь это пересадка, я бы не стал спорить. Что с билетами?

– Три билета два взрослых и один детский куплены сегодня утром, оплачены картой. Время вылета в Дубай в 18:30 местного времени. – Да, слушаю, он выслушал собеседника. – Джип тёмного цвета движется по тракту в сторону аэропорта. Минут через двадцать будет на месте.

– А мы так и не решили, где его брать.

– Григорий, он не пронесёт пистолет или нож на борт, но он может пронести безобидный шприц-тюбик, а в нём может быть яд. Сейчас в самолётах тоже соблюдают необходимую дистанцию и их могут рассадить по разным местам. Что, если сделать это перед самым взлётом в самолёте. Он успокоится, расслабиться.

Прошли ещё минут десять-пятнадцать.

– Смотрите, вот они. Он держит Илью на руках, а Арину за руку. Полина смотрит в камеру и качает головой, как будто говорит «нет». Она догадалась, что мы здесь и не бросим их. Господи! Что делать? Как поступить?

– Успокойся Влад. Пусть спокойно пройдут регистрацию, а там посмотрим. Ты понимаешь, что мы можем навредить детям в этой ситуации. Как сделать так, чтобы он отпустил детей? Нужно поговорить с экипажем. Пусть сошлются на дистанцию и рассадят их дальше друг от друга, и посадить в салон своего человека. От этого много зависит. Валера, ты у нас один достойный лететь в Дубай. Правда, вещей у тебя нет, но это поправимо. Шагай за мной.

Стюардесса мило улыбнулась, пропуская «семью» в салон.

– Мама с сыном могут сесть здесь, а вы с дочерью в соседний ряд, но через кресло. Вас устроит?

– Почему не рядом?

– Это не моя прихоть, это условия перелёта. Вы видите, что часть кресел опущены. Этих мест нет в продаже. Вы не обратили внимания на места, когда брали билеты? Я и так иду вам навстречу. Присаживайтесь, не стойте в проходе.

Убрав сумки наверх, Подольский посмотрел по очереди на Полину, потом Арину и устроился в правом пятом ряду на первом месте, посадив дочь у иллюминатора.

– Мы не опаздываем с взлётом?

– Трёх пассажиров ждём. А вот и они, – заметив подходящую к трапу троицу, сказала она. Две молодые девушки и молодой человек не спешили на посадку. По тому, как они поднимались по трапу, было заметно, что они навеселе. – Проходите, молодые люди. Заставляете себя ждать. Она закрывала дверь, когда молодой человек, пропуская девушек вперёд, проходя мимо Подольского, нанёс ему удар ребром ладони по шее. И сразу салон наполнился ещё тремя «пассажирами». Бесчувственного пассажира подхватили под руки и вывели из самолёта, третий забрал его сумку, взглянув на Полину. На борту появился Владислав и Соколов.

– Ариша, детка, где твой рюкзак? Пойдём со мной.

– Сверху. Там рядом и сумка мамы. Дедушка, ты помоги маме, а я сама справлюсь.

Полина смотрела на Соколова и Влада, передавая сына деду.

– Влад, меня ноги не слушаются. Я не могу